Наша Зоя устроила акцию неповиновения и торжества справедливости. А началось все так:
Родители одноклассников дочки собирали подписи в защиту Юлии Николаевны, учительницы, замечательного педагога и прекрасного (по-Чеховски, когда и душа, и мысли) человека.
— Увольняют с позором нашу Юлию, — сообщили родители Зое, раскладывая и перекладывая перед собой исписанные листочки-прошения.
— За что? – У Зои округлились и без того круглые глаза.
Оказывается, в классе, где занимались дети, произошел невероятный «акт насилия». Учительница «посмела» завязать одному очень непослушному мальчику руки ленточкой, которую благородно сняла с косы другая ученица. Ужасно! Даже кокетливый бантик соорудила Юлия Николаевна! Связанный шалопай угомонился. Ему было стыдно с бантиком сидеть.
— Я не поняла, она его перетянула ленточкой этой, что ли? – спрашивала Зоя.
— Нет. Не перетянула. Это был символический жест, объясняли родители.
Ребенок с «бантиком» достался Юлии нечаянно. Нездоровый мальчик, с изуродованной психикой не мог сидеть на месте, не разговаривал, а орал матом, обижал ребят, скакал по партам и рыдал периодически. Как он попал в эту школу, непонятно. Школьный психолог спряталась в подполье и готова была откреститься от чего угодно.
В советское время получил бы этот мальчик указкой по голове, и – вперед, к директору на ковер! Но Юлия Николаевна даже в советское время так не сделала бы. Ребенка по голове… Ему по голове от мамы неплохо доставалось. Вот и перевязала ручонки. С бантиком.
— Посиди, Коленька, отдохни. И руки твои пусть отдохнут. Вон, как ты ими размахался, — сказала Коленьке Юлия Николаевна и продолжила занятия.
Да все бы мирно обошлось. Тактика у учителя замечательная: у нее все мальчики – джентльмены, а девочки – леди. И этого вырастили бы. Но похвасталось дитя маме…
Та фурией полетела в школу. Директор в течение пяти минут открестилась от заслуженного педагога и прикрыла свою пятую точку бумажкой об увольнении. Вот так!
Птичкина собрала родительский робкий отряд, затурканный поборами на «ремонты, книги, занавески» и повела его в отдел образования. Под руководством грозной предводительницы просители осмелели и обрели голос. Тетки в отделе мышками скрючились, ни бе, ни ме! И Зоя одним своим взглядом добилась увольнения самой директрисы! За недальновидность и некомпетентность! Эва, каково!
Вечером ввалились к Юлии Николаевне. Вручили бумагу: работайте, дорогая наша, любимая наша Юлия, спокойно!
А она расплакалась. Не ожидала поддержки такой. Она уже и чемоданишко собрала: в этом городе работать все равно не дадут.
И что вы думаете, уволили директрису? Ага, сейчас. По-подлому, по-тихому убрали все-таки Юлию. Одну-одинешеньку разбирали учительницу на педсовете по косточкам, и грозная дама из «минкульткатапульта» (прости, Господи) стучала ладонью по столу и, вся багровая от справедливого гнева, шипела:
— А я не позволю, чтобы моего ребенка связывали!
Не позволит она… А эти «ребенки», охреневшие от вседозволенности, избивают потом до полусмерти тех, кто слабее. Глумятся на «вписках», снимают на телефон, похабно ржут и квакают.
А самое «прикольное» занятие в школе у них – доводить педагогов. Измываться, изгаляться, издеваться над учителем! А че такого? Че им сделается? Маменька порвет всех за свое дитятко двухметрового роста с мозгами страуса под черепной коробкой.
Зоя – снова в бой. Но учительница чуть на колени перед ней не упала:
— Бога ради, не надо! Я уеду к маме в Мурманск. Я все равно здесь не останусь!
И то, правда. Оставаться в гадюжнике этом – себя не уважать! Вот только… ребятишек жалко. Такие они были тогда желторотики, ясноглазые, наивные, готовые впитывать в себя добро и веру в справедливость… Не срослось. Вторая такая Юлия Николаевна еще не родилась. Повезло мурманским детям – где-то там, среди полярного сияния блистает над ними добрая звезда Учителя!
У Зои руки поначалу опустились. Надо бы дочку из этой школы переводить в другую. Тут добра не жди. Как в воду глядела. Дочка Маша вместо твердых четверок тройки-двойки в дневнике домой приносить стала. Плачет. Уроки делать не желает. Потухла как-то вся.
— Машка, да ты что? Задачка совсем простая! – удивлялась Зоя.
— Я не по-ни-ма-ю! – бьется дочка.
А что тут понимать? Тут и понимать ничего не надо. Стоит учительница лицом к доске и пишет. Ребята переписывают. Вот и вся метода. Зоя – прямиком к педагогу на свидание. А у той глаза снулой рыбы. И не от того, что она такая плохая. Просто – руки опустились. Деньги – крохи. Премии через раз. Часов набрано, и бегает она целый день, ни черта к вечеру уже не соображая. А вечером – родительское собрание. Тащится домой через клятую «пятерочку», выискивая, что подешевле. Замкнутый круг.
И шепотом:
— Не говорите никому, уволят!
Хорошо. Едем дальше.
Завхоза школы Зоя знала очень хорошо. Тетка неплохая, но к себе так просто не подпускает. Ничего, Зоя упорная. Вызвалась помогать красить стены. Пятое-десятое, разговорились. Денежки для ремонта в школу поступают, смета составлена. Да директор государственные средства так просто не разбазаривает. Экономная. Рачительная хозяйка. Все в дом, все в дом.
— Позавчера грозилась пустить меня по миру, — жалуется завхоз, — шубу не приняла у нее, у «барыни», на плечики не повесила и в шкаф не убрала.
Зоя удила закусила. Бросила клич родителям. Молчат, как рыбы. Вот, честное слово, всяк человек достоин своего правителя. Ну, да Бог с ними, а в Зое проснулся талант то ли журналиста, то ли сыщика – не разберешь.
Позвонила знакомому юристу. А что? В одном дворе живут. Она весь расклад Зое дала, как директрису за жабры поймать.
— Не тяни. Она в мэрию рвется. В школе-то таким барыням тесновато.
Ко всему прочему, встретилась Зоя с пожилой учительницей, знававшей «барыню» с первого курса педагогического училища, где та постигала азы профессии преподавателя изобразительного искусства.
— Умом не блещет. Талантов нет. Но есть у нее замечательное качество: хитрость, — рассказывала Зое за чаем женщина, — улестит, умаслит и головой в дерьмо засунет.
Выяснилось, что для дипломной своей работы находчивая студенточка поленилась возиться с дидактическим материалом. А зачем? Свистнула его у педагога из шкафа и была такова!
Много чего рассказали ей люди. Все все знают. И все молчат. Как в сказке «Тараканище». Это, если такого деятеля на место городского головы поставить: что же начнется?
Зоя и сама не ожидала, что такой упорной окажется. И пугали ее, и уговаривали – нет. Идет напролом. Директриса, почуяв, что под нее копают, начала клинья к Зое подбивать, лисицей вокруг Зои закрутилась, заюлила хвостом песцовой шубы. Да поздно.
Хоть и сторожилась «барыня», да жадность победила. Попалась банально, на взятке. А там и все остальное полезло… Освистывать не стали – пожалели. Да вот только дорожка в кулуары власти накрылась медным тазом. Тут не до мэрии, тут как бы в казенный дом не загреметь!
Вот теперь началась у Зои нескучная жизнь. Крыша протекает – все бегут к ней:
— Помогите, Зоя Павловна, подсобите.
Двор который день от снега не вычищен: звонки и просьбы, страдания и мольбы. Сосульки над головой висят – опять!
— А сами что сидите, руки сложа? Что вы все кого-то ищете? – возмущалась Птичкина.
Бесполезно. Глаза в пол, и указаний ждут.
Надоела местным властям Зоя до чертиков. Как будто своих забот у нее нет? И ведь не возразишь, все по делу говорит, не боится. И договорилась…
Теперь Зоя Павловна – уважаемая горожанка. Муха мимо не пролетит, честь не отдав. Местная активистка стала депутатом. Народным! И тропа к ней не зарастает. Всем до Зои Павловны есть дело. Зато и город преобразился. Красиво, чисто и уютно стало в нашем малюсеньком городке.
— Здравствуй, Зоенька, — приветствую ее, — как дела?
А та бежит (она все время на бегу) и кричит:
— Дела как сажа бела! В пятом доме подвал затопило, а в ЖЕКе не мычат, не телятся!
Не зазналась. Носа не задирает. Честная.
И главное: оставила Зоя прежнюю работу. Теперь Зоя – классный руководитель отряда пятиклашек, покинутых Юлией Николаевной. Сначала было ужасно тяжело: столько лет прошло, многое позабылось. Но она справилась.
Второй Макаренко, я же говорила!
—
Автор рассказа: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
