Юльке здорово повезло. Машину она поймала сразу. Молодая семейная пара помогла ей добраться до Воронежа. Муж и жена ехали в гости к родственникам. От Воронежа Юлька доехала до Павловска с дяденькой, возвращавшимся из командировки.
— Меня ждет мама! – просто сказала она мужичку.
Тот долго ругался, узнав, откуда пробирается молодая деваха.
— Сдурела совсем! Частников ловить – верная гибель! – дяденька, позвонил какому-то свату из Павловска. Тот совершенно бесплатно домчал Юлю до Степного. Ну а там Юлька доехала на перекладных до самого пункта назначения.
Повезло! И с людьми, и вообще!
Станица, в которой проживала матушка, была не просто большой – огромной! На десятки километров простирались поля и нивы. Солнце не грело – палило нещадно, и от него негде было скрыться! Как ей, северной девчонке, уберечься от зноя?
— Мама! Я а приехала! – кричала Юлька в трубку, — встречай!
Кристина удивилась. Вот так сюрприз!
— Сиди там, где сидишь! – деловито ответила мать и отключилась.
***
Слезы, объятия… Радость встречи! Мама настоящая отличалась от мамы «инстаграмной! Она была пышнее, дороднее. Но кожаная коротенькая юбка дерзко обтягивала объемный зад, и ярко-красный педикюр на пальцах крепких, загорелых ног Кристина демонстрировала без стеснения: босоножки на длиннющих каблуках – полный отвал башки!
Они шли по станице, и люди оглядывались вслед! Кристина высоко держала голову, мол, завидуйте молча! И хороша была мама, но… Зачем при такой жаре куча косметики? Не макияж, а слой штукатурки!
Домишка, и правда, был малюсенький. Но зато во дворе – тень! Юлька перевела дыхание. Кристина отперла дверь и пригласила дочку в свои «хоромы». Обстановка неплохая, даже телевизор современный и холодильник модный, но грязь, пыль, мухи! По всем стульям и креслам – кучи шмотья. Пол липкий. Посудой забита мойка. На шкафах следы жира.
— Не предупредила ты меня, доченька! Работаю в две смены, некогда убраться, — оправдывалась мама с виноватой улыбкой.
Поесть в доме нечего.
— Догонимся пивком с рыбкой! – предложила Кристина.
Вот тут-то в сердце Юльки закрались сомнения. И сомнения не напрасные: Кристина пила много. Закусывала мало. Пьянела – быстро.
— Я прилягу? – спросила она у Юльки, — с ночной смены. Устала. Ты пока распоряжайся, девочка моя.
Она тут же захрапела. Юля огляделась. Может, прибраться, да заодно и обед сварить? Есть очень хотелось. Кое-как вымыла посуду. Вытерла клеенку на столе. Подмела пол. Не выдержала – психанула – моющих средств, которых у каждой хозяйки – вагон и маленькая тележка – в этом доме не было. В холодильнике пахло чем-то тухлым, а в морозилке – пустота.
Юлька тихонько тормошила мать:
— Мама. Мама?
— Что тебе? – Кристина злилась. Она не любила, когда ее крепкий сон прерывают.
— Где у вас тут магазин?
— Отстань, а? За углом. Налево – Женщина опять спала.
Обижаться на такое обращение? Юльку передернуло. Но мало-ли. Спит человек!
Она осмотрела жилье. Впечатление у Юльки сложилось тягостное: грязно, неуютно. В захламленном углу валялась кукла с отломанной ручкой и грязный плюшевый мишка. Игрушки? Но ведь мама говорила, что Юлька у нее единственная, что детей нет! Откуда игрушки?
Юля решила не гнать лошадей. Выбралась на улицу, закрыла за собой калитку.
— У-у-у-у, еще одна шалава! – злобный голос прошипел откуда-то слева.
Юлька повернула голову. Высоченная, тощая, как жердь, старуха высунулась из ухоженного садика, любопытно, как и его хозяйка, выглядывавшего из-за аккуратной ограды.
— Что вылупилась? Иди отсюда! – ворчала бабка, — и ходят, и ходят! Так ведь спалят хату когда-нибудь!
— Здравствуйте, бабушка. Я не… А где у вас тут магазин?
— Винный за углом! В долг не дадут! Моя доня замучилась за Криську пропащую деньги платить! Не в дом, а из дому деньги тащит! Иди отсюда, паразитка! Много вас тут, б….й ходит! Побирушки! Пьяницы!
Из Юлькиных глаз брызнули слезы обиды. Такого обращения, ни за что, ни про что, она не ожидала.
— Я не шалава! У меня деньги есть! Я к маме приехала! – голос Юлькин задрожал, зазвенел.
У бабки вытянулось лицо.
— Д-о-о-оч-к-а-а? У Криськи? Да ты откуда?
— Из Московской области!
Бабка всплеснула руками! Вот это да!
— Ну-ко, девка, зайди-ко ко мне. Чего-то расскажу. Да не бойся, не укушу.
В саду у старухи было свежо и прохладно. Беленький кирпичный домик выглядел опрятно и веселехонько сверкал мытыми окнами. День и ночь, по сравнению с домом матери. Бабка усадила Юльку на чистенькой кухоньке, вскипятила чайничек, достала из шкафчика конфеты, мед. Порезала колбасу.
— Меня тетей Машей кличут.
— Как и бабушку мою! – кивнула Юлька, — меня бабушка воспитала.
— А я и вижу. Эта курва детей отродясь не воспитывала, обоих в детский дом закинула. Петя-то, дурак, где-то на дороге Криську подобрал. Напела она ему песен! Закрутила голову хорошему мужику! И свекровку извела! Извела, извела, с…а!
Юлька, несмотря на то, что проголодалась, не могла съесть и куска. То, что рассказала ей бабка Маша, было чудовищной, злой, отвратительной… правдой!
— Кристинка, прикинувшись бедной овечкой, наивного Петю захомутала, как ягненка! – Продолжила тетя Маша, — на Глькиных харчах отъелась, поправилась. Свекровь Галина, наивная душа, приняла невестушку, как родную. А то как же, сынок до тридцати семи годов холостячил – изнылась душа. А тут девчушка, хоть и молоденькая, а справная. И совершеннолетняя, Слава Богу, греха не случится. Веселая, озорная, хохотушка!
Справили свадьбу. Народу погуляло! А кое-кто, все-таки, приметил, что шныряет невеста нахальными глазами – туда-сюда. Мужики на нее слюни пускают, а она взгляда не отводит, подмигивает! Напился Петька, конечно. И опять бабы примечают: Кристинка ему, жена законная, подливает и подливает вино-то!
А потом, ночью, пока муж молодой храпел, она, блудная душонка, с Васькой Еремеевым в кусты шмыганула. Свекровка заметила, да промолчала, дура! Другие бы все волосья такой невестушке выдрали, да пинком под зад! А эта тетеря не захотела семью рушить…
Кристинка, как кошка драная, облизнется, и снова – в бой с мужицким племенем. Народила Петьке девчонок. Непонятно, чьих. А тот телок, радовался.
Понятно, что слух по станице быстрее, чем молния летела. Раскрыли Петру глаза. А он, сердешный, не верил! Мать хворать стала. Слегла – от вины перед сыном занемогла. Так и померла. Похоронили – Кристя вообще – хвост налево. Петька в рейсе не о дороге думал, а о том, как детки дома с такой мамашкой. Она ведь могла и на два, и на три дня смыться с дружками, подружками. Хорошо, люди кругом – покормят и обмоют девчушек!
Вот и случилась с Петром беда. Кое-как его собрали и в гроб положили. А эта курва даже на похороны не явилась: плохо ей, видите ли, стало! Не могла любимого мужа таким видеть. Даже поминального стола не собрала! Крестика не справила – люди хоронили!
Свобода у нее началась! Детишек сдала без звука, а нафиг они ей? Друзья дороже! Кредитов нахватала – теперь ведь на каждом углу кредиты дают! Нахватала, а отдавать-то чем? Уж натурой не отдашь, кому она сдалась, растрепа! Наверное, про тебя и вспомнила. Телефон модный, дорогой, на кредиты прикупила. Два дня в ресторане обмывала! Нашла, поди, в телефоне-то! Я не дура, тоже понимаю в телефонах-то! Наверное, и тебе голову задурила, девка, — баба Маша тяжко вхдохнула, — такая падаль на земле живет. И ничего ей не делается.
Юля скукожилась вся. Сгорбилась.
— А я ведь ей поверила! Я бабушку родную обкрадывала… Врала не хуже «этой». Она ведь и меня, бабуля рассказывала, бросала… Да ведь, тетя Маша, и я, получается, такая же? Пропавшая? Пропащая?
Баба Маша замахала на Юльку руками.
— Типун тебе на язык! Выдумала тоже! Бабушка хорошая у тебя, коли сироту подняла сама, вырастила, с совестью, с душой! Молодая ты пока. Молодость – не грех!
— Хорошая. Строгая, правда.
— А и хорошо, что строгая. Ты не серчай на строгость. Время такое. Как без строгости…
***
Юля вышла из домика вместе с Машей. Она не приняла никаких возражений – проводила несостоявшуюся «Кристинкину дочку» до самой остановки.
— Спотыкнулась Кристя. Спиваться начала. Свое дело черное не смогла закончить – к пивищу раньше времени присосалась. Бог тебя отвел, Юленька. А и хорошо. Езжай к бабушке скорее. Вот, на! Тут тебе на билет! – Маша протянула Юле деньги.
— Не надо! Не надо! У меня есть! – запротестовала девушка.
— Бери, говорю! А украденные деньги бабушке Марии Федоровне верни! Верни и повинись! Слышишь, девка?
Пришлось подчиниться, принять у тети Маши и деньги, и пакет с жареной курицей, пирожками и вареными яйцами в дорогу.
— Приедешь в город – автобус прямо до вокзала катит. Купишь билет, поедешь как барыня. Скоренько дома будешь! – баба Маша крепко расцеловала Юлю, — хоть одну душеньку от этой кобры спасу!
***
Юля замолчала. И Мария Федоровна тоже ничего не говорила. О чем тут говорить – и так все понятно.
— Бабуля, я никогда, никогда… — начала было внучка.
— Да что уж там, успокойся. Я ведь тоже не святая. Все детство тебя тышкала, вздохнуть спокойно не давала, — ответила бабушка, — прости меня, девочка моя золотая. Ты хорошая, честная, Юленька, никакая не пропащая. Просто, мы с тобой где-то заблудились, а теперь нашлись. Глядишь, и выкарабкаемся из дебрей. Да?
— Да, бабуля, — ответила Юлька.
—
Автор: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
