Месяца через два после рождения сына Ольге во сне явилась прабабка. Она гуляла по аллеям Летнего сада в бальном платье и с зонтиком. Шелк ее юбки струился в такт шагам. Возле двуликого Януса она остановилась, повернула свое лицо и сказала:
– Не печалься о потерянном, оно было чужим. Дождись своего часа, я укажу тебе твою судьбу.
Произнеся эти слова, образ Аделаиды Григорьевны сначала стал прозрачным, а потом растворился, оставив после себя легкий туман. Сон был настолько реальным, что Ольга запомнила его в мельчайших деталях.
Утром она долго размышляла о словах прабабки, но потом пришла к выводу, что сон есть сон, и нечего придавать ему большое значение. Она услышала агуканье, доносившееся из кроватки Гриши, увидела беззубую улыбку сына, который узнал склонившуюся над ним мать, и прошептала:
– Вот моя судьба, самая счастливая и долгожданная, другая мне не нужна.
Долгое время она искренне так считала. Светлана волновалась за дочь, в жизни которой были только работа и Гришенька. Ни о каком женском счастье молодая женщина и думать не хотела. Так было до поры до времени, пока ее судьбой странным образом не начала управлять прабабка.
В тот день второклассник Гриша вернулся из школы воодушевленный.
– Сегодня мы с тобой будем рисовать дерево, – заявил он, едва Ольга показалась на пороге квартиры. – Бабушка ничего в этом не понимает.
– Дай маме хоть немного отдохнуть, – попыталась увести внука Светлана.
Но для Ольги никогда не было дел важнее, чем просьбы сына. Она ушла с Гришей в спальню.
– И какое дерево нам нужно срочно нарисовать? – спросила она.
Мальчик погрустнел.
– Я забыл, как оно называется.
Ольга начала перечислять: дуб, елку, березу, клен… Гриша растерянно смотрел на мать и отрицательно мотал головой. От напряжения он смешно морщил лобик. Потом, собравшись с мыслями, объяснил:
– Понимаешь, это такое дерево, на котором будут висеть и я, и ты, и бабушка с дедушкой, – затем он с надеждой осторожно добавил: – и папа, ведь был же у меня папа?
Ольга догадалась, что это за коммунальная виселица, но ребенок ждал ответа на вопрос об отце.
– Конечно, был, – ответила Ольга, прижимая к себе Гришу. – Наверное, Анжелика Андреевна просила вас нарисовать генеалогическое дерево?
– Точно, генеалогическое дерево, а бабушка так и не поняла.
– И когда же вам нужно будет принести этот шедевр в школу? – спросила Ольга.
– О шедевре она ничего не говорила, а дерево, – Гриша запнулся, пытаясь выговорить новое слово, но потом схитрил: А это дерево нужно принести на следующей неделе.
– Тогда у нас еще уйма времени! – сказала мать и пошла доставать семейные альбомы, чтобы подобрать фотографии.
Весь вечер Ольга просидела с сыном на диване, рассматривая старые фотографии. Фолиант, обтянутый обветшавшим от времени красным плюшем, наполняла еще Аделаида Григорьевна. На его страницах было столько лиц, и каких лиц! Вот сама прабабка в платье с передником. Рядом – мужчина в офицерской форме. Кто он? Может быть, ее отец, в лицах можно разглядеть сходство. А на этой фотографии – прадед, точно такой портрет на памятнике. Были здесь и дед с бабушкой, которых Ольга уже не застала, но их портреты с траурной рамкой стояли на комоде в спальне Аделаиды Григорьевны. Ольга корила себя за то, что много раз хотела разобрать снимки, но руки так и не доходили.
– Эх, баба Деля, баба Деля, как же я виновата перед тобой, – мысленно произнесла она, – ничего из твоих заветов не исполнила.
Поздно вечером, когда Гриша уже спал, Ольга продолжала перелистывать страницы альбома: может быть, прабабка послание оставила. Но никаких писем и записок она не нашла, зато Аделаида Григорьевна вновь явилась ей во сне. Только пришла она не одна. Возле того же двуликого Януса, повернутого к Ольге, как и в первый раз, своим старым лицом, стояла группа людей, словно они собрались фотографироваться. Каждый из них смотрел на Ольгу с любовью, а глаза прабабки светились от счастья. Чуть дальше в стороне прохаживался мужчина в современной одежде. Весь его вид показывал, что к собравшимся он не имеет никакого отношения. Тогда зачем он здесь? Потом все фигуры стали растворяться, остался лишь силуэт Аделаиды Григорьевны, которая произнесла загадочную фразу:
– Пора! Вспомни имя свое!
***
Весь следующий день Ольга пыталась осознать, что хотела ей сказать Аделаида Григорьевна, но на ум ничего не приходило. В конце концов она рассердилась на себя:
– Надо же, в мистику ударилась, с прабабкой, которая умерла почти тридцать лет назад, беседы веду, вместо того чтобы проведать ее могилу. Ведь действительно, через неделю будет ровно тридцать лет, как она ушла из жизни, нужно бы посмотреть, все ли в порядке на ее последнем пристанище.
В субботу с утра они с сыном доделали генеалогическое дерево, правда, получилось оно однобоким. Что-то подсказало Ольге, что на веточке, где должна быть фотография отца, нужно оставить пустую рамку. Да и ни одной фотографии Виктора у нее не сохранилось. Закончив с творчеством, она оставила Гришу с родителями и отправилась на Смоленское кладбище. Ольга любила бывать здесь одна и думать о прошлом, настоящем, мечтать о будущем. Здесь к ней приходило особое умиротворение. Она посидела на могиле родных, убрала увядшие цветы и поставила в вазу букетик сухоцветов, купленный у ворот. Солнце едва закатилось за верхушки деревьев, как под их кронами стали сгущаться тени.
– Пора, – подумала Ольга и вспомнила слова прабабки. – Что она имела в виду, чему настала пора?
Женщина шла по центральной аллее и наслаждалась торжественной тишиной этого места. Под ногами едва слышно шуршали первые опавшие листья. Пахло мокрой землей, хвоей, грибами, травой, и к этой симфонии ароматов присоединялось едва уловимое благоухание ладана. Наверное, его принес легкий ветерок – заканчивалась вечерняя служба в Смоленском храме и часовне Ксении Петербуржской. Неожиданно справа от себя Ольга увидела яркий огонек. Он удалялся к старой части кладбища. Женщина слышала об этом явлении, но никогда прежде не замечала. Она направилась вслед засветящимся шариком. Бояться было нечего, на кладбище людей еще много, особенно возле часовни. Огонек словно играл с Ольгой в прядки. Едва она приближалась к нему, как яркая искорка появлялась в другом месте, чуть дальше. Ольга стала обращать внимание на памятники и читать фамилии. Разумовские, Семирядовы, Оболенские, Кушнины, Тенишевы… Неожиданно огонек стал ярче, заплясал на одном месте и погас возле каменного склепа с полуразвалившимся куполом. Ольга прошла по узкой тропинке между скульптурой ангела с поникшими крыльями и мраморной гробницей с полустертыми фамилиями. Откуда-то из глубин памяти всплыли ахматовские строки:
На ветхом цоколе — дворянская корона
И ржавый ангелок сухие слезы льет.
Оказавшись возле склепа, она не поверила своим глазам. Надпись гласила: Гагарины, а дальше шел целый список имен. Эта же фамилия была и на памятниках и каменных крестах, расположенных слева и справа от склепа. Среди них были и совсем маленькие, похожие на детские корытца, гробницы. Крестов на них не было, а на камнях дореволюционным гражданским шрифтом было высечено: Младенец Рафаэль и Младенец Михаил. К одной из них кто-то до сих пор приносил игрушки. Ольга стояла пораженная. Что это: совпадение или ее сюда действительно привела прабабка, чтобы она поняла наконец, кто она, чья кровь течет в ее жилах.
Ольга настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как к склепу подошел мужчина. Он остановился чуть позади женщины и ждал, пока она обратит на него внимание. Ольга повернулась, собираясь уходить с кладбища, и вздрогнула от неожиданности: перед ней стоял тот самый человек, которого она видела во сне.
– Простите, я не хотел вас пугать. Просто заметил, что вы долго стоите рядом с этим склепом, и решил узнать, не нужна ли помощь. Трубецкой Илья Сергеевич, – представился он, – но, конечно, не из тех знаменитых князей Трубецких. Мои предки, как говорится, от сохи.
– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – ответила Ольга. – Я еще полчаса назад многое считала невозможным, а сейчас поняла, что нет ничего невозможного в нашем мире.
От ветхих могил мужчина и женщина уходили вместе. В их душах творилось что-то невообразимое. Оба чувствовали, что произошло чудо, но осознать все его величие не получалось. И мужчина, и женщина уже твердо знали, что предназначены друг другу судьбой, и что теперь они всегда будут вместе. Но об этом они не говорили, ибо слова были уже лишними. Ольга и ее новый знакомый вышли за ограду, и тут к женщине подошел пьяный мужчина и жалобно затянул:
– Княгиня, подайте Христа ради, опохмелиться страсть как надо, иначе помру.
– Что ж, и такими случаются вестники с того света, – улыбнулась Ольга, достала купюру и подала просящему.
Он едва поверил своему счастью, низко поклонился, пробормотал «княгиня, истинная княгиня» и побежал вниз по улице. А Ольга уверенно взяла Илью под руку, и они зашагали в свое счастливое будущее. Двуликий Янус наконец повернулся к женщине своим молодым лицом.
Автор рассказа: Ирина Тимофеева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
