— Тоня! Размен есть? – крикнула Марина из соседнего павильона.
— До пятисот рублей наберу, — ответила Тоня и склонилась над коробкой с деньгами, которая служила кассой.
— Мне всего сотню разбить, — Марина подбежала, сжимая купюру в руке.
— Вот, — Тоня протянула пакетик с монетами, — пожалуйста.
— Спасибо, Тоня! Что бы я без тебя делала?
В ответ Тоня только улыбнулась. Она знала, что обычно Марина делала, когда не было сдачи — бесстыдно бы обвешивала покупателей до круглой суммы. Так поступали практически все продавцы на рынке.
Тоня к этой категории продавцов не относилась. Воспитание и моральные качества не позволяли опуститься до воровства и обвеса. Ее появление на рынке до сих пор воспринималось Тоней, как нечто фантастическое.
— Подходим! Берем картошечку, лучок, помидоры, свеклу! – зазывала она покупателей.
Устраиваясь к Марату продавцом, Тоня не сказала, что у нее высшее образование института культуры и двадцать лет стажа культуролога и экскурсовода в областном музее. Нанимателя это и не интересовало.
— Судимостей нет? – допытывался Марат.
— Даже не привлекалась ни разу, — утверждала Тоня.
— Смотри мне, зэкам я не доверяю. Если обманула, пожалеешь!
На рынок Тоню, а в прошлом Антонину Сергеевну, привела нужда. Смешно подумать, но не денежная, а социальная.
С деньгами у Антонины Сергеевны было все в порядке. Не горы золотые, но на жизнь хватало. У нее была военная пенсия погибшего мужа и гонорары за статьи по искусству, которые она периодически писала и публиковала во многих изданиях области.
В торговлю ее привело одиночество.
Сын, оканчивая школу, выиграл гранд на обучение в Англии. А выучившись там, остался работать. Говорил, что его ценят и предложили бессрочный контракт, так что возвращаться он смысла не видит.
Переезжать к сыну Антонина Сергеевна отказалась, сославшись на то, что он должен жить своей жизнью, а не сидеть возле маминой юбки. К тому же, тогда у нее еще была ее любимая работа.
Увольнение стало шоком для всех коллег и для самой Антонины Сергеевны. Приключилась обычная история. Пришла к ним по распределению, для отработки диплома молодая специалистка Лидочка.
Милая девочка, возвышенная и одухотворенная. Первый месяц, поражая окружающих ангельскими глазками и кротостью нрава, она все выведывала и выспрашивала. Любознательность похвальна. Но никто не мог предположить, что это была обычная разведка.
Разобравшись, что карьерный рост и улучшение благосостояния зависит исключительно от директора музея, девушка радикально поменяла свое поведение. В ангельских глазах заплясали черти, декольте увеличилось до безобразия, а длина юбки уменьшилась, «безобразия» практически не прикрывая.
Директор музея, Павел Семенович, не старый еще мужчина, оценил метаморфозы и стал благоволить юной работнице.
Баба Зина, трудившаяся уборщицей, высказалась простым и понятным языком и про Лидочку, и про директора в таких выражениях, которые под сводами музея не звучали никогда.
После прохождения отработки Лидочка должна была покинуть стены музея, потому что штат уже укомплектован. Но директор попросил на выход Антонину Сергеевну.
Она не стала спорить, собрала вещи и ушла.
Коллегам было стыдно за поступок директора, но они предпочли промолчать, потому что выбор мог пасть на любого из них. Вздохнув с облегчением, они продолжили работать, стараясь абстрагироваться от происшедшего.
Только баба Зина, которой терять было нечего, (на ее место претендентов не было), сказала:
— Пропала культура!
— Кабачки, редис, петрушка, укроп! – Тоня зычным голосом созывала покупателей, — все свежее, все хорошее!
— Будьте добры, — обратился к ней мужчина интеллигентного вида, — килограмм картофеля и три помидора!
— Как скажете, — Тоня протянула пакет с овощами, — пожалуйста!
— Премного благодарен! – сказал мужчина, расплатился и отошел.
— И этот не узнал, — с улыбкой проговорила сама себе Тоня.
Покупатель работал в реставрационной мастерской. Константин Эдуардович. Друзьями они не были, но по рабочим моментам общались часто. В обеденные перерывы лакомились чаем, ведя непринужденную беседу.
Антонина Сергеевна предполагала, что он обязательно узнает ее в новой роли, поскольку у реставраторов наметанный глаз художника, они видят суть образа, а не наносные особенности.
В новом образе Антонина Сергеевна повстречала уже всех своих бывших коллег. И была никем не узнана. Константин Эдуардович стал финальным тестом. Операция по смене личности удалась на славу.
Воспитание, образование и место работы создали образ элегантной дамы. Появление ее на рынке было бы неуместно. Поэтому Антонина Сергеевна сотворила продавщицу Тоню.
Строгую лакированную обувь сменили кроссовки, юбку до середины икры – просторные джинсы, элегантное пальто – дутая «китайско-турецкая» куртка. Аккуратную прическу пришлось спрятать под шапку. А от макияжа пришлось отказаться вовсе.
Поработать пришлось над манерами и речью. Привнесенные жаргонизмы претили воспитанию, но, Антонина, договорившись с собственной совестью, представив все игрой, завершила свое «творение».
Начав работать на рынке, Тоня сразу обзавелась знакомствами, которые дали ей долгожданное общение. А разномастные покупатели увеселяли сам процесс.
— Апельсины, яблоки, бананы, груши! – богатый ассортимент требовал рекламы, которую Тоня рассыпала не жалея голосовых связок, — такие вкусные, сама бы ела, да не лезет уже!
Марина, продавщица из соседнего павильона, всегда прислушивалась к выкрикам Тони и похохатывала у себя за прилавком. А некоторые перлы даже записывала.
— Картошечку берем! Чем больше ешь, тем мягче табурет!
— Винограда много не бывает! Что не съешь – вином допьешь!
— Вот свекла, а вот чеснок! Съел, и будешь молоток!
Весело, задорно и не всегда логично. Но фразы, отпускаемые Тоней, привлекали покупателей.
Порой бывали такие наплывы покупателей, что Марат расщедрился и нанял Тоне помощницу Катю.
С нею было не все просто. Катя где-то подрабатывала по ночам уборщицей, поэтому днем она большей частью дремала в вагончике. Включалась только тогда, когда нужна была помощь.
Тоню это устраивало. Торговать не мешали, а если нужен был перерыв или подмена, Катя на посту, только разбуди.
Бедой рыночной торговли всегда была малолетняя шпана. С мелким воровством старались мириться, но опрокинутые лотки, хулиганство и намеренная порча товара злили многих. Охрана рынка давно махнула на них рукой, поэтому продавцы решали этот вопрос самостоятельно.
Когда Тоня впервые увидела, как на стоянке наказывали очередного хулигана, в ней проснулась «Антонина Сергеевна», которая культурно потребовала отпустить ребенка, грозя карами за издевательство над несовершеннолетним и самосуд.
— Если ты такая умная, заплати за испорченный товар! – ответили ей.
— Но ведь это ребенок! – не унималась она.
— Иди, куда шла, заступница!
Благодаря перепалке, мальчонка сбежал. Увидев это, Тоня так же ретировалась.
Проблему можно было считать исчерпанной, но Тоня не смогла так просто отпустить произошедшее.
«Конечно, мальчик виноват. За любой плохой поступок нужно отвечать. Но соразмерно ли наказание? Физическое насилие в любом случае недопустимо! Но слова он просто пропустил бы мимо ушей. В полицию сдать? Вряд ли они будут этим заниматься. А если и займутся, то ребенок может озлобиться на весь мир и покатится по наклонной.Еще неизвестно, какие у мальчика были причины, чтобы пойти на воровство. Может озорства ради, а может и от голода».
Антонина Сергеевна поняла, что наказать парня никогда не поздно. А вот выяснить, что ребенка привело на скользкий путь воровства, необходимо в первую очередь.
Автор рассказа: Виталий Захаренко
Канал Фантазии на тему