Окончание. Начало в предыдущей публикации>
От Покровского до Всехсвятского менее трёх вёрст. Елизавету и Петра во дворце царей Имеретинских ждали Дарья Арчиловна и Иван Родионович. Они вышли на крыльцо.
Пётр и Елизавета соскочили с лошадей.
— Это что ж, Ваше Величество, все охотники? — спросил Иван Родионович, оглядывая кавалькаду.
— Это ещё мало. Повара где-то заблудились, квартирмейстеры с походными шатрами, пришлось ночевать в вашей деревне!
— Очень рад оказать вам гостеприимство. Но что же можно поймать такой толпой?
— Да не все же ловят. Повара не ловят. Тётушка, — Пётр обратился к Елизавете, — говори, что хотела, да поехали. Недосуг нам, вы уж извините, торопимся, в дом заходить не будем.
— Как прикажите, Ваше Величество, — улыбнулась Елизавета. — Дарья Арчиловна, вот пятнадцать рублей, Иван Родионович покупает у вас мужика.
— Это кого же? — удивилась Дарья Арчиловна.
Иван Родионович был удивлён не меньше.
— Акима Иванова, сына Тихонова.
— А что это мне продавать его? Тихоновы мужики справные, такие на вес золота.
— Что, пятнадцать рублей мало?
— Обождите, Елизавета Петровна, у меня и самого деньги есть, — сказал Иван Родионович, — купить я его могу, а зачем?
— Дело в том, Иван Родионович, что у вас в Покровском, есть такие Михайловы, Влас Афонин.
— Есть.
— А у них есть дочь Авдотья. Так вот, я хочу Авдотью и Акима поженить.
— И ввести меня в убыток, — сказала Дарья Арчиловна.
— Почему «в убыток»?
— Тихоновы мужики справные, у меня от них доход идёт немалый. Давайте, княжна Елизавета Петровна, я куплю эту девку у Ивана Родионовича.
— Нельзя, — сказала княжна, — Михайловым примака надо.
— Да, — подтвердил Иван Родионович, — состарятся, кто за ними ухаживать будет?
— Всё понимаю, но Акима Тихонова мне отдавать совсем не хочется. От доброго корня добрый росток.
— И как же нам быть? — растерянно спросил Иван Родионович.
— Я не знаю, — пожала плечами Дарья Арчиловна.
— Да поменяйтесь вы мужиками и всё, — предложил Пётр.
— Вот что значить государев ум, Дарья Арчиловна! Давайте я вам кого-нибудь из Козловых дам.
— Этих драчунов? Нет. Как где драка, так там обязательно кто-то из Козловых. Нет.
— Кого вы поменяете на этого Акима, вы и без нас обсудите, — сказал Пётр, которому всё это надоело. — Правда, тётушка? А мы поехали.
— Его Величество изволит ехать, — засмеялась Елизавета Петровна, — и я вынуждена вас покинуть. О свадьбе сообщите, приеду.
Кавалькада двинулась дальше.
— Зачем ты ввязалась помогать этой Дуняше, тётушка?
— А что, разве не люди, Петечка? Мы государи, и должны заботиться о своих подданных. Тебя это в первую голову касается. Чтобы добрым словом тебя поминали.
— Пустое всё это, — не согласился тринадцатилетний император, — главное — это воинская слава.
— Мальчишка!
— Девчонка!
— Не только, я ещё и твоя тётя!
Кони шли рысью, иногда переходя на шаг, всадники ритмично качались в сёдлах. Ритм движения создавал какие-то образы, и в голове Елизаветы сами собой стали складываться слова:
Поезжай со мной, Дуняша,
Поезжай, — он говорил.
Ещё неясный образ стихов будоражил душу, обрывки слов и чувств вплетались, как кружева, в ход коней, создавая что-то неясное и волнующее.
— О чём таком задумалась, тётушка? — спросил Пётр.
Елизавета пожала плечами.
— Вон Марьино, должно быть, скоро Сокольники.
— Должно быть.
— Да что ты такая неразговорчивая, тётя?
— Не мешай, Петечка, я стихи сочиняю.
— Стихи?!
Пётр был несказанно удивлён: Елизаветы любила французские стихи, но чтобы самой сочинять?
— На французском?
— Нет, Петечка, на русском, не мешай.
Проехали Марьино, за рощей увидели зайца, собаки взвыли.
— Заяц, тётя, заяц!
— Да Бог с ним, Петя.
Зайцу повезло.
За Сокольниками свернули на юго-восток. Елизавета что-то бормотала себе под нос, Пётр ехал молча.
— Вон Покровское уже видно, тётя, вон улица ваша большая, — с некоторой обидой в голосе сообщил Пётр. — Adieu!
— Au revoir, Pierre. — ласково улыбнулась Елизавета, — не обижайся.
— Я не обижаюсь, — с напускным безразличием сказал Пётр, — всё, я в Лефортово.
Они разъехались. Елизавета и её свита ехали по большой улице, среди крестьянских домов, вдали чёрные деревья обозначали берег Яузы.
Во селе, селе Покровском
Среди улицы большой, — всплыло в её голове.
— О, это начало, — обрадовалась Елизавета.
Полночи Елизавета писала стихи, зачёркивала, переписывала и опять зачёркивала. Наконец, закончила сочинять и заснула, счастливая.
Утром, вскочив с кровати, Лиза бросилась к своим стихам, прочитала, подправила и потом переписала аккуратно набело и вышла к своим сенным девушкам с листом бумаги.
— Слушайте, — сказала она.
Во селе, селе Покровском *
Среди улицы большой,
Разыгралась-расплясалась
Красна девица-душа,
Красна девица-душа,
Авдотъюшка хороша.
Разыгравшись, взговорила:
«Вы, подруженьки мои,
Поиграемте со мною,
Поиграемте теперь;
Я со с радости, с веселья
Поиграть с вами хочу:
Приезжал ко мне детинка
Из Санктпитера сюда;
Он меня, красну девицу,
Подговаривал с собой,
Серебром меня дарил,
Он и золото сулил.
«Поезжай со мной, Дуняша,
Поезжай, — он говорил, —
Подарю тебя парчою
И на шею жемчугом;
А там будешь госпожа;
И во всём этом уборе
Будешь вдвое пригожа!»
Я сказала, что поеду,
Да опомнилась опять.
«Нет, сударик, не поеду, —
Говорила я ему, —
Я крестьянкою родилась,
Так нельзя быть госпожой;
Я в деревне жить привыкла,
А там надо привыкать.
Я советую тебе
Иметь равную себе.
В вашем городе обычай —
Я слыхала ото всех:
Вы всех любите словами,
А на сердце никого.
А у нас-то ведь в деревне
Здесь прямая простота:
Словом мы кого полюбим,
То и в сердце век у нас!»
Вот чему я веселюся,
Чему радуюсь теперь:
А в обман не отдалась!
— Ну как? — спросила Елизавета Петровна.
— Да это же песня, госпожа, — сказала одна из сенных девушек.
— Ты думаешь, Наташа?
— Ну, конечно. Прочитайте ещё раз.
Елизавета прочитала ещё раз, потом ещё и ещё. Наконец, Наташа кивнула головой, взвизгнула, махнула ладошкой и, стуча каблучками и кружась, запела:
— Во селе, селе Покровском…
***
Песня получилась на славу. В Покровском, что на Яузе, Елизавета Петровна жила долго, и с удовольствием участвовала во всех деревенских гуляньях, наряжаясь в кокошник и сарафан. Сарафан из дорогой материи, но всё же сарафан, а не французское или немецкое платье. Она с удовольствием водила хороводы с деревенскими девушками и пела народные песни, в том числе и «Во селе, селе Покровском».
Потом, уже став императрицей, путешествуя по стране, она слышала в деревнях эту песню и очень гордилась этим. Ну как же! Подарила песню своему народу.
*подлинные стихи Елизаветы Петровны
—
Автор рассказа: Анатолий Гусев
(1 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...
