Арина дремала на стульчике возле детской кроватки, в которой спала ее дочка. Могла она лечь и на диван, старый и скрипучий, но уснуть на нем все равно не сможет. Будет подскакивать к Катеньке, даже если та будет крепко спать. Проверять будет, все ли с ней нормально.
Добрые бабки напичкали Арину всевозможными историями про то, как дети на пустом месте заболевают, а мамаш потом прав лишают. Арина и рада была не слушать, но пока сидела по бесконечным очередям, чтобы получить государственную милостыню по уходу за ребенком, непроизвольно впитала все сплетни, домыслы и откровенное вранье, связанное с младенцами.
На стульчике было неудобно, но Арина была рада хоть такому отдыху. Днем спать не получалось, а ночью, пока только так.
Да и место было новое, необжитое, хотя и свое. Материнский капитал аккуратно уложился в комнату в общежитии. От ипотеки Арина отказалась сразу, потому что уверенности, что получится вовремя платить, не было
Не о таких апартаментах мечтают люди, покупая недвижимость в Москве. Само общежитие было убогим, комнатка – малюсенькой, кухня и санузел, общие в коридоре. Одна надежда, которой бравировал продавец, что скоро здание признают аварийным и всем жильцам выдадут квартиры.
— В перспективе, год-два, и будут новые квартиры, но я уезжаю за границу, потому и ждать не хочу, — говорил продавец.
Перспективы! Это слово Арина уже ненавидела. Куда ни кинь, всюду сплошные перспективы!
В Ростове, откуда она была родом, после школы ей посоветовали идти учиться на парикмахера, потому что перспективная профессия.
В Москву она поехала, потому что в столице одни сплошные перспективы.
С Глебом стала встречаться, потому что у него перспективная семья, папа – профессор, мама – бухгалтер. А сам Глебушка учился на программиста.
Только перспективный Глебушка под гнетом этих самый перспектив вылетел из института. А потом, скрываясь от армии, свинтил в Таиланд.
Сбежал он сравнительно благополучно, да только в Арине уже зародил новую жизнь. Об аборте и речи быть не могло, но помощь бы ей не помешала. Потому Арина пошла к родителям Глеба, так, мол, и так, внука ждите.
Но мама Глеба, рассудительная Ольга Ивановна, с порога заявила:
— Милая моя, мы согласны помогать и проявлять заботу, но где доказательства, что внук наш? Твои слова – это считай ничего. Экспертизу нужно делать.
— Давайте сделаем, как только ребенок родится, — согласилась Арина.
— Во-первых, пусть сначала родится, во-вторых, материал для сравнения пока недоступен. Вот в недалекой перспективе Глебушка вернется, проведем экспертизу. И если она покажет, что твой ребенок – это наш внук, тогда мы со всем сердцем и открытой душой. А пока, гуляй отсюда, девонька!
Уже и Катенька родилась, а вся жизнь до сих пор маячила где-то в перспективе.
Как бы ни проклинали столицу на периферии за то, что она культивирует только деньги, а жизнь человеческая не стоит и ломаного гроша, не перевелись еще в Москве чистые, честные и добрые люди.
Когда Арина устроилась парикмахером в небольшой салон красоты на окраине Москвы, ей в напарницы попалась хохотушка Валентина. Вот уж кто не унывал при любой погоде и не опускал руки при любых трудностях.
Именно она забрала Арину на последних сроках беременности к себе домой. Жила Валентина с престарелой мамой, которая сразу же согласилась, но попросила на ее помощь сильно не рассчитывать, потому как силу уже не те, что прежде.
Оттуда Арина ушла в роддом, туда же и вернулась.
Соседство с грудничком, всем кроме родной матери, дается с величайшим трудом. Потому Валентина и ее мама перетерпели полгода, пока Арина оформляла документы на пособия и покупала комнату в общежитии, даже сидели с девочкой по очереди, когда Арина носилась по инстанциям.
А потом, после тысячи извинений, обещаний помогать в дальнейшем, попросили съехать.
Был, в принципе, еще один вариант, как строить дальнейшую жизнь. Его подсказали коллеги по салону, куда Арина забегала подработать часик другой, пока мама Валентины сидела с Катенькой.
— Переправь внучку бабушке, маме своей, — советовали Арине, — А сама тут работай и зарабатывай деньги. Многие так работают, считай вахта. Обустроишься, обоснуешься, тогда и дочку заберешь. А то, пока ребенок подрастет, чтобы в сад пойти, упустишь перспективу!
Опять эта злополучная «перспектива!»
Галина Павловна выслушала дочку внимательно и спокойно, но даже на размышления время брать не стала, сразу сказала:
— Нет, моя хорошая! Сама родила, сама и воспитывай! Я с тобой нахлебалась и бессонных ночей, и пеленок с распашонками. И мне, заметь, никто не помогал! Ни бабушки твои, разлюбезные, ни папочка твой, горячо любимый.
— Мама, ты так шутишь? – в полном недоумении спросила Арина.
— Какие тут шутки? Ты нас с отцом бросила, в Москву умотала. Взрослой стала? Вот и живи! Взрослая. Хватило ума родить, наберись его, чтобы вырастить да воспитать!
Арина никогда не была излишне сентиментальной или чувствительной, но после рождения Катеньки плакала очень часто. Не от обиды, что ее все бросили, включая собственную мать, не от разочарования, что мир не устлан розами и даже не от усталости, которой не было конца. Она плакала из-за собственного незнания, что делать с ребенком.
Лекция по уходу за ребенком, прослушанная в роддоме дала только поверхностные знания. А если учесть, в каком состоянии была Арина после родов, вообще было удивительно, что она хоть что-то запомнила.
Очень помогли советы мамы Валентины. Та объясняла и показывала прямо на Катеньке, как пеленать, как кормить, как гладить животик, если случатся колики. Как правильно разводить питание и контролировать температуру смеси. Тысячи советов, но и их было недостаточно.
Когда Арина смотрела на Катеньку, плачущую в кроватке, она плакала вместе с ней. Все вроде бы было в порядке, а ребенок плачет. Конечно, Арина брала Катю на руки и пыталась успокоить. А слезы текли сами.
Со временем слез становилось меньше. А когда Катеньке исполнился годик, они исчезли вовсе. А потом пришла злость. Не такая, когда рушат все вокруг, а расчетливая, сухая, выбрасывающая из души все сантименты. Когда остается холодный разум и точный расчет.
Злость распространялась на все, кроме самой Арины и любимой доченьки. И именно для любимой доченьки Арина была готова закатать весь остальной мир в асфальт.
Как только для Катеньки нашлось место в детском саду, Арина вернулась на работу. Сказать, что она пахала, это ничего не сказать. Мало того, что она была хорошим специалистом парикмахером, она взяла себе еще ставку уборщицы в своем же салоне.
От элитной работы с женскими стрижками ее отстранили, или даже оттеснили, но она так наловчилась угождать клиентам мужчинам, вылизывая их эго, что на чаевых она получала больше, чем основной зарплаты.
Ей намекнули пару раз, что неплохо было бы поделиться, на что получили жесткий ответ:
— Когда я полгода подыхала от голода и просила у вас разрешения приходить на работу с ребенком, что вы мне сказали? Вы сказали, что вам тут визжащих личинок не надо! А мне ваших загребущих ручек не надо! Не умеете сами зарабатывать? Так я вас кормить не собираюсь!
Психологи считают злость превосходным мотиватором, а отсутствие эмоций – прямым путем к успеху в бизнесе. Арине с этим повезло, как никому.
Начала она с простого мастера мужской стрижки и по совместительству уборщицей. Потом накопила на аренду малюсенькой комнаты, где открыла свой первый «салон». И не важно, что зеркало было не профессиональным, а снятым с советского серванта, и кресло было не парикмахерским, а самым дешевым офисным, и ножницы были не специальными, а канцелярскими.
Вперед и только вперед!
За десять лет Арина смогла построить сеть небольших парикмахерских по всей Москве. Она не претендовала на славу дорогих салонов и не гналась за клиентом, которому нужны шедевры к празднику. Простыми стрижками, чуть ли не в подворотнях, она собирала такую прибыль, что некоторые салоны в самом центре могли позавидовать.
Жить бы Арине и радоваться, он один незакрытый гештальт назойливым червячком ковырял ее естество. То ли похвастаться она хотела своими успехами перед людьми, которые ее бросили в самый тяжелый момент, то ли уесть их. Но она выделила некую сумму денег, чтобы до отца Катеньки и его мамаши, а еще до родной мамы Арины донесли, и во всех красках расписали, кем она стала и чего добилась.
Первой отреагировала родная мамочка, которая приехала в гости из самого Ростова.
— Доченька! Ариночка! – бросилась обниматься Галина Павловна, подкараулив дочку у головного офиса.
Арина отстранилась, выставив между собой и мамой портфель:
— Что случилось? Кто-то вспомнил, что у нее есть дочь? А может в памяти всплыло, что есть еще и внучка?
— Доченька, что ты такое говоришь? – лебезила Галина Павловна, — Мы с папой и не забывали никогда!
— А что ж не появлялись десять лет? – зло спросила Арина, — Двести километров – это же другой край вселенной? Да? Только сейчас и добралась?
— Арина, как ты можешь так разговаривать с матерью? – вспылила Галина Павловна.
— Ах, с матерью! – Арина показала белоснежный оскал, — Моя мать мне бы десять лет назад с дочкой помогла. Поддержала бы. А вас, женщина, я не знаю, и знакомиться с вами я не хочу.
Арина отвернулась и твердой походкой пошла в сторону красного внедорожника, где ее ждал водитель.
А с Глебом, которого прислала любезная Ольга Ивановна, получилось как в фильме «Москва слезам не верит». Он тоже заявил, что хочет видеть свою дочь. Только он просить не стал, а начал требовать. Сказал, что пойдет в суд устанавливать отцовство.
— Иди, — ответила Арина, — Топай-топай, материал сдавай, меня пусть повесткой вызывают, свидетелей опрашивают. Только учти, десять лет от тебя не было ни единой весточки. Как и помощи не было ни от тебя, ни от мамы твоей. Если я получу повестку в суд, где будут устанавливать твое отцовство, я подам встречный иск на лишение тебя родительских прав, чтобы ты к моей дочери не имел никакого отношения. И мне хватит сил и средств, добиться своего. Но учти еще и то, что всплывут все твои грешки, которые свидетели расскажут. И как ты меня беременную бросил, и как от призыва в Таиланд сбежал, и как мать твоя меня выгнала. Я этот суд по всем таблоидам пущу! В каждую газету, в телевизор и в интернет! Пусть все твои друзья-знакомые заново с тобой познакомятся и подумают, а нужен ли им такой ты!
— Да, Арина, раньше ты не была такой злой! – понуро проговорил он.
Арина усмехнулась: «Как там дальше у классика?»
— Учителя хорошие были!
—
Автор рассказа: Наталья Потапова
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
