Джамал не в первый раз пересекал пустыню, и он знал, что главное – не пропустить Точку Невозврата. Это когда ты ещё можешь повернуть назад, понимая, что запасов воды на оставшийся путь не хватит. Джамал пропустил.
У него оставалось семь литров воды, а идти было ещё несколько дней. В день уходило около пяти литров воды, и то если не очень жарко. Вот и посчитайте.
Пока он был способен переставлять ноги, Джамал шёл и тянул за собой тележку. Чалма съехала на глаза, но он её не поправлял. Не на что ему было смотреть. Всё то же самое: чёртово солнце, чёртов песок. Вдали на горизонте мерещатся то стены древнего города, то колодцы и пышные оазисы. В пустыне глазам нельзя доверять.
Он почувствовал, как теряет сознание от изнеможения и жажды. Прикусил язык – не помогло. Раньше помогало. Видимо, всё, нет больше у организма сил. Джамал отвязал от себя тележку, которая тут же увязла в песке как раненое животное. Путник упал на колени, в последний раз поднял глаза к небу и послал проклятие всем богам этого мира. После этого сознание окончательно оставило его – ещё до того, как Джамал ощутил жар песка под щекой.
Темнота сомкнулась и разомкнулась. Со стоном Джамал приподнялся на руках, огляделся – не пришёл ли кто-нибудь спасти его? Нет, всё та же проклятая пустыня. До самого горизонта никого не видать. У него не было сил на то, чтобы долго находиться в таком положении, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги. Джамал снова упал. Но и на этот раз он не умер. Опять пришёл в себя на короткий промежуток времени. Так продолжалось несколько раз.
Очнувшись в очередной раз, он в отчаянии прохрипел (будь он в нормальном состоянии, прокричал бы): «Когда же ты ниспошлёшь мне смерть, Аллах? Или тебе нравится надо мной издеваться?».
Что-то твёрдое коснулось его руки. Джамал скосил глаза: из песка торчала бутылка. Откуда она тут взялась?
Поразмыслив, Джамал понял: всё дело в ветре. Ветер выгреб из-под него песок, пока Джамал покорно ждал смерти. Эта бутылка, должно быть, торчит здесь очень долго. А вдруг там вода?
Надежда придала ему сил. Трясущимися руками Джамал схватил бутылку. В течение минуты он силился сорвать намертво впечатанную пробку. Затем просто отбил горлышко о край тележки. Из горлышка вырвалась струя дыма, точнее какой-то похожей на дым субстанции, которая перед его потрясённым взглядом сложилась в силуэт человека. Минута, и перед ним стоял человек средних лет, босоногий, в просторной белой тобе, с торжественным и немного лукавым выражением лица.
Да это же джинн! Как в сказках, что рассказывала ему мама. Джинны опасны, непредсказуемы, всегда несут вред человеку. Ни в коем случае не связывайся с джинном. В другой, менее безнадёжной ситуации, Джамал бы не стал связываться, но… В данной ситуации джинн — его единственный шанс.
– Добрый день, — вымолвил он пересохшими губами.
– Не очень-то он добрый для тебя, я смотрю. Ты умираешь от жажды, – джинн улыбнулся уголком рта.
Ох, это плохо кончится…
– Молю… Воды.
– Всего-то? – явно издевательски произнёс джинн. – Он шевельнул пальцами, и перед умирающим возник кувшин с водой. Несколько минут Джамал пил, давился, захлёбывался, потом отплёвывался и снова пил. Джинн терпеливо ждал, скрестив руки на груди и склонив набок голову. Лукавая полуулыбка не сходила с его уст.
Один из песчаных вихрей, спонтанно возникающих в пустыне, двинулся в их сторону. Джинн грозно зыркнул на него. Вихрь рассыпался.
– Ну-с, ты освободил меня, чего ещё ты хочешь? Ты знаешь правила. У тебя ещё два желания.
Почувствовав себя немного лучше, Джамал призадумался. Конечно, он мог загадать, деньги, славу, власть, красавицу-жену… Но во всех историях, что рассказывала его мама, желания всегда выходили боком хозяину джинна. На этом строилась мораль историй. Как правило, чем ненасытнее были аппетиты желающего, тем страшнее оказывалась цена.
И сказал Джамал, глядя в насмешливые глаза джинна цвета тёмной карамели:
– Самую малость я желаю. Запасов воды и еды, чтобы я мог закончить путь.
Джин расхохотался. Отсмеявшись, произнёс:
– Какой скромняга! Не хочешь ли ты, чтобы я доставил тебя туда мгновенно?
Джамал помотал головой. Джинн пожал плечами, небрежно махнул рукой. Тележка, наполовину засыпанная песком, в мгновение ока стала нагруженной водой и едой. А кроме прочего, избавилась от мелких поломок и проколов резины.
– Это в счёт первого желания. Не благодари, – ухмыльнулся он.
– Как первого? Первым желанием я заказал воды!
– Но ты не уточнил сколько. Вот тебе тележка воды и немного пищи заодно.
— Спасибо! – Джамал взялся за ручку тележки и побрёл прочь, надеясь, что джинн оставит его в покое. Очень не хотелось ему становиться героем одной из тех историй, что рассказывала мама.
Джинн материализовался впереди тележки.
– Я знаю, что ты думаешь. Я знаю, что говорят про нас. Но я хороший джинн, я люблю исполнять желания. Настолько люблю, что если ты сейчас уйдёшь, я очень расстроюсь и перестану быть хорошим. Ты этого хочешь, смертный? – к концу фразы его голос возрос до громоподобия, приобретя нечеловеческую глубину и силу. Эхо далеко разлетелось по пустыне.
Джамал обречённо вздохнул. Джинн не мог навредить своему хозяину, однако лишь до тех пор и лишь в том случае, если тот не отказывался от роли хозяина.
– Раз так, то я хочу пир! Чтобы вино рекой лилось, а стол ломился от яств.
Джинн раздулся в три человеческих роста, исполином навис над бедным Джамалом. Ноздри его раздувались. Он явно был недоволен.
– Я могу сделать тебя подобным богу, могу отправить к звёздам, даровать вечную жизнь, а ты… Всего-то?
Джамал не потерял самообладание. Он знал, что единственный способ, каким джинн может навредить хозяину – это хитростью и посредством желаний последнего. К примеру, загадал ты много денег и обнаружил, что твой дядя умер, оставив тебе наследство. Загадал стать царём и стал, но был убит в дворцовом перевороте. Загадал славы, но не уточнил, какой именно… В таком роде.
– Ты обязан исполнять любое моё желание, так?
Джин сдулся, успокоился.
– Будет тебе пир, – сказал он презрительно.
В мгновение ока пустыня куда-то исчезла. Джамал очутился богато украшенных хоромах. Джинн слегка перестарался. Добавил изумруды, алмазы и брильянты в таких количествах, что глаза слезились от их блеска. Вина были такие дорогие и изысканные, каких Джамал никогда не пробовал. Тридцать три красавицы на подбор, одна другой краше, окружали Джамала, строя ему глазки, и зазывно улыбались.
Интересно, может ли джинн создать живую душу? Наверняка нет. Это может только Аллах. Стало быть, девушки ненастоящие.
– Очень даже настоящие, – ответил на его мысли джинн. Джамал завертел головой, но обладателя голоса не обнаружил. Видимо, джинн решил, что он в этой картине лишний и оставил от своего облака только бесплотный голос, доносящийся сразу со всех сторон. — Если сомневаешься в их настоящести, пригласи любую из них на танец или…
– Я имею в виду, у них нет души.
– А зачем тебе их души, Джамал? – хохотнул джинн.
– Знаешь, это всё немного перебор, – Джамал уткнул взгляд в баральеф на потолке, изображающий русалку, так как это было единственное место в зале, на которое он мог смотреть без боязни ослепнуть от блеска драгоценностей.
– Ты хочешь отказаться от своего желания? Не стоит этого делать. Предупреждаю, я очень чувствительный джинн.
«Мне конец, – подумал Джамал и тут же отмахнулся от этой мысли. – С другой стороны, как он может навредить мне, давая еду и напитки? Не отравил же он их. Для джинна это слишком…. Прямолинейно, что ли».
Джамал принялся есть и пить. Надо признать, что ничего вкуснее в своей жизни он не пробовал. Он почувствовал себя султаном, алкоголь ударил в голову. Если джинн всё равно обманет его, и отказаться от даров нельзя, почему бы не получать удовольствие, пока это возможно? А если не обманет, ну так тем более.
Одна из красавиц подошла к нему. Ласково улыбаясь, положила руку ему на плечо. Джамал накрыл её руку своей, затем посмотрел девушке в глаза и вздрогнул. Он тут же отбросил её руку. Девушка не расстроилась ни капли, просто растворилась в воздухе.
Глаза у неё были абсолютно пустые, как у куклы, только у куклы они смотрятся естественно, а на лице человека – жуть. Будто заглядываешь в два пустых чёрных колодца. Не напиться из них, ни лицо умыть, и солнце в них не отражается, и даже просто смотреть на них опасно – как бы они из тебя самого душу не высосали.
Чтобы сгладить неприятный осадок, Джамал налёг на спиртное.
«Коварный джинн мне ничего не сделает, – думал он, осушая бокал. – Аллах на моей стороне».
В этом русле размышлений, осмелев под действием изрядного количества выпитого, решил Джамал подшутить над джинном. Не всё же тому над ним издеваться.
– Слушай, джинни, или как там тебя…. – сказал он заплетающимся языком.
– Моё человеческое имя Латиф, – сказал голос.
– Хочу, чтобы ты мне прислуживал за столом. Наливал и подносил напитки и делал всё, что я тебе повелю.
К огорчению Джамала джинн не разозлился. Он лишь уточнил:
– Это твоё третье желание?
– Да!
– Хорошо, но лишь до тех пор, пока не сядет солнце.
– А оно скоро сядет? – Джамал поглядел в окна. За окнами был город. Иллюзия, понятное дело.
– Через два часа.
Что-то Латиф стал подозрительно молчаливым и неостроумным. Не к добру. Но опять же, по правилам джинн не может напрямую вредить хозяину, выходит, бояться нечего? Ну кроме собственных желаний. А желания у него более чем скромные, если сравнивать с героями сказок, услышанных им в детстве. Все они поплатились за свою алчность.
– Воистину мудр ты, Джамал, — сказал джинн, наливая хозяину бокал вина и поднося его на инкрустированном бриллиантами подносе.
– Ты правда так считаешь? Ну тогда… за моё здоровье? – Джамал поднял бокал и чокнулся им об лоб джинна. Сейчас, когда сам джинн признал поражение, Джамал осмелел. В животе приятно плескалось, в голове мерно гудело. – Станцуй мне что-нибудь, джинни! Станцуй танец живота, во!
– Я ведь мужчина! – вспыхнул джин.
– Солнце уже село?
– Нет.
– Тогда ты обязан повиноваться.
И джинн со страшным выражением лица повиновался. Облачился в женские одежды, включил музыку. Вдоволь насмеялся Джамал над столь чудовищной несуразностью. Ничего ему не сделает этот джинн. Он сам коварнее любого джина! Коварнее и мудрее. Джамал довольно улыбнулся в бороду.
– Хорошо, красавица, достаточно! – смилостивился он.
Снова став собой, джин стоял и мрачно глядел на господина.
Джамал пил, пока не стал валиться со стула. В глазах рябило, бешено вращались стены. Мерный гул в голове превратился в колокол. Бокал с остатками вина на дне выскользнул из онемевших пальцев. На пышном зелёном ковре расплывалось красное вино. Как будто кровь. Джамал поскорее отвернулся.
– Сока асалась та схата? – промямлил он, уронив голову на грудь.
– Двадцать минут, – ледяным тоном ответил униженный джинн.
– И хто снас варнее, ты или я?
– Ты коварнее, – признал Латиф.
– Ты же поня шо я сдела, да?
– Ты нарочно загадывал простые желания, чтобы я не смог тебя обмануть.
– Да. Тепе астафишь мня?
– Но как же, у тебя осталось ещё одно желание.
– Пгоди, не поня шота, — Джамал нахмурил брови. – Пелво желне, воды! – Он разогнул палец. – Фторо, лежка полная.
– Нет, это было в счёт первого, – поправил джин.
– Холосо. Птом пил! – Джамал разогнул второй палец.
– Да.
– Птом я захотел, чтоб ты плисужавал мне за столом.
– Это в счёт второго желания.
– Как эт? Ты сё, охленел сё ли? – от возмущения Джамал попытался встать, но пошатнулся и плюхнулся обратно.
– Ты загадал пир. Прислуга входит в это определение. Воды и пир. У тебя осталось третье желание.
– Лады, тода слуш, – не растерялся Джамал. – Хосю пить, но не пьянеть быстла. Понимашь? Хосю пить до утла, пьянеть, но не напваться!
Джамал был доволен собой. Ещё одно желание, которое джин не сможет обернуть против загадавшего. Ведь оно ещё тривиальнее, чем предыдущие два.
К его ужасу, джинн расплылся в улыбке.
– Вот сейчас порадовал ты меня, Джамал. Ох, порадовал. Пить много хочешь? И не напиваться быстро? Да будет так!
Улыбаясь до ушей, Латиф щёлкнул пальцами, и в тот же миг превратился Джамал в верблюда, стоящего посреди пустыни. Взгляд у верблюда был грустный и обречённый.
Латиф взобрался на спину животного.
– Напился? Наелся? Поехали!
Он ударил верблюда голыми пятками. Тот понуро побрёл вперёд. Латиф достал из складок белой ткани бутылку джина. Откупорил.
Верблюд повернул голову и посмотрел с толикой презрения.
– Мне можно! Я вообще-то тысячу лет не пил, в бутылке был заперт. Хаха, в бутылке… Игра слов, улавливаешь? Как думаешь, кто из нас раб бутылки, ты или я?
Непринуждённо болтая, Латиф пересекал пустыню на спине верблюда, ещё совсем недавно бывшего человеком. Ехал он в ту же сторону, куда держал путь Джамал – на запад, к ближайшему крупному поселению. Их силуэты ярко выделялись на фоне заходящего солнца.
Автор рассказа: Илья Шевченко
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
