Людмила стояла на кухне, где провела сегодня целый день, и оценивала результат. Пироги испеклись. Обязательные салат оливье и селёдка под шубой готовы. Нарезки красиво разложены на листьях салата и украшены травками и оливками, аппетитные соленья вызывают слюноотделение. Выпить рюмочку водки из охлаждённой запотевшей бутылки и закусить хрустящим, ароматным огурчиком — это ли не блаженство? В духовке жарится гусь. Она всё успела. Осталось только накрыть стол. Люда действовала на автопилоте. Она проделывала всё это бесконечное множество раз, хотя и не любила застолья. И готовить тоже не любила. Но близкие и друзья хвалили её блюда, и она воспринимала готовку, как необходимое «послушание». А вкусно получалось, наверное, потому, что она к любому делу привыкла относиться добросовестно. Готовить — значит готовить.
***
Обычные застолья на праздники и дни рождения напоминали ей клубок целующихся змей. Гости за столом улыбаются, разговаривают, шутят, но так и норовят ужалить друг друга. Часто скрыто, а иногда и напоказ.
— Ой, Людочка! Как ты прекрасно выглядишь. Посвежела, похорошела, поправилась, — говорила ей Оля, сестра мужа, весом за центнер. Она завидовала всю жизнь фигуре Людмилы и с радостью констатировала, что Люда прибавила несколько килограммов. Людмила на подобные колкости не реагировала.
Но сегодняшнее застолье было очень необычным. Она согласилась на это только после настойчивых просьб мужа. Ему очень хотелось вспомнить молодость, посидеть за столом с друзьями.
— Ты с ума сошёл Димка, — говорила Люда мужу, — ну кому это надо? Уже целая жизнь прошла. Ты вряд ли вообще кого-нибудь соберёшь.
— Да я уже с Петькой и Витьком договорился в соцсетях. Может и Лёха Гремякин придёт. Все с женами.
Муж хотел отметить сороковую годовщину их свадьбы, которая практически совпала с окончанием института.
***
«Почему так всё устроено? — думала она. — Самые лучшие, порядочные, талантливые не могут с этой жизнью справляться. Они оказываются на обочине, часто никому не нужные. А балом правят наглые, идущие по головам. Мораль и порядочность для них не существуют. Не убий, не укради — всё это не для них. Может и вправду, если Бога нет, то всё дозволено, как классик говорил. В жизни побеждают те, кто заповеди и правила игнорируют». Люда часто размышляла на эту тему. Есть какие-то принципы, нормы, которые нельзя нарушать. Это аксиомы, которые никто не пытается доказывать. Например, ей с детства внушали, что нельзя читать чужие письма. Она и сейчас не могла преодолеть этот запрет. Сегодня, конечно, речь идёт не о письмах, а о месседжах и почте в телефоне. Она никогда не смотрела без разрешения в телефон мужа и детей. Даже если представлялась такая возможность и очень хотелось. Это нельзя, потому что нельзя. Ты нарушаешь мир другого, вступаешь на чужую территорию.
Но если таким образом можешь улучшить собственный мир? Например, меньше волноваться, узнать важные подробности.
Но Люда не могла перешагнуть через этот запрет. Так же, наверное, правоверный мусульманин не может есть свинину.
Впрочем, это всё лирика. А в целом Людмила своей жизнью была довольна. Она никогда не мечтала о несбыточном и реально оценивала свои способности. Ей казалось, что жизнь — это игра с нулевой суммой. Выиграть больше, чем ты поставил на кон, в принципе невозможно. А проигрывают в финале все, покидая этот мир. Жалко только, что игра в жизнь длится недолго. Но партию надо достойно доиграть, не жульничая и не теряя лицо. В этой игре проигрывают в финале даже шулеры.
***
В дверь позвонили. Люда взглянула в зеркальце, провела помадой по губам, вышла в прихожую.
На пороге стоял толстый лысый мужик в дорогих очках. Он улыбался, блистая искусственными белоснежными зубами.
— Витька! Это ты? — муж бросился к нему обниматься.
— Это я, собственной персоной, в масштабе один к одному, — ответил мужик.
Несколько минут они хлопали друг друга по плечам.
— Ну не фига себе! — раздавались то ли радостные, то ли удивлённые возгласы.
Люда сравнивала облик худенького паренька с веснушками, который учился с ними в институте и этого вальяжного мужика. В них не было практически ничего общего. Может быть, искорки в глазах или немного детская улыбка.
— Ребята! Я вот вам тут книжки принёс, — сказал Виктор.
Люда улыбнулась. Это было их студенческое развлечение. Когда надо было договориться по телефону о выпивке вечером, а вокруг телефона всегда толпилось много людей, то в ход шёл своеобразный эзопов язык.
— Ты не зайдёшь в библиотеку до вечера?
— У меня читательского билета нет…
— Ну, хорошо. Я зайду… А сколько книжек взять?
— Да возьми три поинтересней. А то в прошлый раз не удалось начитаться всласть…
Это значило в переводе:
— Ты не зайдёшь в винный магазин?
— У меня денег нет…
— Ну, хорошо. Я зайду… А сколько бутылок взять?
— Да возьми три покрепче. А то в прошлый раз не хватило..
Покупался обычно дешёвый портвейн или вермут. Шутили, что эти напитки у нас американцы закупают, чтобы вьетнамцев с самолётов травить или заборы красить. Пойло было ужасное. Но всем было весело. После таких посиделок они расходились обычно очень «начитанные».
Сейчас Витька достал из пакета две бутылки «Jack Daniels».
***
Вскоре пришли и другие гости. После бурных восторгов и удивлений от узнавания друзей из юности все разместились за столом.
Без конца раздавалось:
— А помнишь? А помнишь?
— А помнишь, Димка, как ты делал стойку на заборе у Лёхи на даче? Ты тогда спикировал прямо рожей в крапиву…
Люда хорошо помнила этот день. Именно тогда с разбитой физиономией Дима сделал ей предложение. Это было без кольца и без вставания на колено. Но это было искренне. И Люда приняла его предложение. Любила ли она его? Тогда ей казалось, что любила. А после свадьбы она этот вопрос себе просто не задавала. У неё был муж, и этим всё сказано. Кажется, Вольтер сказал, что брак — это единственное приключение, доступное для робких. Для Люды это приключение длилось уже сорок лет. И она была этим довольна. У них уже выросли дети и подрастают внуки. Она просто не могла представить себе другую жизнь. Вернее, не то чтобы не могла… Иногда она думала, что было бы если бы… Но она заставляла себя обрывать эти мысли. Бессмысленно вспоминать прошлое. Всё равно ничего не изменишь. С годами воспоминания перестали подчиняться. Они приходили в самые неподходящие моменты. Может, это были послания из параллельного мира, где она не приняла предложения Димы, а вышла замуж за другого?
***
— А помнишь Маха, как ты на Калининском такси тормозила?
Маха — это Мария Мишина, первая красавица в институте. Девчонки тогда постоянно обсуждали её многочисленные романы. Перед ней не могли устоять ни студенты мужского пола, ни преподаватели. Одевалась она — всем на зависть. Никто не знал, как она достаёт великолепные импортные шмотки. На фоне безликих девиц в советском ширпотребе она была как инопланетянка, прекрасная и недоступная. Она и сейчас выглядела обалденно. Стройная, ухоженная дама, готовая к новым приключением.
А этот случай с такси Люда хорошо помнила. Было уже поздно, городской транспорт не ходил, а проезжающие мимо машины не останавливались. Тогда Маша вышла на проезжую часть и стала тормозить такси ногой. Она высоко поднимала ногу, что при наличии миниюбки выглядело очень соблазнительно. Но раньше, чем остановилось такси, её задержали доблестные стражи порядка из милиции. Ей грозило наказание за нарушение общественного порядка, впрочем, её быстро отпустили. Она клятвенно обещала больше подобные выкрутасы не повторять. После этого её стали называть Махой. Уж больно хороши были махи ногами или ассоциация с «Обнажённой махой» Франциско Гойи.
Сейчас, насколько Люда знала, Мария жила одна. Мужей у него было много, а детей бог не дал. Маша, правда, говорила, что сама не хотела, но в это слабо верилось.
***
Людмила не участвовала в общем разговоре. Она смотрела за сидящими за столом. Прошла практически целая вечность. У каждого из них в жизни всякое бывало. Они постарели. А тот, кого Люда больше всего хотела видеть, навсегда остался молодым.
Саша Горкин был самым талантливым из их группы. Ребята всё время в шутку строили планы, как они будут тратить его будущую нобелевскую премию.
«Ты когда нобелевскую лекцию будешь читать, скажи, что требуешь у Советского правительства, чтобы спиртное продавали с открытия магазинов!» — давали ему советы.
Сашке Люда нравилась. Он за ней ухаживал. Они даже целовались. Но красотка Мишина не могла допустить, что подающий надежды Сашка обращал внимание на кого-нибудь, кроме неё.
Абсолютно банальная история. Вспоминать об этом не хотелось. Про этот процесс говорят «отбила». Сашка, как послушный бычок, пошёл на заклание. Они с Машей поженились. Но с наукой у перспективного Саши не заладилось, и Мария с ним вскоре развелась.
Он находил утешение в бутылке и вскоре умер. Ему и сорока ещё не было.
***
«Могла ли я помочь ему?» — часто думала Люда, но ответа не находила. А сейчас решилась спросить:
— Маша, скажи, ты знаешь как Сашка Горкин умер?
— Знаю, конечно. Он ко мне заявился, говорил что-то про любовь, но я его выгнала и дверь захлопнула. Он ушел, уже во дворе напился, и спьяну замёрз. Уже ночь была, и мороз сильный. Врачи говорили: «Опьянение и обморожение».
— Почему ты его не пустила? Он пьяный был?
— Нее… Трезвый пришёл. Говорил, что пить бросил…
— Ну, а ты?
— Да на хрен он мне нужен. Пустое место. По части помощи, это ты Людка у нас всегда была. А я не люблю лишние трудности.
***
Люда старалась никого не судить. Наверное, это трудно, разговаривать с бывшим мужем. Маша привела бы миллион причин, почему она его выгнала за дверь.
«У человека всегда работают защитные механизмы. Внутри себя каждый всегда находит себе оправдание», — думала Людмила. Где-то она читала, что это называется коррупцией сознания.
Каждому сознание предлагает спокойствие в обмен на лукавство. Но об этом простые смертные судить не должны.
***
Гости уже находились в приятном расслабленном состоянии и вышли в подъезд покурить. На возгласы Люды, что нельзя курить на лестнице, никто внимания не обращал. Димка приволок старую гитару. И они пели свои дворовые песни, как и сорок лет назад. Со стороны это выглядело очень забавным. Седые старички козлиными голосами пели про любовь и про «солнышко лесное».
В этом блеянии была тоска по прошедшей жизни, но иногда казалось, что не всё ещё потеряно.
Есть дети, есть внуки. Правда, не у всех. Кому что досталось в жизни, решал бог. А как говорил классик, у бога добавки не просят.
Люда смотрела на подвыпивших мужичков и думала, что завтра она обязательно сходит на могилу к Сашке.
Может быть, он её увидит.
—
Автор рассказа: Елена Кучина
Загрузка...
