Однажды, во время одного из таких походов, Мишутка вместе с бабушкой застряли в очереди. Время тянулось бесконечно долго, Мишутка переминался с ноги на ногу и дергал бабушку за рукав пальто.
— Поди, прогуляйся, — сказала бабушка, поправляя ему куртку. — Только не уходи далеко, а то еще вдруг потеряешься. Хотя, тебе-то это вряд ли грозит.
Мишутка вышел из переполненного магазина на улицу. Шел крупный снег, и прохожие на глазах превращались в снеговиков. Мишутка постоял немного у крыльца, ловя хлопья огромной ладонью. Они чем-то напомнили ему больших белых жуков, которые тут же исчезали, оставляя после себя лишь мокрый след. Мишутка наклонился, сгреб снег и слепил комок. Посасывая его, словно мороженое, он побрел по тротуару, совсем позабыв о бабушке. Очнулся Мишутка лишь тогда, когда оказался в незнакомом дворе, рядом с детской площадкой, на которой резвились ребятишки. Заметив Мишутку, те принялись бросать в него снежками и смеяться.
— Эй, горилла, — кричали дети, осыпая Мишутку снежными снарядами. — Ну ты и урод! Ты что, сбежал из зоопарка?
Мишутка махал на них руками и испуганно ревел, а дети, раззадорившись еще больше и осмелев, подбегали к нему и больно пинали по ногам. Мишутка вертелся, как мог, пытаясь схватить хотя бы одного из хулиганов, но те были ловчее и разбегались, словно мыши. Лишь одна девочка не принимала участия в жестоком развлечении и стояла поодаль, крича и пытаясь всех остановить.
— Хватит, хватит, — восклицала она, безуспешно призывая всех к спокойствию. — Не трогайте его!
Она выбежала с площадки и со всех ног помчалась к Мишутке, намереваясь закрыть его собой. Неожиданно, словно появившись из воздуха, вдалеке возникла машина. Она неслась прямо на детей и Мишутку, которые бегали по дороге, все еще не замечая приближающейся опасности.
Когда машина была уже совсем рядом, хулиганы бросились врассыпную, оставив Мишутку в покое. Тот в последний момент инстинктивно отпрыгнул назад и поскользнулся. Падая, он завороженно смотрел, как машина, поравнявшись с девочкой отбрасывает ее вперед, слегка замедляет ход и снова мчится дальше, еще быстрее прежнего.
— Ыыы, — басил Мишутка, тряся неподвижно лежавшую девчушку. — Ыыы!
Лицо девочки было бледным и неподвижным, словно гипсовая маска. Мишутка похлопал ее по щекам, легонько ущипнул за нос, пощекотал под мышками. Девочка не шевелилась. В полной растерянности и смятении, дрожа всем своим огромным телом, Мишутка подхватил ребенка на руки и взвалил недвижимое тельце на плечо, словно мешок. Бормоча что-то под нос, он пошел обратно быстрым шагом, вцепившись в свою ношу так, будто боялся потерять.
Мишутка шел торопливо, опустив голову. Забавная вязаная шапочка с медвежьей мордочкой сползла ему на глаза, ледяной ветер и снег больно хлестали щеки. Мимо проходили люди; некоторые останавливались и смотрели на него, некоторые спрашивали, куда он идет. Мишутка молчал и не сбавлял шага. Лишь когда дорогу ему перегородили трое мужчин, куривших и о чем-то разговаривавших, Мишутка остановился и вытер взмокшее лицо.
— Ты что это делаешь, мужик? — спросил его один из мужчин, коренастый и лысый, с одутловатым, злобным лицом. — Куда это ты ребенка поволок? Ты чего это вздумал, а?
Мишутка растерянно захлопал глазами, оглядывая незнакомцев. Те тоже не спускали с него глаз, в которых горел недобрый огонек.
— Ты что, глухой? — не унимался коренастый. — Или под дурака косишь? Слышь, ты кто такой, я тебя спрашиваю?
Мишутка в ответ лишь шмыгнул носом и хотел, было идти дальше, но троица двинулась на него, не давая проходу. Мишутка почувствовал неладное, и хотел дать заднюю, но один из мужчин схватил его за полу куртки и удержал.
— Ты что из этих, что ли? — спросил один, бородач в камуфляжной куртке. — Ну, из этих самых, которые детишек «любят»? Развелось вас, сволочей.
Он повернулся к остальным и громко, как только мог, произнес:
— Это что же делается-то, мужики? Извращенцы совсем обнаглели, детей белым днем хватают! У меня у самого дочка маленькая; как подумаешь, что вот так и с ней может быть — ужас берет! Неужто, терпеть это будем, мужики?
Слушавшие его, закивали, соглашаясь. Присоединялись все новые и новые прохожие; они стояли, с неприязнью рассматривая Мишутку, который все еще держал девочку. Внезапно один из мужчин схватил ее за ноги и попытался отобрать. Девочка глухо застонала, и Мишутка бережно опустил ее на снег.
— Смотрите-ка, выродок ребенка покалечил! — крикнул один из мужиков, ощупывая девочку. — У нее, кажись, нога сломана. Вот ведь ублюдок!
Он подскочил к Мишутке и с размаху ударил его по лицу. Мишутка взревел от боли и страха и закрыл разбитый нос ладонью, но тут же последовал еще один удар в грудь, и Мишутка согнулся, кашляя и задыхаясь.
— Вот тебе, гад! — сказал коренастый и тоже влепил Мишутке кулаком по уху. — Тварь эдакая!
Мишутка выл и метался, пытаясь вырваться из окружившего его живого кольца. Кто-то больно ударил его по ногам; Мишутка упал ничком и тут же на него обрушился целый град ударов. Свернувшись калачиком и прикрыв лицо, Мишутка сквозь слезы пытался остановить обезумевшую толпу, но та распалялась еще больше. Мужики били его руками и ногами, проходившие мимо женщины истошно кричали и визжали. Мешанина звуков резала Мишутке уши, от ударов по голове начинало мутить. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Мишутка сумел подняться и оттолкнуть нескольких нападавших, но те снова толкнули его на снег и продолжили избивать.
— Не надо, не надо! — неожиданно раздался тонкий, слабый голосок. — Не бейте его, пожалуйста!
Девочка, судорожно хватаясь за снег, продралась сквозь толпу и закрыла собой Мишутку.
— Не трогайте его, он хороший! — закричала она. — Он хотел мне помочь!
Мишутка не слышал ее. Он был без сознания. Девочка гладила его коротко остриженную голову, оттирала кровь с разбитого лица. Все вдруг затихли, и смотрели на них — на неподвижно замершего здоровяка и девчушку, плакавшую над ним. А на белом снегу, среди ярких кровавых пятен лежала смешная вязаная шапочка с медвежьей мордочкой. И всем, кто смотрел на нее, сразу становилось совестно и до тошноты горько, будто от утраты чего-то очень доброго и чистого.
***
Мишутка сидел рядом с бабушкой и ел мороженое. Голова его была забинтована, загипсованная левая рука покоилась на груди. Иногда она нестерпимо чесалась, и Мишутка просовывал в щель между гипсом и рукой длинную линейку, чтобы снять зуд.
— Эх ты, горе луковое, — произнесла бабушка, осторожно вытирая перепачканные губы Мишутки носовым платком. — Тошно тебе здесь? Ну ничего, потерпи немного. Врач сказал, еще день-два и выпишет тебя. Ишь, перемазался, как поросенок.
Мишутка доел мороженое и улыбнулся проходившей мимо санитарке. Та подошла поближе и угостила Мишутку конфетой.
— Любят тебя тут, конфетами кормят, — улыбнулась бабушка. — А ты канючишь, домой хочешь. Эх, ты…
Она поднялась и принялась прощаться с Мишуткой. Тот никак не хотел отпускать бабушку и вцепился в ее пальто здоровой рукой. Пытаясь освободиться, бабушка не заметила, как сзади к ним подошли двое полицейских.
— Ну привет, герой, — сказал один, отряхивая форму от снега. — Еле нашли тебя.
Он присел рядом и подмигнул коллеге, которой была симпатичная девушка. Мишутка посмотрел на них и губы его растянулись в дружелюбной улыбке. Он пожал протянутую ему руку и долго тряс ее, кивая при этом головой.
— Тебе привет от Маруси, — сказал полицейский, освободив руку. — Так зовут ту девочку, которую ты подобрал. Она тоже сейчас лежит в больнице. У нее нога сломана, у тебя рука. Вот ведь как бывает.
Мишутка задумчиво посмотрел на бабушку.
— Вы по поводу той драки, да? — спросила она с тревогой. — Насчет показаний? Вы же видите, не может он сейчас… Да и вообще…
Полицейский мягко улыбнулся и махнул рукой напарнице, державшей в руке большой пакет.
— Да нет, мы не за этим, — отозвался он. — Просто пришли проведать вашего парня. Хороший он человек.
Девушка вручила Мишутке пакет, и тот тут же заглянул в него. Внутри оказалась куча всяких сладостей. Мишутка принялся копаться в них и доставать наиболее приглянувшиеся. Вытащив несколько шоколадок, он вручил по одной полицейским и бабушке.
— Я же сказал — хороший человек ваш внук, — засмеялся полицейский, поднимаясь. — Берегите его.
Отдав шоколадки обратно Мишутке, полицейские распрощались и ушли. Бабушка тоже засобиралась; поцеловав Мишутку в лоб, она велела ему слушаться врачей и пообещала, что придет завтра. После ее ухода Мишутка еще какое-то время сидел в холле, перебирая сладости. Потом вдруг резко поднялся, схватил пакет в охапку и побежал наверх.
— Ыыы, — мычал он с улыбкой, вручая каждому встречному что-нибудь из пакета. — Ыыы!
Он угощал всех и каждого: врачей, медсестер, санитарок, пациентов. Прижимая загипсованной рукой пакет к груди, он мчался по коридору и останавливался, когда замечал кого-нибудь на пути. Когда пакет опустел, Мишутка достал из него последнюю конфетку и сунул ее в рот. Подойдя к окну, он долго смотрел, как с неба осторожно спускаются снежинки. Медленно-медленно, словно маленькие мотыльки кружились они, очаровывая Мишутку своим мимолетным танцем. И Мишутка радовался каждой из них, и льнул к стеклу, чтобы получше рассмотреть снежный хоровод.
Автор рассказа: Антон Марков
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
