Зинаида Сергеевна проснулась от покашливаний – сосланный в гостиную супруг ворочался на диване, вздыхал и время от времени кхекал.
«Вот ведь ирод», – подумала она со злостью, перевернулась на другой бок и нахлобучила на голову подушку. Вернуться в то блаженное состояние, когда паришь между сном и явью, всё сильнее проваливаясь в сладкую дрему, не получалось.
Прищурив глаза, Зинаида Сергеевна глянула на настенные часы. «О, четыре часа… еще немного и начнет топтаться. Как же он достал со своей рыбалкой!»
Зинаида Сергеевна вышла в коридор. В углу стояли удочки и рыбацкий «деловой» чемоданчик, прикрытый сверху сложенным вчетверо походным брезентовым плащом.
– Тьфу ты, – в сердцах плюнула Зинаида в сторону снастей и вошла в гостиную. Михаил Петрович усилено делал вид, что спит, но по его дыханию жена поняла: симулирует. Он изо всех сил старался избежать утренней ссоры, которая была бы неминуема, обнаружь он себя. Зинаида Сергеевна, еле сдерживая гнев, вернулась в спальню и еще долго ворочалась, прежде чем ей удалось уснуть.
* * *
А ведь еще недавно чета Цесаркиных жила вполне дружно. Они ссорились, мирились, копили, покупали, выходили в свет, звали гостей к себе, в общем, жили обычной жизнью пары средних лет. Сын вырос и уехал учиться в столицу, неплохо там устроился, навещал родителей время от времени. Не сказать, чтобы они сильно сожалели о том, что остались вдвоём, совсем нет – были в этом даже свои преимущества: быт стал налаженным, отпуска запланированными, отношения – ровными.
И всё бы ничего, но неожиданно с Зинаидой Сергеевной стало что-то происходить – началось это с того, что она устроилась администратором в фитнес-центр. Сначала всё было хорошо, но спустя полгода работы в благопристойные сны сорокапятилетней дамы с бесцеремонностью табуна жеребцов стали врываться грезы о мускулистых, загорелых мужчинах. Этот греховный «бонус» к зарплате напрямую браку не угрожал, однако подспудно Зинаида Сергеевна стала замечать собственное растущее раздражение в сторону мужа – ее злило всё: от его наметившейся лысины и впалой груди до переработок и поздних возвращений, сбивающих чуткий женский сон. Последнее и послужило формальной причиной выселения Михаила Петровича на диван, с чем он не без ропота, но согласился.
Однако вскоре Зинаида нашла следующую причину для скандалов – рыбалку, – перенеся нерастраченную энергию на борьбу с ней. Казалось бы, ну что в рыбалке такого? Однако Зинаида уверила себя, что ее тишайший супруг под влиянием хобби стал другим человеком: неуправляемым, хитрым, изворотливым. У него появились заначки и новые сомнительные друзья, а самое возмутительное – он решительно отвоевал в холодильнике целый контейнер под мотыля и опарышей! Иногда опарыши совершали побег, и в самый разгар зимы по квартире начинали порхать мухи, вызывая резкое напряжение в отношениях.
– Не любила ты его никогда, вот и весь сказ, – допиливая ногти, вынесла вердикт подруга Тося, а по совместительству Зинина маникюрша. Каждый третий понедельник Тося забегала, чтобы сделать коррекцию, посплетничать и попить чайку.
– Любила б, так терпела, а тут, смотри-ка, и то ей не это и это не то. Зажралась ты, бабонька, – Тося, будучи человеком прямым, крыла кучно. – Подумаешь, на рыбалку мужик ездит, чего так беситься-то? А может, сглазил тебя кто? Сходила б ты к Марье, помнишь, про ведунью тебе рассказывала? Сейчас позвоню и договорюсь о встрече. – Тося достала телефон и блокнот…
– Собирайся, у нее запись на полгода вперед, но тебя примет, – видя по выражению лица Тоси, что спорить бесполезно, Зинаида вздохнула и взяла протянутый листок с адресом.
– Только вот что… Марья сказала, что надо пуговицу от любимой вещи Михаила принести, представляешь? У нее всё так непросто. – Тося выразительно прищурила глаза, пытаясь придать лицу инфернальное выражение, отчего щёки смешно поползли вверх, потянув за собой курносый носик.
* * *
«Вещь, вещь», – начала соображать Зинаида, и тут ей на глаза попался плащ – бессменный товарищ супруга в его рыбацкой вольнице. Она подошла к вешалке, наметила жертву, и с чувством, которое обычно испытывает разгневанная жена, дорвавшаяся до скальпа соперницы, вырвала пуговицу.
В квартире у Марьи пахло травами и сыростью, на старом комоде в прихожей сидел одноглазый кот непонятного окраса. Сама знахарка неожиданно оказалась женщиной молодой, симпатичной, в приличном платье «бохо», больших золотых серьгах и тонких кришнаитских браслетах. Марья жестом пригласила гостью в комнату и указала на кресло, стоящее рядом со стеклянным столом, на котором горело не менее десятка свечей.
– Значит, хочешь мужа снова полюбить? – ведунья, пытливо уставилась Зинаиде в глаза.
– Да не то чтобы полюбить, мне чтобы он не раздражал так сильно, а то совсем нервы износились… – Зинаида начала говорить, удивляясь, что так запросто выкладывает подноготную этой незнакомой женщине.
– А что тебя больше всего раздражает? Пьет? – во взгляде Марьи скакали бесята.
– Нет, что вы, совсем не пьет, даже по праздникам. Лучше б, наверное, пил…
– Я так понимаю, что по женщинам не ходит, да и словом грубым не обижает? – взгляд Марьи становился всё тяжелее.
– Нет, да вот как подумаю, нет в нем ничего такого… Ласковый, симпатичный, зарплата хорошая, разве что только рыбалка эта ненавистная, – Зинаида Сергеевна едва заставила себя произнести это гадкое слово.
– А что рыбалка? Рыбу не носит? – глаза Марьи откровенно смеялись.
– Носит исправно, а сам не ест, – Зинаида была готова заплакать от осознания абсурдности разговора. – И, главное, как с ума сошел – ничем его не отвадить! Никакие мои уговоры не могут перебить этой его дурацкой страсти, а я сиди по субботам одна! – Зинаида Сергеевна была близка к истерике.
– Так значит, дело только в том, что он раз в неделю вылезает из-под твоего каблука? – со смехом резюмировала Марья. – Это я на раз-два исправлю. Только смотри, заговор этот мощный, и, если перебьет его другая сила, назад уже ничего не воротишь, только хуже будет. Поняла?
– Да, – согласилась Зинаида, – а какая другая сила?
– Ну, найдет колдовку сильнее меня, та чары и развеет. Давай пуговицу.
Рассудив, что навряд ли муж станет искать помощи у потусторонних сил, Зинаида Сергеевна решительно протянула свой трофей Марье. Та положила пуговицу на ладонь и поднесла к свече. В мерцающем свете латунная потертая пуговица выглядела как артефакт, видимо, уже напитываясь магией. Марья прикрыла пуговицу второй рукой, сложила ладони лодочкой и потрясла ими, как обычно делают игроки в кости.
– Всё, держи. Теперь слушай внимательно: спрячь пуговицу подальше, и каждый раз, как супружник твой начнет собираться на рыбалку, потри ее сверху и скажи… – Марья прошептала заветные слова на ухо Зинаиде.
* * *
Вечером пятницы Михаил Петрович вернулся домой в приподнятом настроении. Зинаида хорошо знала это состояние мужа: он предвкушал субботнюю вылазку на водоем.
– Ну, чего у нас есть вкусненького? Мне б супчику, а то на работе нормально пообедать не удалось, опять сухомятом. – Михаил Петрович говорил почти заискивающе, пытаясь определить настроение супруги. «Ага, сейчас наешься и сядешь мотыля перебирать», – Зинаиду аж передернуло от мысли о мерзких красных личинках. Собравшись было сказать что-то едкое, она вдруг вспомнила, что теперь в ее руках есть мощное оружие, и успокоилась.
– Борщ будешь? – холодно спросила она, стараясь вести себя естественно.
– О, борщик, здорово! А сметанка есть? – Михаил Петрович старался быть максимально дружелюбным.
– Есть сметанка, – ответила Зинаида, сообразив, что новой сметаны она не купила, а старая стоит в холодильнике уже дней пять. «Чему там портиться, один крахмал». – подумала Зинаида и поставила перед мужем тарелку борща, щедро сдобрив его сметаной.
Поев с большим удовольствием и похвалив супругу, Михаил Петрович отправился на лоджию собирать снасти. «Время пришло», – подумала Зинаида и уединилась в спальне. Она достала пуговицу – та таинственно сияла, излучая неведомую силу. Ощущая мистический трепет, Зинаида потерла пуговицу и произнесла заветные слова… Ничего не случилось, часы на стене все так же отмеряли время, за стеной визжали соседские дети. Зинаида прислушалась: супруг на лоджии довольно насвистывал, смешивая напаренное пшено и жмых. Всё шло своим чередом.
«Ну вот, пять тыщ коту под хвост, вот дура-то», – мысленно выругала себя Зинаида, в красках представив пятитысячную купюру и Марьиного кота.
Ночью Зинаиду разбудил шум – то и дело щелкала «собачка» на двери санузла. Прислушавшись, она поняла, что супруг без устали курсирует между гостиной и «удобствами». «Надо бы смекту ему предложить», – пронеслось в голове Зинаиды, но вставать было лень, и она снова уснула.
Утром, едва оторвав голову от подушки, она услышала, что на кухне есть жизнь – супруг был дома. «Работает… Работает!» – красной лампочкой зажглась догадка в ещё тяжелой ото сна голове.
Субботние ощущения были странными. Казалось бы, все хорошо, супруг дома, но они существовали отдельно друг от друга: каждый занимался своими делами, не пересекаясь даже во время трапез. Выходные пролетели мгновенно, как и сменившая их неделя. Всю пятницу Зинаида ждала мужа – ей не терпелось еще раз проверить рабочие свойства «артефакта». Плотно поужинав жареной картошкой вприкуску с зеленым луком и почитав журнал «Всё о рыбной ловле», Михаил Петрович приступил к сборам, а Зинаида Сергеевна – к колдовству. Усевшись на кровати, она потерла пуговицу и прошептала заговор, и хотела было ее спрятать, но в спальню неожиданно вошел супруг, державший в руках свой рыбацкий плащ. От неожиданности Зинаида выронила пуговицу на постель, но быстро прикрыла ее краем покрывала.
– Зинаида Сергеевна, не могли бы вы, как законная супруга, так сказать, пришить мне какую-нибудь подходящую по размеру пуговку? – тон Михаила Петровича был изысканно вежливым и слегка игривым, как бы намекающим на существовавшие некогда супружеские обязанности. Зинаида, высокомерным взглядом отсекла все попытки «навести мосты», встала и взяла с полки шкатулку с рукоделием.
– Где же я такую пуговицу найду, да и нет у меня иголки, чтобы толстенный брезент прошить, вот только это, – Зинаида протянула мужу большущую булавку. « Всё равно плащ не понадобится», – злорадно подумала она.
Муж взял булавку и, покрутив ее в руках, вышел.
Спрятав пуговицу в укромное место, Зинаида потушила свет и стала ждать. Так, в ожиданиях магии, ее и сморил сон. Был он ускользающим и тягучим, как будто что-то давило на грудь, и, промаявшись часов до трех, Зинаида пошла за водой.
Проходя мимо гостиной, она заглянула внутрь. Супруг съежился под тонким покрывалом, а большое одеяло полностью сползло на пол. Из-под покрывала торчали худые ноги, вызвав у Зинаиды что-то похожее на жалость. Она подошла ближе и даже хотела поднять одеяло, но ощутила тяжелое луковое амбре. «Фу, своим луком всю квартиру провоняет», – подумала Зинаида раздраженно, прошла вглубь зала и решительно распахнула окно. Ночной майский воздух ворвался в комнату, наполнив ее сыростью и прохладой.
Утром Зинаида обнаружила, что и в эту субботу супруг остался дома – у него неожиданно началась ангина. Зинаида Сергеевна ликовала: магия работала.
С тех пор каждую пятницу Зинаида проводила свой ритуал. Так прошел еще месяц.
Но вот однажды, проснувшись поздним субботним утром, Зинаида обнаружила, что Михаила Петровича дома нет. Выйдя в коридор, она убедилась в том, что плащ, чемоданчик и удочки также отсутствуют. Ощущая неясное чувство тревоги, Зинаида Сергеевна села на пуфик и призадумалась. Может быть, вчера она что-то сделала не так? Потерла пуговицу не с той силой или неправильно произнесла заклинание? Да нет, всё было как обычно…
С трудом дождавшись мужа, она встретила его на пороге. Михаил Петрович выглядел очень свежо, видимо сказался день, проведенный на природе, а лицо его как будто бы даже помолодело.
– Хороший улов? – спросила Зинаида, удивив саму себя.
– Да вообще не клевало, видимо, погода меняется, – потупив взгляд, неуверенно ответил Михаил Петрович. Он поставил свой скарб в угол и, повесив на вешалку плащ, отправился в ванную комнату.
Повинуясь неясному порыву, Зинаида Сергеевна подошла к вешалке и развернула полы плаща.
Там, где еще вчера болталась булавка, сияла новенькая пуговица, аккуратно пришитая заботливой женской рукой…
Загрузка...
