Алевтина помыла посуду и сложила ее в шкафчик, осторожно прикрыв дверцу, чтобы она не хлопнула и не разбудила спящих внуков. Ей особенно нравились эти дни, когда дети оставались у нее с ночевкой. Такое бывало нечасто, примерно один, от силы два раза в месяц, но Алевтина всегда с трепетом относилась к тем дням и ночам, когда рядом были ее внуки.
Она взглянула на часы. Было почти десять часов вечера, а сын Максим так и не позвонил ей. Это была традиция: младший сын всегда по вечерам отзванивался матери и сообщал, что у него все хорошо. Из-за разницы во времени в три часа звонки от Максима чаще всего были поздними, поэтому Алевтина купила себе радиотелефон, с которым уходила к себе в комнату и разговаривала с младшим сыном, не мешая при этом спящим внукам. Младший сын обожал мать, всегда звонил ей, и в те редкие дни, когда звонка от него не было, она звонила сыну сама. Она знала и его мобильный номер, и домашний, поэтому сразу успокаивалась, если хоть на один ее звонок отвечал его уверенный приятный голос.
Алевтине приходилось ложиться поздно, а просыпаться рано, потому что разговоры с младшим сыном были поздними, а с утра надо было вставать на работу. Но она привыкла к такому распорядку и не роптала. Она давно поняла, что жизнь надо благодарить за все хорошее, а то плохое, что иногда случалось в ней, просто принимать к сведению и наматывать на ус, как важный опыт, благодаря которому делаются выводы и не повторяются ошибки.
— Мамочка, как твои дела? — спросил Максим, и Алевтина быстро взглянула на часы. Была почти половина одиннадцатого, хотелось спать. Все-таки маленькие внуки отняли слишком много сил и энергии.
— Все хорошо, сынок! Я тут с внуками целый день воевала.
— Опять Петька тебе своих спиногрызов сплавил? — пошутил Максим. Младший сын прекрасно знал, как Алевтина любит своих внуков. Она постоянно напоминала младшему о том, чтобы тот тоже поскорее обзаводился семьей.
— Ой, сплавил, — рассмеялась Алевтина, и ее смех был искрящимся и счастливым, — но я так счастлива. Сегодня целый день гуляли, потом лепили, потом рисовали, потом учили стишок с Маришкой в ее детский сад. Еле спать их уложила, а как легли, так уснули, как будто мешком их прибило.
Максим рассмеялся:
— Про нас с Петькой, поди, вспоминала. О том, как мы тоже вот так по полвечера тебе покоя не давали.
— Конечно! — Алевтина согласилась. — Только вспоминала я хорошее, в пример вас детям ставила.
Голос сына немного переменился:
— Петька что говорит? Не успокоился еще?
По телу Алевтины пробежал холодок.
— Нет, не успокоился. Но мне не говорил ничего.
— Понятно, значит, точно не успокоился. Я по твоему голосу это слышу.
Они поговорили еще немного, а после того, как Алевтина положила трубку, легла в кровать, укрывшись толстым и довольно теплым одеялом, в ее голове снова замелькали неприятные мысли. Она беспокоилась за старшего сына, но никак не могла воздействовать на него.
Петру было тридцать, он давно был женат, воспитывал двоих детей, имел успешное дело, которое приносило ему хороший доход.
Но у него была одна проблема: страстное желание отыскать своего родного отца.
Об этом своем намерении Петр объявил матери, когда ему было двадцать лет. До этого они жили большой и дружной семьей: Алевтина, ее муж Иван, старший сын Петя и младший сын Максим. Все было хорошо, в семье царил покой и взаимопонимание. До одного дня, когда пришло то письмо.
Этот день Алевтина снова перебрала в памяти по крупицам. Она вернулась с работы, разогревала ужин для детей и мужа, а тут звонок в дверь. На пороге стояла соседская девчонка Инна, ее Алевтина отлично знала, потому что когда-то ходила с матерью Инны в один детский сад.
— Что случилось? — удивленно спросила женщина, глядя на девочку, которая неуверенно топталась на пороге. Инна не была расстроенной или напуганной, значит, с ее родителями все было хорошо.
— Нам по ошибке положили в почтовый ящик письмо для вас, — и девочка протянула заметно мятый конверт.
Эх, если бы можно было повернуть время вспять и не брать тот конверт из рук соседской девчонки! Если бы можно было успеть его разорвать, сжечь, даже съесть до тех пор, пока он не попадется на глаза Петру.
Но Алевтина не успела, потому что, едва увидев имя отправителя, не прочитать письмо уже не могла. Оно было адресовано не ей, а ее старшему сыну, и отправителем значился Романенко Роман Петрович, отец ее старшего сына и первый муж Алевтины. Плохое предчувствие не покидало ее, но она все равно резко вскрыла конверт с письмом, предназначавшимся не ей, а ее старшему сыну.
Она сразу узнала почерк Романа, которым он в свое время переписывал рецепты из большой поваренной книги, взятой в библиотеке, в свою тетрадь. Очень уж любил Роман готовить, считал это своим хобби, а потом даже пытался превратить в свою работу. И превратил, заплатив за эту возможность жизнью другого человека.
Дрожащими руками Алевтина раскрыла лист бумаги, мелко исписанный рукой Романа Петровича. Пока Петра не было дома, она быстро прочитала все, что было написано в письме. Роман писал с Камчатки, именно туда он уехал после освобождения.
«Сынок, Петенька! Навряд ли ты меня помнишь, прошло больше пятнадцати лет с того дня, как я в последний раз держал тебя на руках. Но я не забывал о тебе ни на секундочку. Ты — единственный человечек в этом огромном мире, мысль о котором согревает меня в этом холодном не самом гостеприимном месте. Живу я на Камчатке, в богом забытом местечке, и тут постоянно дуют ветры, идет снег или дождь. В этом году снег был даже в июне, чему я был не просто удивлен, а даже шокирован. Я все время думаю о том, как ты живешь, сынок. Я уверен в том, что мама сделала все для того, чтобы ты чувствовал себя счастливым. Наверное, у тебя уже есть братья и сестры, а твоя мама все такая же красивая, какой я помню ее. Знай, сынок, что я очень тебя люблю! Я все чаще кашляю, у меня болит спина после тяжелой работы, но все, что я делаю, я делаю ради тебя! Может быть, ты уже женился, у тебя есть детки? Напиши мне ответ, я буду ждать! Твой батя, который обо всем жалеет».
Алевтина несколько раз перечитывала эти строки, а потом с остервенением разорвала конверт. А вот письмо порвать не успела, потому что в кухню вошел Петр и увидел лицо матери, на котором отразился испуг и явное желание что-то скрыть.
Петр молча протянул руку, а Алевтина не стала прятать письмо. Главное, что она уничтожила конверт, а, значит, написать отцу парень уже не сможет.
Старший сын, узнав о том, что мать порвала конверт того единственного письма, которое за пятнадцать лет он получил от своего родного отца, не стал ругаться или кричать. Это было не принято в их семье, потому что все разговаривали друг с другом вежливо и спокойно. Но с того момента идея отыскать собственного отца стала настоящим вирусом, поразившим его разум.
— Ты не дала мне возможности ответить ему, помочь, а ведь я мог! — говорил позже Петр, когда страсти улеглись. — Теперь я сделаю все, чтобы отыскать отца и поговорить с ним. Я ведь помню его, я его люблю.
В глазах Алевтины стояли слезы. Неужели она ничего не сможет изменить? Так не хотелось говорить Петру правду, так хотелось избежать этого, но она не успела. И, если правду и в самом деле можно было не говорить, то забрать письмо и сделать вид, что ничего не произошло, было слишком поздно.
Алевтина надеялась на то, что, женившись, сын откажется от идеи поиска отца, но с годами его желание не только не ослабло, а, напротив, усилилось.
Петр пошел по стопам отца, увлекшись кулинарией. Петр открыл сначала кафе, потом, когда бизнес начал активно развиваться, он выкупил у знакомого ресторан, а потом открыл еще несколько ресторанов, которые пользовались популярностью.
— Я понял, что пошел в этом по стопам отца, — говорил Петр матери, а Алевтина кивала, не говоря больше ни слова, — и я горжусь тем, что унаследовал от него хотя бы это умение быть в чем-то первым. Если бы не его гены, я бы вряд ли мог добиться таких результатов.
— Сынок, поверь мне, ты всего добился сам, — говорила Петру Алевтина, — и я горжусь тобой!
— И отец бы гордился, — добавлял в этом месте Петр, и Алевтине становилось не по себе.
Петр знал, что отца посадили за то, что он пырнул человека ножом. Впоследствии человек скончался, а Романа Петровича отправили в тюрьму на пятнадцать лет. Он отсидел ровно свой срок, и Алевтина понимала, почему его не выпустили досрочно. Этот человек навсегда оставался в ее памяти страшным, опасным, коварным, и она молила бога о том, чтобы Петр никогда не встретился со своим отцом.
***
Алевтина не могла уснуть. Она встала с постели и прошла в комнату к внукам. Шестилетняя Маришка и четырехлетний Ромочка спокойно спали на небольшом раскладном диване. У Алевтины защемило сердце. Ей казалось, что ее собственный сын меньше интересуется своими детьми, чем отцом, которого не видел столько лет. Прошло больше двадцати пяти лет с того дня, когда сама Алевтина видела своего бывшего супруга в зале суда, где ему выносили приговор. Тогда она была благодарна прокурору и судье за то, что они сделали все возможное, чтобы Роман не остался безнаказанным.
И с каким ужасом она ждала окончания срока своего первого мужа. К этому моменту она уже была замужем за прекрасным человеком, который работал в университете и преподавал гражданское право. Такого чуткого, приятного в общении и галантного мужчины еще не встречалось на пути Алевтины.
К своим тридцати годам она уже не слишком надеялась на то, что сможет встретить настоящего мужчину, который умеет относиться к женщине с уважением, ценит чувство ее достоинства и не говорит лишнего. Ни разу за всю их совместную жизнь у Алевтины не возникло даже мысли о том, что Иван может ее обмануть или предать. И сыновей он растил отлично, не делая различий между родным сыном Максимом и Петром, сыном Алевтины от первого брака.
Даже сам Петр был благодарен матери за то, что она ввела в их жизнь такого хорошего человека. Жаль только, что Иван ушел из жизни так рано, всего в сорок пять, оставив Алевтину с двумя подросшими сыновьями.
Алевтина всегда вспоминала второго мужа с чувством благодарности, а о первом старалась не думать. И только ее младший сын Максим знал всю правду о том, как на самом деле жилось его матери с Романом Петровичем.
Проворочавшись без сна почти всю ночь, с утра Алевтина встала разбитой и не выспавшейся. У нее было ощущение, что в глаза набился песок, рот не переставал открываться и зевать, а голоса детей звучали, как бой барабанов.
В обед позвонила невестка Алевтины Лера и предупредила, что заберет детей в шесть вечера.
— Хорошо, Лерочка, — согласно кивнула Алевтина, мечтая о том, как сразу же ляжет спать. Завтра было воскресенье, можно было хоть немного отоспаться перед трудовой неделей. Несмотря на свой возраст, а Алевтине было пятьдесят три года, она с радостью ходила на работу и никогда не жалела о том, что отказалась от предложения Ивана бросить преподавание и сидеть дома, занимаясь детьми и хозяйством.
Веселая ватага внуков убыла ровно в шесть, накормленная и выгулянная, а Лера зачем-то задержалась в квартире свекрови, когда дети с диким криком садились в лифт.
— Алевтина Аркадьевна, я не хотела вам говорить, — начала Лера, и у свекрови неприятно заныло внутри, — но с Петей что-то происходит. В последние дни он сам не свой. Мне кажется, что он что-то скрывает от меня, и дела у него идут не очень хорошо.
— Не бери в голову, это же бизнес, — постаралась успокоить невестку Алевтина, хотя сама уже успела перепугаться.
— Меня больше пугает то, что Петя ничего мне не говорит, — пожаловалась Валерия.
***
После разговора с невесткой Алевтина решила, что пришла пора позвонить старшему сыну. С Петром они созванивались редко, только по необходимости.
— Мама, все хорошо, — просто ответил Петр, но она поняла, что это неправда. Что бы ни говорил старший сын, как бы ни пытался уверить мать в том, что все хорошо, она чувствовала, что он лжет. Поэтому на следующее утро Алевтина не поехала на работу, а, отпросившись у директора, направилась в ресторан сына. Ей надо было посмотреть на Петра, поговорить с ним лицом к лицу, чтобы все понять.
Алевтина вышла из автобуса и двинулась в сторону ресторана Петра. Еще издалека она увидела служебный автомобиль, принадлежавший ресторанной сети Петра и стоявший возле входа в ресторан с громким названием «Петербург». В этом названии скрывалось имя ее сына, а еще название любимого Петром города, в котором он любил бывать и в который мечтал когда-нибудь переехать навсегда.
Внезапно Алевтина остановилась, внимательно всматриваясь в человека, стоявшего возле служебного автомобиля. Сомнений не было: рядом с машиной стоял отец Петра. Роман постарел, скрючился, волосы стали редкими, и лысина поблескивала под лучами солнца.
Роман Петрович медленно обошел машину, а потом исчез внутри ресторана. Алевтина достала из сумки телефон и набрала номер сына. Петя не ответил на звонок, и она поняла, что выбора нет.
—
Автор рассказа: Юлия Белкина
Загрузка...
