Оборотень (1)

Как-то Марина читала маленькому Славке библейскую притчу о Марфе и Марии. Пришел к сестрам в дом Христос, и Марфа побежала готовить праздничный обед. А Мария села у ног Иисуса и проговорила с ним несколько часов. Марфа, измотанная готовкой, упрекнула сестру в лени. Но Христос сказал:

— Ты суетишься о многом, а одно только нужно, Мария же избрала благую часть…

Марина чуть не подпрыгнула от злости. Как все просто, а? Это как понимать? Значит, сестрице — все! Нафиг ей эта суета, другие потрудятся! Вот это поворот! Ну, давайте, все сядем, мудрые и чистые, а работать кто будет?

Обида жгла ее сердце, душила. Было, из-за чего. Всему виной — такая же «просветленная» родная Машка, сестра кровная! Все из-за нее, заразы, все слезы, неприятности и убытки — из-за нее! И, главное, что бы ни случилось, разгребала авгиевы конюшни Марина, а с Машки — как с гуся вода. Отряхнется и продолжит гадить, кошка блудливая!

Мама все время говорила:

— Асфиксия при родах. Что-то Машутке там перекрыло, мне ведь не сказали. Вот потому она такая и получилась.

Оправдывала, отстаивала свою доченьку, защищала от дурной молвы. До последнего вздоха стеной стояла. А что Машенька, кровиночка? Как маму с папой отблагодарила? Лучше и не думать!

Марина и Маша были желанными детьми у супругов Петровых. И семья — замечательная: отродясь в ней ни на кого не орали, не дрались, да вообще голоса не повышали никогда. Зачем? Девчонки росли умненькими, родители друг друга любили и уважали. Уж если и были какие проблемы, то отец с матерью решали их за круглым столом, сообща. У них так с самого начала повелось: говорить друг другу только правду и стараться находить компромисс в любой спорной ситуации. А они не были интеллигентами, простые люди: мама — повариха, папа — сварщик. Марина однажды увидела на улице, как одна мамаша колотила своего сына прямо по голове — дар речи чуть не потеряла. Дома ее отпаивали ромашковым чаем. Потом мама потихоньку ей книги Гаршина и Короленко подкладывала, чтобы знала, каково другим жилось на этом свете. Кисейным барышням тяжело жить, нужно приучаться к реалиям.

Машка — всеобщая любимица, шило в одном месте, отличалась от спокойной Марины живостью характера и склонностью к вредным проделкам. Но при этом она была настолько очаровательна, а шалости —настолько невинны, что и ругать-то ее никто не хотел. За что? За разбитую вазу? За испорченные игрушки? Да не смешите! Вазу ребенок разбил случайно. А вспоротые животы у плюшевых зайчат, медвежат были потом неумело зашиты. Девочка делала им операции после того, как ей самой удалили в больнице грыжу.

В общем, никто не замечал ничего такого в характере маленькой сумасбродки. Ничто не предвещало плохого.

Но однажды случилась беда.

Машку и Маринку отправили на лето в деревню, где дали им волю вольную. Маринка от свободы не опьянела, сидела тихонько где-нибудь с интересными книжками и выпадала из реальности на несколько часов. А вот Машка…

Бабушка всплескивала руками:

— Вот супарень! Дед, ташши вожжи! Нет моих сил больше!

Машка в это самое время висела на яблоне и кривлялась как мартышка. Еле согнали. Не проходило и десяти минут, как она придумывала новую игру.

Оборотень

Для дочек отец выстроил малюсенький домик. Там было все: и кукольная мебель, и кровать, и шкафчики для посуды. Бабушка выделила пару ярких домотканых ковриков, нашла где-то рулон бумаги для кардиограмм и оклеила домик изнутри. Вместе с Мариной раскроили занавески и повесили на оконце. Красота получилась такая, что все местные девчухи подняли рев с требованием построить им «т-а-акую ж-е-е-е». Марина часами мирно играла в домике, кормила и укладывала спать «дочурок», ходила в «магазин», на «работу» и варила своим девочкам «обед».

Однажды в избушку вежливо постучали. Марина открыла. На пороге стояли Машка и Сашка, двоюродный брат. С постными лицами зашли к хозяюшке и предложили услуги нянек. Как Марине, «одинокой маме», управиться с такой оравой? Маришка обрадовалась родственникам, набрала кучу листьев подорожника и побежала в «магазин» за сухарями с солью, лежавшими у бабушки на противне. Вернулась… И увидела разгромленный дом, вывернутые ручки у кукол, испачканные стены и скученные половики…

Машка с Сашкой вовсе не собирались играть в «семью». Они играли в войнушку. Красноармейцы и партизаны были, а вот фашистов изображать — дураков нема. Решили из Маринки слепить злющего Гитлера. Разозлили они ее — дальше некуда. Маришка гонялась за красными партизанами полдня. Но когда загнала героев в крапиву, увидела, что героизма у них — ноль! Орали и выли, да еще просили прощения. Марина, добрая душа, их выпустила. Но бабушка, увидев разор в домике Маринки, это дело не спустила. Нарвала злополучной крапивы и так нахлестала жгучей травой по мягким местам «партизан», что вой слышала вся деревня.

— Что, получили? Что, баско? Гайно такое, п…сьи с подмосья! — бабуля, человек старой закалки. Ей всякие нововведения в воспитании были глубоко по барабану.

Каждое утро начиналось с беготни вокруг круглого стола в горнице. Машкины патлы нужно было расчесать и заплести в косы. Но мелкая зараза не хотела заплетаться и устраивала забег, а потом улучала момент и выскакивала на улицу этаким чучелом. Возвращалась к вечеру. Однажды она убежала, по пути прихватив лошадиную сбрую. Уж очень Машке хотелось «покататься на лошадке». Молодые, необъезженные кобылы целое лето были на прокорме в деревне. Следил за табунком дедушка. Но в тот день он ушел ненадолго в лес — полез ядреный красноголовик, хоть коси.

Машка залезла на ограду и скормила кобылам целую буханку, но те, глупые, мотали башкой и «одеваться» не желали. Тогда Маша, плюнув на условности, забралась на спину одной из лошади, использовав ограду, как лесенку. Кобыла, почувствовав на себе «инородное тело», рванула через всю конюшню. Ребенок слетел с животины и грохнулся в песок.

Дед, возвращавшийся из лесу, увидев страшную картину, со всей мочи припустил к Машке, молясь всем святым, забыв, что состоял в коммунистической партии. Слава богу, жива, даже переломов не случилось! Ой, что потом было! Дед — не бабка, человек суровый, крапивкой от него не отделаешься!

После экзекуции Машка была посажена под домашний арест на целый день. Это был страшный удар — все что угодно, только не сиденье в четырех стенах. Намаявшись от скуки, она придумала «хороший поступок», который мог бы помочь получить УДО. Если причесаться и заплести на голове аккуратные косички, да повязать красивым бантом — злые дедка с бабкой обязательно простят такую хорошую, чистенькую и послушную девочку. Может, и отпустят на улицу. Естественно, расческа сразу же застряла в Машкиных космах. Ножниц нигде не нашлось. И Маша решила их слегка поджечь. Спички нашла без проблем. И…

Добрый ангел подвел деда к дому с коромыслом. Еще с утра тот, обнаружив, что в избе не было ни водиночки, ушел к колодцу.

После открыл дверь в сени, и на него бросился пылающий факел, кричавший нечеловеческим голосом. Реакция моментальная — Машкина голова была опущено в ведро, а начинающийся в доме пожар — подавлен в зачатке.

Машку увезли в ожоговый центр, где бились за нее два месяца. На родителей было страшно смотреть. А Маринка, позабытая, позаброшенная, тихонечко скулила от страха, тиская в руках фотографию, где две сестры улыбались, голова к голове. Маринку убивало: неужели ее Машутка умрет, неужели потеряет зрение или останется обезображенной на всю оставшуюся жизнь?

Но, наверное, ангел хранитель у Машки был сильный: она быстро окрепла, не потеряла зрение. И даже красота ее не пропала — остались незаметные бугорочки на лбу, которые краснели только в очень сильные холода. Зато мама стала бояться. До ужаса, до дрожи, до паники тряслась над дочерью и не смела ни крикнуть, ни наказать Машку, которая почувствовала неограниченную власть над родителями.

Марина уехала в другой город учиться, а Маша как-то ушла за хлебом…и не вернулась. На уши подняли всю милицию, весь городок, а ее и след пропал. Была девочка и — нет.

Через три недели Маша вернулась домой. Грязная и вшивая, пропахшая подвальной сыростью. Родители рыдали от счастья, а дочка поведала им о том, как была похищена маньяком, который держал ее в плену и требовал выкуп — «сто тыщ миллиардов» и самолет в придачу. Следователь, мужик тертый и виды видавший, сразу просек: дело тут нечисто. Аккуратно расспрашивал Машку и распутывал клубочек, сердцевиной которого оказалась наглая и пустая ложь!

Девочка просто гуляла с новыми подружками, Светкой Ежовой и Ленкой Григорьевой, несовершеннолетними девицами весьма облегченного поведения. Девочке показалась очень интересной и романтичной лихая и вольная жизнь девчонок из неблагополучных семей. За три недели она ни разу о маме не вспомнила, пила вино и каталась на машине.

Тогда мама получила свой первый инсульт.

Маму выхаживали всей семьей. Чудо — она поднялась. Оправилась. Продолжила жить — не для себя, для дочери, которая не отходила от нее ни на шаг, напуганная до смерти. Маша тогда поклялась: никогда! И Марина, успокоенная, продолжила учиться и жить в общаге с девчонками, не мотаясь каждый божий день на автобусе из одного города в другой.

Студенчество — это счастье! Если не учитывать бесконечные зубрежки. А еще нужно было постоянно что-то клеить, рисовать, мастерить, шить — готовить дидактический материал и наглядные пособия для уроков, черт бы их побрал! И все равно, девчонки умудрялись гулять по ночам, знакомиться с парнями, влюбляться, расставаться, радоваться той самой молодой и прекрасной жизни, о которой так больно вспоминать в сорок пять лет, когда все прошло и не вернется больше никогда!

Марина полюбила один раз и на всю жизнь. Так получилось. Роман закрутил двоих, как вихрь, как наваждение. Не сразу они привыкли друг к другу, не сразу страсть превратилась в крепкую и надежную любовь, когда глядишь на своего единственного и не понимаешь, кто он тебе — любовник, муж, друг, брат, отец… Все вместе, вторая половинка, часть единого целого, которую невозможно без крови от себя оторвать. Но… Маша не давала утонуть Марине в чувствах, держала «на тумбе».

Теперь младшая сестра жила по графику «Месяц через трое». Долгое время она была идеальной дочерью, блестящей ученицей и отличной помощницей. А потом внезапно пропадала неизвестно где. Родители устали вытаскивать Машку из грязных притонов, запущенных, вонючих хат, загаженных подвалов! Марина знала наизусть все адреса подпольных борделей и наркоманских пристанищ. Почему так манили они сестру?

Продолжение в следующей публикации

Анна Лебедева

Ссылка на основную публикацию