По многочисленным просьбам читателей мы с удовольствием представляем вашему вниманию долгожданное продолжение рассказа Ирины Тимофеевой!
До края оставался один шаг, но сделать его Татьяна Александровна не успела. За своей спиной она услышала:
– Пожалуйста, не надо, я вас умоляю, не надо.
Она узнала голос одного из своих учеников. Это был Андрей Брагин. Школьник звезд с неба не хватал, но имел собственную философию школьного обучения. Каждый месяц он выбирал два-три предмета и изучал темы досконально, доводя знания по ним до совершенства. По остальным же из-за нехватки времени перебивался с тройки на четверку. Затем он менял приоритеты, и предметы-аутсайдеры и лидеры менялись местами. Татьяна Александровна попросила объяснить такие американские горки в подготовке к урокам.
– Нельзя познать необъятное, – перефразировав Козьму Пруткова, начал Андрей. – Досконально знать всю школьную программу невозможно, а отдельные темы – легко. А из отдельных полностью усвоенных тем гораздо яснее можно составить общее представление о предмете, чем из обрывков знаний.
Татьяну Александровну заинтересовал такой подход, она стала наблюдать за успехами Брагина и поняла, что на самом деле идея заслуживает внимания. Она справедливо ставила ему четверки и тройки, когда Андрей был полностью поглощен гуманитарными предметами, и с нетерпением ждала, когда же опять придет черед физики.
– Пожалуйста, не надо, – опять повторил Андрей.
Женщина отступила от края: совершать суицид на глазах у подростка она не имела права. Она обессиленно села на внутренний парапет и закрыла лицо руками. Нет, Татьяна Александровна не плакала: слезы у нее давно закончились. Ей нестерпимо стыдно было перед учеником, ведь она сама не раз говорила, что нет на свете таких проблем, решать которые нужно отказом от собственной жизни. Значит, она лгала детям, если сама решилась на самоубийство.
Увидев, что Татьяна Александровна находится на безопасном расстоянии от края крыши, Андрей подошел к ней, протянул руку, чтобы помочь подняться, и сказал:
– Пойдемте, с вами хочет поговорить мой отец.
Только сейчас возле выхода на крышу она увидела мужчину, и стыд снова захлестнул ее: теперь еще и с отцом ученика придется объясняться. Но мужчина обратился к учительнице таким тоном, словно без звонка пришел к ней домой и просит о помощи:
– Пойдемте вниз. Уделите мне десять минут, пожалуйста.
Оказалось, что ученик живет с отцом в этом доме на четвертом этаже. Вот откуда выпускники знали и о крыше, и о том, как туда попасть. Брагины пригласили Татьяну Александровну в квартиру, отец попросил сына уйти к себе, а сам несколько минут сидел молча, решая, как лучше начать разговор.
– Татьяна Александровна, – сказал он. – Я знаю, что с вами случилось, и не буду говорить, что это пустяк. Я понимаю, что сейчас вам меньше всего хочется вспоминать произошедшее.
Здесь мужчина спохватился:
– Простите, я ведь не представился: Брагин Константин Александрович, как вы догадались, отец одного из ваших учеников. Но говорить сейчас с вами я буду не как родитель, а как подполковник полиции. Слава Богу, сын мне доверяет, поэтому я и оказался на крыше. Но сейчас главное не в вас.
Было видно, что Константин Александрович запутался, он хотел одновременно и успокоить женщину, и выполнить свою работу.
– Семья Кормухиных у нас давно в разработке, конечно, по разным делам. Но начнем с сына. Вы не первая его жертва, и, к сожалению, на его совести есть трагический случай. Антон не раз участвовал в изнасилованиях. Но все жертвы были из неблагополучных семей, и родители-алкоголики либо вообще не писали заявления, либо с радостью брали от Кормухина-старшего подачки и забирали его. Помните случай прошлой весной, когда повесилась девятиклассница Оля Степанова из соседней школы? Девочка тогда сама пришла в милицию, но неопытный дежурный отправил ее за родителями. Она вошла в квартиру как раз в тот момент, когда отец Антона протягивал матери Ольги деньги. На столе стояли две бутылки водки, лежала колбаса и еще какая-то еда. Женщина, пьяно улыбаясь, сказала дочери:
– Поблагодари благодетеля, видишь, какие подарки принес.
Ольга сразу поняла, что перед нею отец Антона: та же слащавая улыбка, тот же наглый взгляд.
– И за что же такая щедрость? – спросила она.
Мать, изобразив на лице подобие улыбки, шутливо, если здесь уместно такое слово, погрозила ей пальцем:
– А то сама не знаешь.
Затем, пряча деньги за пазуху, она сказала, обращаясь к гостю:
– Еще раз — благодарствуйте. А мы, если что, – дальше она не продолжила, поскольку Кормухин поспешил выйти из комнаты. Его тошнило от стойкого перегара, которым дышала хозяйка квартиры.
Ольга больше ничего не сказала и ушла в свою комнату, а мать побежала за собутыльниками. Утром девочку нашел в петле гость матери, но полицию вызвали только после полудня. Мужчины, предчувствуя, что будет расследование, поспешили уйти из квартиры, а мать спала беспробудным пьяным сном.
Было следствие, были опрошены подруги, которые рассказали об Антоне. Но доказательств никаких не было, и дело было закрыто.
В эту минуту Татьяна Александровна поняла, что ее горе по сравнению с трагедией девочки ничтожно. Она спросила, что ей нужно будет сделать, чтобы прекратить тиранию семьи Кормухиных по отношению к окружающим.
– Только написать заявление и дать показания, а дальше уже наша работа.
Женщина представила, что на следствии и суде ей придется снова пережить все те унижения, которые она испытала от Сергея и его сына, и хотела отказаться. Но перед ней встал образ девочки, которая в своей недолгой жизни натерпелась столько горя, и решительно согласилась.
Брагин отвез Татьяну Александровну домой и сказал, что ждет ее на следующий день к девяти утра в отделении.
***
Ночь Татьяна провела без сна. Она искала выход из создавшегося положения и не находила. Как жить дальше? Зачем жить? Женщина машинально взяла телефон: сорок пропущенных звонков. Ей вновь стало стыдно, потому что заставила людей волноваться. Вчера, когда Татьяна Александровна была уверена, что шаг с крыши избавит ее от боли, а смерть решит все земные проблемы, она ни о ком не думала. Если честно, и особо близких людей в ее жизни, как ей казалось, не было. Но телефон говорил об обратном: ее внезапный побег из школы взволновал многих. Она набрала номер Светланы Григорьевны, которая ответила сразу же, будто бы ждала звонка с телефоном в руках.
– Ну, слава Богу, с тобой все в порядке? – тревожно спросила она.
– Физически – да, но как жить дальше – не знаю.
– Будь дома, я сейчас приеду.
Женщины сидели на кухне. Директриса не строила иллюзий и прекрасно понимала, что подруга не сможет вернуться в родную школу. И дело не в том, как к ней будут относиться дети, коллеги, родители, а в том, что Татьяна будет чувствовать себя выставленной на всеобщее поругание.
– Говорить тебе, что ты должна быть выше предрассудков и вернуться на прежнюю работу, не буду – сама бы не вернулась, но и ставить на себе крест как на педагоге не позволю. Сегодня же решу твой перевод в другой район, подальше отсюда.
Татьяна Александровна спохватилась, что пора идти в отделение полиции, а Светлана Григорьевна уже давно должна была быть на работе. Женщины вместе вышли из дома и договорились встретиться позже.
Константин Александрович ждал женщину возле отделения. Он понимал, что шанс ее прихода не очень-то велик, часто жертвы предпочитают молча страдать, поэтому появление Тани обрадовало его. А дальше судебная машина закрутилась. Кормухин, узнав, что на сына, которому на прошлой неделе исполнилось восемнадцать, открыто дело, попытался решить вопрос привычным способом – откупиться, но ничего не получилось. Тогда он решил действовать силой, и пришел к Татьяне Александровне с угрозами. Но она по совету Брагина записала разговор и отнесла в полицию. В это же время по Кормухину-старшему серьезно начал работать УБЭП, и положение «хозяина жизни» пошатнулось. Он ясно понял, что не всесилен, и что отвечать придется.
– И зачем я связался с этой дурой? – думал он. Поиграть, как малолетке захотелось, а этот дебил (он имел в виду собственного сына) еще и видео разослал. Но ничего, разберемся, не может же эта детдомовка сломать мне жизнь.
О своих экономических махинациях он не беспокоился, столько лет удавалось решать проблемы, уладит и на этот раз.
Но ни решить, ни разобраться, ни уладить не удалось, и дела отца и сына были направлены в суды, которые должны были состояться в конце ноября.
Когда Татьяна Александровна узнала об этом, она пыталась найти в своей душе хоть каплю радости, ликования, но этого не было. Она испытывала лишь чувство омерзения, подобное тому, когда раздавишь тапкой гадкое насекомое. Большего ни тот, ни другой не заслуживал.
***
Декабрь подходил к концу. Природа, наконец, расщедрилась и засыпала город сверкающим снегом. В воздухе под лучами солнца сверкали мелкие кристаллики. В такой день лица людей преображаются, они делаются добрее и красивее, а прохожие начинают улыбаться незнакомым встречным. Татьяна после работы спешила домой, ведь теперь у нее появились приятные обязанности.
Татьяна Александровна сменила не только школу, но и место жительства, с соседями близко еще не познакомилась, с коллегами подружиться не успела, поэтому большую часть времени проводила в одиночестве. Однажды она увидела у своего подъезда Константина Александровича. Женщина пригласила его в квартиру и была очень удивлена, когда в коридоре он из-под куртки достал букет цветов. Подполковник, которого Татьяна Александровна после случившегося воспринимала как бесстрашного рыцаря, смущался, будто мальчишка, и не знал, как начать разговор. А затем она из слов Брагина поняла, что он вдовец. Думал, что личного счастья больше не будет, но после встречи с нею поверил в чудо…
Однажды, перед самым Новым годом Татьяна проводила ревизию своего телефона. Она удаляла неактуальные номера, фото, и наткнулась на видео с Кормухиным. Татьяна смотрела на то, как над нею смеются трое мужчин, и плакала. Эту картину застал Константин Александрович. Он обнял любимую женщину и сказал:
– Я тебе обещаю, больше никогда в жизни ты не будешь плакать.
Но Брагин-старший ошибся. Совсем скоро счастливые слезы катились из глаз Татьяны. Она узнала, что впервые станет мамой, а у Андрея появится братик или сестричка.
—
Автор рассказа: Ирина Тимофеева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
