Эта история могла произойти в Москве, Петербурге, Новгороде или Казани – словом, в любом населенном пункте, где есть старинные дома, построенные еще в позапрошлом веке. Наверняка она случалась и в вашем городе, только люди разучились верить в сказки и стараются не замечать чудесных событий, происходящих рядом. Им страшно поверить в то, что они не могут объяснить. Помните известную притчу?
– Поверю, когда увижу, – сказал человек.
– Увидишь, когда поверишь, – ответила Вселенная.
Я поверила, и потому знаю все о событиях, которые происходили в моем дворе на протяжении почти полутора веков.
***
Возьмухин Василий Семенович, купец первой гильдии, был одним из самых богатых и влиятельных жителей города N. Слыл он человеком честным и справедливым, за что четыре раза избирался в городскую думу. По Дону и Волге весной ходило несколько его кораблей, а когда вода спадала, он выпускал целую армаду барок-белян. Каждый сезон приносил прибыль, и настал момент, когда мужчина задумался:
– Детей всех вырастил, выучил, каждому сыну свое дело выделил, дочерей замуж удачно выдал, нужно и для города что-то сделать. Но так, чтобы и самому в накладе не остаться.
Решил он в самом центре построить доходный дом на манер санкт-петербургских, чтобы имел парадное крыльцо, черные входы и двор-колодец. Сказано – сделано. Говорят, из самой столицы привозил подрядчиков и рабочих. Через год недалеко от Собора Пресвятой Богородицы вырос четырехэтажный красавец с высоким мраморным крыльцом, обрамленным коваными решетками, и затейливыми лепными узорами под крышей.
На первом этаже расположилась кондитерская, модный салон и галантерейный магазин. Второй этаж был отдан высокого ранга чиновникам, на четвертом селилась местная богема и студенты, а вот на третьем, самом престижном, квартиры выкупили богатые степные помещики, чтобы жить на манер столичных и московских дворян: летом – в деревне, а осенью и зимой – в городе.
В четырехкомнатную квартиру, окна которой выходили и на центральный проспект и в полутень внутреннего двора, въехала молодая барышня с прислугой. Звали ее Граженская Ядвига Яновна. Привез девушку управляющий ее имением, которое она получила в наследство после смерти родителей. Он-то и рассказал дворнику, который в те годы был главным блюстителем общественного порядка и спокойствия, что девица осиротела совсем недавно, а без папеньки и маменьки в деревне ей очень тоскливо, и попросил приглядывать за ней и помогать по мере возможности.
Девушка была очень красивой, но не той кукольной красотой, к которой так стремятся молодые провинциальные дворянки. На ее лице лежала печать гордой строгости и достоинства. Взгляд ее зеленых глаз был глубок и пронзителен, и многие, не выдержав его, отворачивали голову в сторону. На светлой бархатистой коже отчетливо выделялся румянец – признак отменного здоровья. Ходила она неторопливо и степенно, чуть приподняв подбородок. Одета барышня была скромно, но богато и со вкусом.
С управляющим, дворником и соседями она всегда приветливо здоровалась, но в пространные разговоры не вступала. Нельзя сказать, что Ядвига Яновна жила затворницей. Вместе со служанкой она гуляла в городском саду, посещала театр. Иногда возле крыльца ее ждал наемный экипаж, на котором она отправлялась неизвестно куда. Несколько раз другие жильцы третьего этажа приглашали ее в гости, но девушка отказывалась, ссылаясь на то, что она еще в трауре по папеньке, а потом и звать ее перестали.
Первый раз Ядвига Яновна заставила говорить о себе зимой того же года. Всю ночь шел снег, и дворнику пришлось взять себе помощников, чтобы к утру расчистить дорожки и тротуар у парадного входа. Работы было невпроворот. Девушка вышла из дома, когда заря только занималась, и остановилась на крыльце.
– Куда же вы, барышня, в такую рань? – обратился к ней дворник, предварительно поздоровавшись и сняв шапку. – По городу извозчики еще не ездят, занесло улицы.
Отвечать она не стала. Вместо этого протянула дворнику «синенькую» и сказала:
– Отнеси в подвал Мартыновым, пусть помянут моего папеньку, Яна Яновича.
Дворник удивился: откуда барышня знает о многодетной семье Мартыновых, которых из жалости пустили пожить в подвальное помещение?
– Будет исполнено, барышня, дочищу дорожки и отнесу.
Ядвига Яновна нахмурилась и повторила свою просьбу таким тоном, что дворник не посмел ослушаться. А через минуту он вылетел из подвала и стал звать на помощь – вся семья лежала без сознания, наверное, домочадцы отравились угарным газом. Девушка дождалась, пока жильцов начали выносить на свежий воздух, и отправилась домой. Она свое дело сделала.
Дворник потом, рассказывая об этом происшествии, говорил:
– Если бы не барышня, семь трупов хоронили, а она словно знала о беде. Знала и предупредила их гибель.
Об этом случае говорили еще недели две, а потом стали забывать – новые темы для обсуждения появились: помощник градоначальника задумал женить единственного сына и искал для него невесту; к вдове судьи стал наведываться молодой человек, которого она выдавала за своего племянника, а в квартирку на четвертом этаже, которую занимал человек без определенных занятий Андрей Гаврилов, начали по вечерам захаживать странные личности, о чем дворник сразу же сообщил в полицейский участок.
Следующее происшествие, из-за которого Ядвигу Яновну начали избегать, произошло ранней весной, когда снег только слегка стал подтаивать в полуденные часы, а по ночам все-еще было морозно. Возвращаясь из кондитерской, она встретила трех подростков с коньками в руках. Жили они на втором этаже и всегда учтиво, как взрослые, раскланивались с Ядвигой Яновной. Обычно она им лишь едва заметно улыбалась и кивала в ответ, но в тот день остановилась и сказала:
– Возвращайтесь домой, не нужно ходить вам сегодня на каток.
Мальчишки удивились, но совета не послушались, сославшись на то, что родители разрешили. О дальнейших событиях поведал опять-таки дворник.
– Гимназисты только отошли на несколько метров, а Ядвига как глянет им в спину – Митька Логинов и растянулся на ровном месте. Вы же сами видите, лед весь сколот, не мог он там просто так упасть. Так мало того, что упал, ногу подвернул и идти дальше с товарищами не мог. Гришка Егоров и Степан Федоров отправились на Дон сами, а Митька заковылял назад. Проходя мимо барышни, он зло прошептал: «Ведьма», – но она лишь улыбнулась в ответ.
Однако на этом история не закончилась. Часа через два к дому подкатил экипаж. Из него выскочил Гришка, размазывая по щекам слезы и крича не своим голосом:
– Степка утонул, под лед провалился. Вытащить-то его вытащили, да только уже бездыханного.
Начала собираться толпа. Никто и не заметил, как появилась Ядвига Яновна. Она подошла к телу мальчика, наклонилась на несколько секунд над ним, а потом сказала:
– Несите его скорей в тепло, а то простудится. Жив он, нечего панихиду разводить.
Дворник тоже наклонился к Степану и убедился, что подросток действительно дышит. Он дал Гришке подзатыльник за панику, взял на руки мальчика и поспешил в дом.
***
С этого дня пошел слух, что Ядвига Яновна – самая настоящая ведьма. Ее стали побаиваться, при встрече все так же мило раскланивались, но в глаза старались не смотреть. Как уверял сын помощника градоначальника, которому папенька так и не успел сыскать достойной невесты, от одного ее взгляда он становится сам не свой. Поманила бы она пальцем – и пошел бы он за ней хоть на край света, хоть в пропасть; сказала бы «убей», и взял бы на душу грех.
Так и жили обитатели дома рядом с ведьмой. Много еще странных событий произошло: то она предупредила разорившегося помещика Горчишина, чтобы не выдавал дочь замуж за заезжего грузинского князя. А князь тот впоследствии оказался беглым преступником. То всполошила весь дом ночью криками о пожаре, когда огонь только начал охватывать одну из комнат чиновника Меркулова, то на похоронах девицы Анастасии Репниной сказала:
– Невеста первой отправилась в дорогу, а через неделю и жених пойдет вслед за ней.
И правда, ровно через неделю умер конторский служащий, который въехал в освободившуюся квартиру лишь месяц назад.
Со временем жильцы дома менялись. Одни съезжали, другие старели и уходили в мир иной. Стала меняться и Ядвига Яновна. Из девушки-красавицы она сначала превратилась в очаровательную женщину, а потом годы начали брать свое. Ко времени революции, которая на Дону, как и во всей России, перевернула все с ног на голову, на лице Граженской появились первые признаки увядания. Она по-прежнему спокойно и одиноко жила в своих комнатах. А потом хозяева новой жизни выгнали из дома прежних жильцов, вывесили над входом кумачовые плакаты с призывом бить буржуев, поделили прежние квартиры на комнаты и заселили в них тех, кто был никем и по недоразумению вдруг стал всем.
И превратился степенный доходный дом в Ноев ковчег, который поплыл по бурлящим революционным волнам в новую жизнь. Преобразился дом, фасады его потускнели, лестницы перестали сиять чистотой, из кондитерской по утрам не доносился манящий запах свежеиспеченных булочек с корицей, да и самой кондитерской больше не было, как и галантерейного магазина, и модного салона. Огромную старую липу, украшавшую двор почти полвека, спилили на дрова в годы гражданской войны. Но старое дерево умирать не захотело, корни пустили новые побеги, и следующей весной они зазеленелт молодыми листочками.
– Пора и мне, – подумала Ядвига Яновна, которая то ли по невнимательности домкома, то ли по какой другой причине продолжала жить одна в своей четырехкомнатной квартире.
Автор рассказа: Ирина Тимофеева
Канал Фантазии на тему
(2 оценок, среднее: 4,50 из 5)
Загрузка...
