Григорий Петрович скучал. Печаль обуяла естество и притушила некогда светившиеся азартом глаза. Такие чувства читались на лицах русской дворянской эмиграции в Париже в начале прошлого века. Как не верили им тогда, так не верили Григорию Петровичу сейчас.
«Как можно предаваться унынию, когда у тебя есть все, включая безграничные возможности?» — судачили о нем подчиненные.
Да, Григорий Петрович был олигархом. Самым обычным, можно сказать, рядовым, особо не выделяющимся из общей массы скоробогатеев, олигархом. Классические, положенные по статусу, атрибуты: дома, яхты, заводы, пароходы – давно были приобретены и обмыты. Процесс накопления имущества Григорию Петровичу надоел очень быстро. Когда пришло понимание, что можно купить много и многое, ему стало не интересно.
— А зачем? – спрашивал он, — зачем оно мне надо?
Это касалось новых особняков, спортивных машин, уникальных картин, произведений ювелирного искусства.
— Если честно, то я ничего не понимаю в живописи. Вот вы говорите: «Айвазовский!». И что? Ну, море и море. Лодка, все дела. В чем ее ценность? Композиция, сюжет, ощущения? Вы хоть раз в шторм попадали? Это страшно! Как можно этим восхищаться? А если вы цените художника, тогда его и покупайте!
Такой прагматичный взгляд на жизнь и ценности дал возможность в девяностые создать легальный стабильный бизнес. Конечно, десять лет пришлось активно участвовать в продвижении и развитии. Бессонные ночи, нервные срывы, небольшие махинации, мелкие авантюры. Все это вывело бизнес на устойчивые рельсы.
А дальше Григорий Петрович исполнял лишь номинальную роль владельца. Механизм отлично работал без него.
Григорий Петрович тосковал. Деньги зарабатывались сами, уже не принося удовольствия. Тогда он решил поискать удовлетворения с другой стороны.
Трата денег принесла значительную порцию эмоций.
Взяв на попечение несколько детских домов, Григорий Петрович выступил в роли спонсора. Это сразу подняло его социальный рейтинг. Благодарные воспитанники, по указке воспитателей, приглашали благодетеля на показательные концерты.
Григорий Петрович ездил, привозя с собой дополнительные подарки для всех и каждого. Эмоции лились водопадом. Спонсор-олигарх удивлялся способностям и наслаждался выступлениями детей-сирот.
Но в какой-то момент, Григорий Петрович осознал страшное: за каждой парой глаз кроется трагедия. Иначе как они оказались под опекой государства, а не в родных семьях?
На концерты он ездить перестал, но указания о продолжении спонсировать оставил. Он не мог помочь всем детям. В его силах было только чуть-чуть улучшить их жизнь. Но реальной помощи – дать каждому ребенку любящую семью, он не мог.
— Я не хочу, чтобы детей из-за меня заставляли скакать и прыгать! – объяснял он директору одного из детских домов.
— Но они сами хотят! – настаивал директор.
— Вот хотя бы вы мне не врите. Сами они хотят! Знаю я, как эти показательные выступления организовываются. Не приеду я, сколько не уговаривайте!
Решив исключить потенциальных посредников на ниве меценатства, Григорий Петрович взялся продвигать на большую эстраду молодое дарование.
Певицу Асю он заметил на одном из праздников провинциального городка, где открывал очередной филиал. Миловидная простоватая девушка обладала прекрасным голосом и богатым вокалом. Про вокал он услышал уже в столице, когда привел ее к учителям. Ибо сам в таких тонкостях не разбирался.
Девушка стала быстро набирать популярность. Деньги играли немаловажную роль, но талант честно завоевывал симпатии.
Григорий Петрович разделал искреннюю радость Аси от каждого выступления и каждой публикации о ней. Она радовалась как ребенок: бегала, прыгала, визжала. И с удвоенной энергией работала дальше.
И все же при Григории Петровиче Ася старалась сдерживать свои эмоции.
Однажды он спросил:
— Ася, в чем дело? Я тебя обидел? Почему ты меня боишься?
— Ну, — девушка смутилась и покраснела, — Мне, наверное, нужно оказывать вам дополнительные услуги?
— Это ты о чем? – Григорий Петрович был новичком в продюсировании, поэтому не понял, о каких услугах речь.
— Ну, это, — вконец смутилась девушка.
— Ах, это, — догадался он.
— Это, — сказала Ася и совсем поникла.
— Спасибо, не надо, — отрезал Григорий Петрович, — Уже как-нибудь без тебя этот вопрос урегулирую.
— Правда?! – воскликнула Ася, и убежала заниматься вокалом.
Это событие можно было списать на недалекий ум провинциальной девушки, но светский бомонд уже породил и наслаждался сплетней, что Григорий Петрович покупает известность своей любовнице.
Неудовольствие Григория Петровича фактом лживой сплетни послужило рождению очередного продюсерского центра, которому и была перепоручена Ася и все потенциальные таланты, коих сотрудники центра найдут.
А заскучавший Григорий Петрович искал хоть что-то, что могло его вывести из тоски и печали.
Красная икра не лезла в глотку, королевские омары пошло воняли рыбой, вино с многолетней выдержкой казалось кислым.
На внеочередном светском рауте ему посоветовали обратиться в бюро для боГатых, которое специализируется на оригинальном досуге. Самым популярным предложением организации была возможность прожить некоторый срок жизнью бомжа.
Предоставлялась история, реквизит, следящий маячок и кнопка экстренной помощи. Все остальное – по правде жизни. Без денег, жилья, документов сроком от пяти дней клиент отправлялся в свободное плавание на самое дно общественной значимости. Единственное, что гарантировала организация – на отведенной локации правоохранители не будут применять неоправданное насилие.
Григорий Петрович подписал все документы, включая акт о возможном причинении физического ущерба, перевел запрашиваемую сумму денег и погрузился в негу предстоящих сказочных впечатлений.
Если бы Григорию Петровичу пришлось кому-нибудь из своего окружения рассказать, как он, воняя помойкой, влачил жалкое существование на недостроенном объекте… Сражался за просроченную колбасу, чтобы утолить голод. Пил непонятный алкоголь, чтобы не окоченеть насмерть. То выслушал бы положенное в таких ситуациях восхищение, удивление, сочувствие и заверения, что они так бы не смогли.
Сам же Григорий Петрович остался крайне недовольным.
Все пункты контракта были исполнены: антураж, внешний вид, место и условия жизни, маргинальное окружение, гнетущая атмосфера безысходности. Была даже прописанная в контракте драка и вылазка за пропитанием. Придраться не к чему.
А реализация всего этого и вызвала недовольство у Григория Петровича.
Экипировка заслуживала отдельного разговора:
— Посмотрите! – нахваливал одеяние молодой менеджер, — Специально изношенная гипоаллергенная ткань. Все прорехи разрабатывались известным кутюрье! Одежда покрыта специальной чистой грязью! Без микробов, вирусов и прочих возбудителей.
— Вы уверены, — спросил Григорий Петрович с издевкой, — что грязь достаточно чистая?
— Я уверен на сто процентов! Могу при вас ее даже лизнуть!
— Спасибо, не надо. Верю.
— А вот, пожалуйста, специальная парфюмерия! — менеджер протянул флакон, — Запах специально разработан французскими парфюмерами для передачи уникального аромата свалки, помоев, грязного тела и испражнений!
— Специально для кого разработан?
— Это наш индивидуальный заказ. Там подобраны уникальные компоненты. При контакте с кожей данного вещества происходит процесс омоложения!
— Видимо тогда, когда пытаются его смыть.
Объект, на котором обитала их группа, находился под охраной специальных людей. В самой группе из пятнадцати человек настоящих бездомных было всего трое, остальные – такие же, как и Григорий Петрович, искатели ярких впечатлений. Вылазка за пропитанием проходила под конвоем все той же охраны. Добычу не пришлось воровать или изыскивать. Она была сложена в большую спортивную сумку. Когда ее, отыгрывая по Станиславскому, подобрал реальный бомж из их группы, за ним даже никто не погнался.
Поиграв в этой песочнице два дня, Григорий Петрович во время очередного похода за пропитанием сбежал домой.
Пока Григорий Петрович прятался от охранников, которые мечтали вернуть его в лоно маргинальной группы, ему представилась возможность пообщаться с реальными жителями вокзалов и подворотен. Хлебнув с ними неведомой спиртосодержащей жидкости, он был удостоен истории, которая определила его дальнейшую судьбу.
— Зуб даю, так все и было! – клялась Варька, стуча грязным кулачком по впалой груди.
— Точно призрака видела? А не галлюцинации это были от выпитого? – допытывался Григорий Петрович.
— Так я трезвая тогда была, почти. От дождя в подвал заползла, да у трубы горячей пригрелась. А тут из стены выходит он! Призрак!
— Как выглядел? – решил сразу уточнить мужчина.
— Как облако, только светящееся!
— Дальше.
— Поманил он меня, — продолжила Варька.
— Как поманил? – опять спросил Григорий Петрович.
— Ты рассказать-то дашь? – возмутилась Варька.
— Все. Рассказывай.
— Вот. Поманил он меня к стеночке, из которой вышел. Я подошла. Он кирпич один подсветил. Я его ногтями подцепила и к себе потянула. Он и выпал. Призрак в дырку показал и пропал. Я руку сунула, а там тряпка. Вытащила я ее, значит, а в ней клад!
— Какой клад? – не удержался Григорий Петрович.
— Колечко, цепочка и сережки.
— Врешь! – в который раз усомнился мужчина.
— Цепочку и сережки я продала, а колечко вот оно, — и она достала из-за пазухи тряпицу, из которой вынула кольцо.
— Вроде старинное, — предположил сосед и поклонник Варьки.
— Мне за него тридцать тыщ предлагали! – похвасталась Варька.
— Разрешите посмотреть? – попросил Григорий Петрович.
— Только быстро. А ты, Мишка, за ногу его придержи, чтобы не сбежал.
Предосторожность была понятна, воровство у ближнего на социальном дне грехом не считалось.
Григорий Петрович ювелиром не был, но кое-что в украшениях понимал. Золотое кольцо ручной работы дореволюционных мастеров. Два бриллианта на пять карат и большой рубин.
— Нет, тридцатку оно не стоит, — сказал Григорий Петрович.
— А сколько? – заинтересовалась Варька.
— Нолик пририсуй. И это с учетом того, что клейма не будет. А если клеймо, да с историей, то может и до миллиона дотянуть.
— Какое сокровище! – прошептала Варька, пряча кольцо.
История получилась презабавная. Но ценная не кладом, а призраком. Его существование можно было подвергать сомнению по многим факторам. Ненадежность источника, отсутствие точного адреса, отсутствие свидетелей, невозможность повторения явления. Но вещественное доказательство утверждало, что произошедшее реально, потому что такие кольца на дороге не валяются. А иного способа у Варьки получить сей раритет просто не могло быть.
Когда Григорий Петрович добрался домой и начал приводить себя в надлежащий вид согласно статусу, положению и здравому смыслу, он не мог избавиться от зудящего чувства любопытства.
— Призрак, значит, — бубнил он себе под нос, — Призрак. Привидение. Потустороннее. Сверхъестественное.
Скука испарилась, как не бывало. Ее сменил жгучий интерес и жажда приключений.
Автор: Виталий Захаренко
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
