История одной игрушки (2)

Окончание

Петрушка проснулся от пронизывающего холода. Он долго спал в коробке. Кто-то медленно, медленно снял крышку. Петрушка приготовился зажмуриться от яркого зимнего света, но вокруг было темно и ужасно холодно.

Окна забиты толстыми одеялами, в центре комнаты стояла буржуйка. Паркетный пол в некоторых местах был разломан, а около буржуйки, круглой железной печки, единственного источника тепла, обожжен. На кровати с никелированными шишечками лежала закутанная в одеяла женщина. Девушка бережно вынула Петрушку из коробки. Петрушка узнал шарф, обмотанный вокруг ее тоненькой шейки.

— Мамочка, посмотри: наш старый добрый Петрушка! Гляди, какой румяный!

Но мать девушки не смотрела на Петрушку. Он узнал ее с трудом: вместо молодой женщины с красивой прической на кровати лежала изможденная старуха с серым лицом. Она уставилась в потолок светлыми, почти белыми глазами.

— Мама, не умирай! Мы сейчас накроем праздничный стол! — Девушка открыла дверку буфета и достала оттуда маленький кувшинчик, — посмотри, это сахар, мамочка! Я ни капельки не съела, все копила, копила… И теперь мы будем пировать вместе с Петрушкой. Я напою тебя сладким чаем, а потом мы снова прочитаем письмо от папы! Мама! Мамочка! Мама?

Женщина не отвечала. Она была мертва. Девушка не плакала, не кричала… Она опустилась на единственный уцелевший венский стул, жалобно скрипнувший под ней. Хотя не с чего было скрипеть: в ней только и осталось, что огромные, обведенные черными кругами, почти безумные глаза. А когда-то они лучились искорками — Петрушка помнил.

— Что, дружок, смотришь, улыбаешься? Одни мы с тобой остались на белом свете. Папа погиб. Мама умерла. Это хорошо, что я ничего ей не сказала. Как ты думаешь, ТАМ есть Бог? Папа говорил, что нет. А я хочу, чтобы был. Они там встретились бы.

Таня (а это была она) насыпала из вазочки сахарный песок на малюсенький сухарик, откусила и начала медленно жевать.

— Как пирожное «Картошка». Вкусно! — сказала она Петрушке. — С Новым Годом, дружище!

Петрушка смотрел на Таню и ненавидел себя за свою лукавую улыбку. К сожалению, он не мог ее стереть со своего лица.

***

Он чувствовал, что стал очень старым, но не знал, сколько ему лет. Раньше он считал годы по количеству праздников, но к коробке давным-давно никто не прикасался. Может быть, все умерли? Петрушка лежал в мягкой вате и смотрел полинявшими глазами в темноту. И однажды чуть не ослеп от яркого света, которого не видел уже лет сто, наверное.

— Николаша, аккуратнее! Я, честно говоря, против того, чтобы ты брал игрушки из этой коробки! — послышался до боли знакомый голос.

— Мамуля, но елка наполовину голая! — ответил упругий молодой басок.

— А все потому, что ты совершенно не думаешь перед тем, чтобы действовать. Скажи на милость, противный ты мальчишка, зачем ты притащил в нашу коммуналку такую здоровенную ель?

— Ну мам-м-м, — совсем по-детски протянул басок.

Петрушка увидел черные глаза напротив.

— Ого! Татьяна Николаевна, у вас тут целая коробка царского стекла! Откуда взялся сей замшелый раритет?

— Физики! — фыркнула полная и очень красивая женщина, — Ничего святого! Это — память.

Она бережно взяла Петрушку в руки. Да, это была та самая полубезумная девушка Татьяна… Только она очень изменилась с того страшного праздника: в волосах появилась седина, а вокруг глаз протянулись тоненькие лучики морщин. Рядом с нею стоял высоченный молодой мужчина с копной кудрявых волос на голове.

— Его надобно отдать на реставрацию. А гирлянды и шарики — молодцом, еще послужат. Давай-ка их развесим. Скоро Иришка придет.

Комната казалась маленькой из-за огромной, разлапистой елки, нагло отвоевавшей себе большую половину помещения. Николаша раскрыл стеклянные двери в коридор, чтобы освободить хоть немного пространства для будущих танцев. Венские стулья исчезли. Пропал и массивный буфет. Вместо него стояла легкая горка, наполненная сверкающей посудой. На лепном потолке вместо роскошной старой люстры висело что-то, похожее на раскрытый зонтик, с ярко горевшими лепестками-плафонами на концах «спиц» зонтика.

Веселенькие обои на стенах гармонировали с нарядными шторами, закрывавшими огромные окна. Много полок с книгами. Вместо кровати с никелированными шишечками красовалась низенькая, покрытая клетчатым покрывалом, тахта на изящных ножках. Отдельный угол комнаты был закрыт ширмой. Николаша то и дело заскакивал туда. Видимо, это было его собственное пространство, где, в отличие от материнской половины, царил вечный студенческий беспорядок.

Петрушку водрузили на лохматую еловую лапу со смешным человечком по соседству.

— Кто ты? — спросил Петрушка человечка.

— Экий ты невежда! Я — космонавт! — ответил ему человечек.

Этот вечер был шумным и веселым. Петрушка много лет не видел столько народу, каким-то чудом уместившегося в комнате. Играла громкая музыка, а Николаша, тот самый высокий молодой человек, кружился в танце с миниатюрной девушкой.

По паркетному полу стелился серпантин и конфетти от хлопушек. Они путались в волосах девчонок и прилипали к брюкам парней. И вот — пробили куранты, зазвенели бокалы, гости закричали:

— Ура! С Новым Годом!

А Петрушка смотрел на них подслеповатыми от времени глазами и думал, что это самый веселый праздник во всей его долгой жизни.

Он бы с удовольствием посидел еще несколько дней на огромной хвойной лапе, но женщина, та самая Таня, наутро бережно сняла Петрушку с ветки.

— Милый ты мой старичок. Какой ты стал хрупкий. Молодые ничегошеньки не понимают в этой жизни — им бы все веселиться! Давай-ка я тебя уложу в коробочку, от греха подальше. Отдыхай.

Петрушка хотел крикнуть, что нисколько не устал, что ему до смерти надоело лежать в тесной тюрьме, обложенной ватой, но Татьяна не слушала. Она плакала, и слезы капали на полинялое личико игрушки.

***

Ему казалось, что прошла вечность. Петрушку никто не беспокоил. Неужели на всей земле закончились праздники? Неужели Петрушке суждено умереть в этой тесной коробке? Он совсем ослеп от отсутствия солнечного света и стал плохо слышать. Со временем Петрушка настолько привык жить во мраке, что совершенно перестал ждать и смирился со своей участью.

Один раз только за все это время коробку открыли, да и то ненадолго.

— Что за дрянь тут понапихана? — сказал кто-то.

Петрушка с трудом разглядел какую-то женщину. У нее были длинные белокурые волосы. Только и всего — черт лица было не разглядеть.

— Выкинь все старье на помойку. Фу, как воняет. Мне кажется, никакой ремонт не поможет выветриться этому мерзкому запаху «старушатины»! — говорила женщина кому-то.

Петрушка, которого женщина брезгливо держала двумя пальцами за ногу, полетел в свою пыльную коробку и чуть не разбился. С ним никогда так не обращались. Мельком он успел увидеть, что комната стала пустой, а паркетный пол был выломан до основания.

«Наверное, это конец», — подумал Петрушка и… умер.

***

Очнулся Петрушка от странного чувства, когда-то пережитого им много лет назад. Ему было… щекотно. Кто-то ласково водил мягкой кисточкой по фарфоровому личику старой игрушки. А потом вновь открылись его глазки, и мир вокруг стал таким ярким и солнечным.

Повсюду — десятки, если не сотни, маленьких светильников, отражавшихся в стеклянных витринах, расположенных в небольшой, но очень уютной комнате. А самым интересным было то, что Петрушка увидел напротив витрины, где он сидел, чистенький и обновленный. Окно во всю стену не было прикрыто шторами и смотрело прямо на шумную, суетливую улицу.

Туда-сюда сновали нарядные прохожие. Горели праздничные гирлянды. Правда, совсем не было лошадей — вместо них ездили машины. Но дети так же, как и раньше, прижимали свои носики кнопкой к оконному стеклу, разглядывая то, что находилось здесь, в этом маленьком царстве.

— А вот этого Петрушку нашли на свалке. Уму непостижимо, кто догадался выбросить на помойку такой клад! Посмотрите, перед вами интереснейший экземпляр настоящей петербургской елочной игрушки. Обратите внимание: лицо и руки у Петрушки изготовлены из фарфора, и это чудо, что за много лет он даже не разбился! Обратите внимание еще на один экспонат, изготовленный в том же 1913 году. Замечательная Снегурушка. Ее нам подарил старейший житель Петербурга. Снегурушка прекрасно сохранилась, и наш музей гордится замечательным подарком! Пройдемте к следующей витрине, где расположены елочные украшения советского периода.

История одной игрушки

Петрушка не стал слушать, что говорил экскурсовод своим посетителям. Не до того ему было! Как же он ее не заметил?

Рядышком с ним стояла ОНА! ТА САМАЯ! Маленькая Снегурушка в беленькой шубке, в пушистой шапке, льняная коса которой спускалась до самых щиколоток, обутых в изящные сапожки.

Если бы Петрушка умел плакать от радости, он непременно бы заплакал. Но он не умел — старинные елочные игрушки не привыкли бурно выражать свои эмоции. Вот и Петрушка только и мог, что улыбаться своей соседке по стеклянной полке среди множества других стеклянных полок, расположенных в Музее Елочной Игрушки города Санкт Петербурга.

Автор рассказа: Анна Лебедева

Ссылка на основную публикацию