Василиса — провизор аптеки, удобно расположенной на углу Советской улицы. Эффектная женщина – статная, пышная, властная. Василиса премудрая. Стоит за аптечным прилавком и царствует. Волосы убраны в замысловатую прическу. Внушительную грудь обтягивает белый халатик. Такое чувство, что женщина из двадцатого века важно зашла в малюсенькую аптеку. Соскучится от изобилия и обратно уйдет к себе, во времена всеобщего дефицита – всеми покупателями повелевать и смотреть на них с высоты своего гренадерского роста.
Клиенты – народ, давно по-хозяйски освоившийся в океане конкурирующих фирм и фирмочек, страстно воюющих за каждого покупателя, перед Василисой отчаянно робели и затихали. У этой не забалуешь!
Начнет какой-нибудь старикашка качать права:
— Почему рецепт есть, а лекарства – нет! Вот в Европе… – забыл паразит, перед кем стоит.
Василиса одним взглядом его в камень превращает.
— Езжай в свои Европы, предатель! Там тебя быстро научат Родину любить!
Старикашка быстрее смывается. От греха подальше. Непонятно еще, что за баба такая за прилавком, а вдруг из «этих».
Молодая непуганая дамочка вздумала однажды неисправный тонометр обратно принести, так тысячу раз пожалела об этом.
— Вы цену видели? Цена грошовая, китайская! – гудела Василиса. – Что за люди! Купят за копейку канарейку, хотят, чтобы пела и не ела! А потом, и ходят, и ходят, и ходят, и ходят… Не буду менять – этот товар обмену не подлежит!
— А я претензию напишу! – визжала непуганая дамочка.
— Пишите! – рявкала Василиса.
Дамочка писала претензии каждый день две недели подряд. И чего она добилась? Ремонт ей сделали, обратно тонометр прислали, и тот благополучно сломался через два дня. Писать новую претензию дамочке не хотелось: на цербера аптечного глаза уже не глядели.
Один блогер сопливый пытался провизора на камеру снять, так через пять минут полиция приехала и за шкирку «режиссера» вывела.
— Права на съемку не имеете! – вынесла свой вердикт Василиса.
Никто не знал, почему эта суровая дама до сих пор не вылетает пробкой с рабочего места. Пробовали выяснять, жаловаться, но в ответ – кромешная тишина. Кто-то из администрации оправдывался:
— Ну какие могут быть жалобы? Василиса Егоровна – заслуженный ветеран труда! Сорок лет работает – ни одной недостачи, в аптеке полный порядок, документация – среди ночи провизора разбуди – все четко отбарабанит: где, что лежит! Профессионал! Да мы измучились нормального работника искать: после молодых девок – хоть потоп!
И не поспоришь. У Василисы, и правда, в аптеке идеальный порядок, и все на своих местах. И срок годности совпадает с заданным, и назначения лекарств она никогда не путает. И не опаздывает никогда. И работает одна, без сменщицы – экономия, опять же!
И еще одно достоинство: выручка у аптеки была в разы выше, чем у такой же на соседней улице. Там, на соседней улице никакой ругани и хамства: милая девочка такая: здравствуйте, до свидания, что вам угодно… А дохода нет, как не было. Здесь же – очереди постоянно. Что за народ! Плюется, психует, и все равно идет! Ностальгия по советским временам? Не хватает им для полного счастья вот этой каменной Василисы?
Русская душа – загадка…
***
Петр Сергеевич никогда ничем не болел. Даже насморком не страдал. Крепкий получился мужик у отца с матерью, как ядреный огурец. До шестидесяти лет прожил – не крякнул ни разу. А вот женка, Елена Яковлевна, сплоховала. Ни с того, ни с сего начала Леночка чахнуть и худеть. Спохватились поздно – четвертая стадия. Похоронил Петя свою голубку и перестал спать по ночам. Ну вообще сон не приходил: все думы, да думки. Мысли какие-то нехорошие в голову приходят. Пробовал расслабиться и отпустить ситуацию – должен же организм утомиться и сдаться, наконец! Нет. Ни в одном глазу!
Кружится голова у Петра Сергеевича, руки дрожат, сознание путается. Он – в больницу. Доктор, пролистав тонюсенькую карту больного, заключил:
— А что вы хотите в вашем возрасте…
«Болван. Идиот. Попугай! Ну, продолжай свою песню: купите уже белые тапки и не волнуйтесь!» — злился Петр Сергеевич.
И доктор продолжил:
— Вы, судя по толщине медицинской карты, вполне здоровы. Вероятно, вы просто переживаете сильный эмоциональный стресс. Вам нужно сменить обстановку, уважаемый Петр Сергеевич! И я сейчас вам выпишу очень хорошие таблеточки!
Вот и отправился Петр Сергеевич в ближайшую аптеку за лекарством. А там – очередь! И Василиса что-то грозно очередному покупателю выговаривает.
« Ой, нет! Это же не женщина – памятник!» — прямо по-Шолоховски подумал Петр. И решил пройтись подальше, но выкупить таблетки без лишней нервотрепки.
Выкупил. Начал принимать. Никакого эффекта. Еще и галлюцинации начались. Петру Сергеевичу стало по-настоящему страшно.
— Леночка, милая ты моя, никак с собой забрать хочешь? – заплакал Петр.
Он посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся: вместо молодцеватого мужчины на Петра Сергеевича глядел тощий и замученный человечек…
— Петр Сергеевич, миленький, ты приболел что ли? – не выдержала однажды Люся, местный дворник, задала сидящему на лавочке соседу, — одышка у тебя. И вид – краше в гроб кладут!
— Да вот… Не сплю совсем, — ответил Петр.
— А у врача был? А лекарство пьешь какое? – пристала Люся хуже банного листа.
Ну что… Так и так – слово за слово – Петр Сергеевич все Люське и выложил.
Та в ответ заахала:
— Да ты что! Это такую уйму денег выложил! Ах, нахалы, ах паразиты! – Люся даже метлу в сторону отбросила, — вставай, пойдем!
— Куда?
— К Ваське в аптеку. Она столько народу с того света вытащила!
— Это к здоровущей бабе, хамке местной? Не пойду! – заартачился Петр.
— Пошли, говорю! Еще спасибо скажешь!
***
Василиса с утра вся в заботах. Опять из головного офиса пришло предупреждение: не выполнен план по продаже рекомендованных лекарств. Фармакологические фирмы не принимают возврат! Если не реализуете ряд названных по списку препаратов – будете выплачивать неустойку из личных средств.
Василису Егоровну аж передернуло. Да сколько можно людей обманывать! Это же не лекарства, а пустышки крашеные! Обычный аспирин по цене, прости Господи, рогов марала! Ни пользы, ни радости! Если бы она здесь не работала, то половина микрорайона давно уже копыта откинула! Одни от «чудодейственных средств», другие – от голода! Сволочи!
Тренькнул колокольчик. Люся – дворничиха, собственной персоной. А рядом с ней… Ой… Петр Сергеевич? Да нет, не может быть!
Эх, знал бы Петя, что он значил для Василисы…
Сколько она из-за него ночей не спала. Сколько слез пролила. И ведь ни разу, даже в сторону Васи не взглянул – никого, кроме своей Елены не видел. А Вася – только его и видела! Замуж ни за кого не вышла и детишек не родила! Смотрела на его окна, расположенные как раз напротив ее окон, и радовалась, что жив и счастлив Петя. В оконных проемах горел яркий свет, сквозь прозрачную тюлевую занавеску было видно, как Елена наливает любимому чай, как режет батон… Как горит синий огонек телевизора. Как они танцуют во время праздника среди гостей. Как он кружит Леночку, такую хрупкую и маленькую, на руках.
Разве стал бы кружить на руках Петя гренадершу Василису? До чего подлая штука – любовь! Зачем она Василисе? И так – всю жизнь. Дома у Васи даже цветочка жалкого нет, даже салфеточки простенькой – для кого гнездо вить? Всю жизнь на работе, в аптеке. Ей порой казалось, что когда-нибудь она умрет около прилавка, пропадет в небытие бесследно, как и не было ее никогда.
Характер у Василисы дурной, а совесть была. Придут покупатели, и видит провизор – последние копейки отдают. И вот начала она тогда «бастовать и самовольничать» Пустышки людям не дает, сама выбирает хорошие, недорогие средства. Вроде бы копеечные таблетки, а помогают, в отличие от разрекламмированных. Потому и очередь. Потому и выручка. Молодые девчата навязывают что подороже, а Василиса – что помогает! У девочек пять продаж – у Васи – двести двадцать пять!
— Что вас беспокоит? – Ох, не имела права Василиса из себя доктора корчить. Но ради Петра она готова была в преисподнюю нырнуть!
Люся рассказала, а Петр притулился на скамеечке, бессмысленно уставившись в кафельный пол.
Василиса все поняла.
***
У меня забарахлило давление, пришлось бежать в «Васину аптеку». Захожу – нету Василисы.
— А где Егоровна? – спрашиваю у нового провизора.
— Уволилась. Ушла на пенсию, — отвечает мне молодая, симпатичная женщина, — что-нибудь желаете, сударыня?
— Ах, да! Мне бы зиприпин*
— Ой, а нету! Зато есть стоп-давлин* — и подсовывает мне яркую коробочку за полторы тысячи рублей. В составе: аспирин и гидроксид магния.
Начинае-е-е-ется…
***
Василиса выходила Петра Сергеивича. Она часами гуляла с ним по парку, заваривала мяту и ромашку. Поила Петю чаем с душицей, читала ему книги. Она отмела прочь сильные, плохо действующие на психику препараты и придумала свой курс лечения, перечитав перед этим кучу ученых трудов, толпившихся целым отрядом в домашнем шкафу. Жаль, что Василиса не в поликлинике работала – терапевт из нее вышел бы прекрасный. Хотя… с ее-то характером…
— Да золотой у женщины характер! – рявкнула Люся в ответ на мой глупый вопрос: мне вообще было непонятно, как эти двое: неулыбчивая и суровая Василиса и позитивный, веселый Петр Сергеевич вздумали жить вдвоем. О чем можно говорить с этакой «Медной горы хозяйкой».
Люся продолжала шаркать метлой:
— Что вы к ней привязались? Жила столько лет без мужика, маялась… Вот и характер! А сердце – прекрасное! И любила его всегда, да не лезла в чужую семью! И я, — Люся встала в позу «женщины с весло… то есть, с метлой» — очень за них рада! Да и не в лекарствах дело! Это все – любовь! Ясно?
Конечно, ясно. Чего тут неясного-то?
зиприпин, стоп-давлин — выдуманные названия.
Автор рассказа: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
