Продолжение. Начало здесь
…А вот что происходило немного раньше того момента, когда учитель физики Алексей Васильевич Карпов начал жарить блинчики для своей дочки Олеси.
***
— Привет. Мне нужны две телеграммы, — обратился к миловидной русалке Морянке запыхавшийся домовой Семён.
— Сёмочка, не ожидала тебя здесь сегодня, — кокетливо ответила Морянка. – В первый же рабочий день вершишь судьбы?
— Приходится.
— На какое имя телеграммы?
— На два имени. Ирина Чернышова и Алексей Карпов. Оба из города Н.
— У-у-у! – не смогла сдержать восторга Морянка. – Первая парочка за сегодня! Что писать?
Семён задумался на пару секунд, после чего проскандировал медленно, чтобы не сбиться:
— Напиши обоим: «Нужно сегодня сходить погулять в парк перед центральной детской поликлиникой».
Морянка простучала тонкими белыми пальчиками по розовой печатной машинке, и спустя несколько минут вручила коллеге две телеграммы такого же нежно-розового цвета. Семён осторожно взял их в руки и побежал к отделу светлой мысли. «Надеюсь, сегодня они открываются вовремя».
Дверь отдела распахнулась. Три сотрудницы с удивлением уставились на лохматого домового с розовыми бумажками в руке. Часы на стене показывали 8:01. Отдел только что открылся. Семён облегченно выдохнул – он успеет совершить задуманное.
— Нужно срочно отправить телеграммы.
***
— Ишь какой быстрый! – раздался откуда-то из угла насмешливый, но строгий голос. Семён повернулся на звук, но не увидел никого, кто бы мог его издать, пока с ветви гигантского дерева, растущего прямо в офисе, не выпорхнуло нечто грузное и пятнистое. Спустя пару секунд домовой обнаружил перед собой взъерошенного алконоста – большую птицу с человеческой головой. О них Семён лишь читал в умных книжках во время учёбы в Академии: по легенде алконосты спускаются с небес, чтобы донести до людей высшую волю. «В принципе понятно, почему она здесь работает. По специальности пошла», — усмехнулся про себя домовой. Птица продолжила напирать.
— А распоряжение от отдела причинения добра где? И почему вчера вместе со всеми в стопку не положил?
Семён глупо уставился на говорящую птицу, позабыв, зачем вообще пришёл.
— Э-э-э… Я здесь первый день. Я стажер из отдела планирования, пришёл по… заданию.
— Ах во-о-от значит, как, — протянула алконост, уперев мощные огненно-красные крылья в бока. – Задание, значит. Ну раз так, то я у Снежаны Феоктистовны уточню, что у тебя за задание, и почему ещё вчера никого не отправили.
Семён нервно сглотнул. Скандал в первый же рабочий день, увольнение, позор для всего рода – все эти картины потенциального будущего проносились в голове домового, словно товарный поезд. Тем не менее, природная гордость не позволила попросить прозорливого алконоста о пощаде. Птица уже вовсю командовала своими подчиненными, которые тоже оказались алконостами, но поменьше.
— Энарета, найди в списке запланированных телеграммы для… — птица взяла из рук остолбеневшего домового две розовые бумажки, — Ирины Чернышовой и Алексея Карпова. Эгиала, начни отправлять то, что запланировано на сегодняшнее утро. Акилла, слетай-ка в отдел планирования за Снежаной Феоктистовной, скажи ей, что к нам пришёл товарищ с заданием.
На последнем слове птица бросила свой надменный насмешливый взгляд в сторону Семёна. Тому стало не по себе, но он не подал виду: если ему суждено уйти, то так тому и быть! Никакого лизоблюдства перед начальством! Гордый домовой хотел задрать нос в знак своей независимости, но решил этого не делать – всё-таки он виноват, и этот жест здесь неуместен.
Спустя несколько минут, показавшихся Семёну вечностью, в отдел светлой мысли зашла его начальница — кикимора Снежана Феоктистовна, та самая, отправившая стажера в картотеку. Домовой начинал привыкать к её вечно недовольному виду, затхлому запаху, и мутному мокрому следу, тянувшемуся за ней по всей фабрике. Кикимора с яростью смотрела на подчиненного сквозь полукруглые очки и зеленела от негодования, хотя Семёну казалось, что зеленее болотная кикимора стать уже не может.
— Что ты себе позволяешь?! – с расстановкой прокричала Снежана Феоктистовна прямо в лицо Семёна. Чтобы помочь психике выдержать этот удар судьбы, он представлял, сколько ему придется умывать лицо от слюней начальницы. – Что это за воль-но-сти?! Я куда тебя отправила?! А?! Ты должен был идти в картотеку за досье 313Б-Д!
— 313Б-Ж… — поправил Семён.
— Молчать!!! – завизжала кикимора самым противным на свете фальцетом настолько громко, что даже алконост прикрыл уши крыльями.
— Снежана Феоктистовна, может, вы разберетесь в коридоре? Мы с девочками не можем работать в шуме.
Кикимора перекинула яростный взгляд на стаю алконостов, вытаскивающих из-под столов прозрачные контейнеры с телеграммами и налаживающих аппарат передачи мыслей. Через секунду взгляд начальницы смягчился.
— Извините, Алкиона Эоловна. Могу я получить телеграммы, которые вам передал этот недоумок?
Говорящая птица кивнула и отдала розовые бумажки Снежане Феоктистовне. Получив желаемое, та кивнула в знак признательности и поползла к выходу, не забыв вытолкнуть к двери Семёна, словно нерадивого школьника. Домовой даже рефлекторно вжал голову в плечи, ожидая подзатыльника, но слегка расслабился, когда не ощутил его.
Оказавшись в коридоре фабрики, Снежана Феоктистовна постыдилась кричать во всё горло, и продолжила разговор с подчиненным в своём обычном приказном тоне. Ну разве что чу-у-уточку громче.
— Картотека в совершенно другом крыле, прошу заметить! Акилла сказала мне, что ты говорил о каком-то задании. Что это за телеграммы хоть… «Нужно сегодня сходить погулять в парк перед центральной детской поликлиникой» на имя Чернышовой и Карпова… — зачитала кикимора содержание розовых телеграмм, после чего посмотрела на Семёна так, будто стремилась прожечь дыру в его голове. – Что это значит?! Ты пытался заняться потерянными досье?! Идиот!!! Ты знаешь, что к нам сегодня едет проверка?! Ты знаешь, что они сделают с нами, если мы наделаем дел?! Речь идёт о людских судьбах!
Семён больше не слушал. Его внимание приковала тёмная вытянутая фигура за спиной Снежаны Феоктистовны, развернувшая свою абсолютно лысую голову в их сторону. Пока кикимора бесновалась и трясла телеграммами перед носом домового, фигура медленно направлялась в их сторону. Через пару мгновений Семён смог разглядеть черное пальто, мертвенно бледное острое лицо с белесой щетиной на подбородке и излишне длинную трость с рукоятью в виде черепка. Практически прозрачная рука цвета утреннего тумана с длинными тонкими пальцами легла на плечо начальницы. Та резко замолчала, медленно повернула голову к плечу и, разглядев руку, побледнела до мятного оттенка с пугающей скоростью.
— Доброе утро, Снежана Феоктистовна, — произнес пугающий незнакомец и слегка сжал плечо собеседницы. – Воспитательный процесс ведёте?
Очевидно, странный человек наслаждался пугающим эффектом, который он производил на начальницу отдела планирования. Та вдруг отпрянула и повернулась к незнакомцу лицом. Домовому даже показалось, что она сделала подобие реверанса.
— З-з-здравствуйте, В-владимир Эд-д-дуардович, — пролепетала кикимора, но вскоре взяла себя в руки. – Да вот… Стажёр нерадивый попался.
— Почему-то все нерадивые стажёры именно к вам попадают. Забавная закономерность, — усмехнулся Владимир Эдуардович. Снежана Феоктистовна, очевидно, не уловила его иронии, и лишь фальшиво посмеялась в ответ.
— Я слышал, у вас тут досье потерялись. Весь ваш отдел на ушах стоит.
Только обретшая свой родной зеленый цвет кикимора вновь стала напоминать брокколи.
— Ой, Владимир Эдуардович, это всего лишь небольшой форс-мажор!
Снежана Феоктистовна бросила на Семёна умоляющий взгляд. Тот решил, что это его шанс не потерять работу.
— Да, — кивнул домовой. – Внештатная ситуация.
Владимир Эдуардович поморщился, как будто почуял дурной запах.
— Ох уж эти ваши новомодные словечки. «Форс-мажор», «внештатная ситуация»… Напридумывали политкорректных терминов, чтоб больших начальников за нос водить, поди разберись, что там на самом деле творится. Тебе говорят «маленькое происшествие», приходишь, а там – смута! Сумятица! Швах! Армагеддон!
На последнем слове Владимир Эдуардович широко раскинул костлявые руки в стороны, чем изрядно напугал Снежану Феоктистовну. Та будто сжалась в пространстве и ойкнула, как старушка, внезапно потерявшая равновесие. Пугающий человек, тем временем, обратил внимание на Семёна.
— А ты, полагаю, решил, что в первый же рабочий день сможешь разрешить сложнейший кризис в одиночку? – спросил Владимир Эдуардович, вытащил из мокрой зеленой руки кикиморы телеграммы и с интересом ознакомился с их содержанием. – Даже план придумал.
— Влади-и-имир Эдуардович, ну какой план, вы посмотрите на него. Глупость хотел совершить, неопытный ещё.
Движением руки Владимир Эдуардович остановил поток неодобрительных эпитетов в сторону домового.
— Знаете, Снежана Феоктистовна, то, что хоть у кого-то из ваших подчинённых есть план – сказочное везение. Сегодня в семь часов высшее руководство будет здесь, и, если оно обнаружит, что эти двое остались без шанса на счастье, вы вернетесь в болота родной области, ваших подчиненных надолго лишат премии, а моя бессмертность станет мифом.
— Ваша бессмертность? – переспросил Семён. Он не знал, кто стоит перед ним, и бессмертность была хорошей зацепкой.
— Ну, не совсем бессмертность. Про иглу в яйце, утку, зайца и ларец, висящий на дубе, нынче даже в детских книжках написано. Но я планирую добавить ещё несколько слоёв защиты в виде кипрских офшоров и перевести ларец с острова Буян на Британские Виргинские острова. Да и амбарный замок пора бы сменить на электронный биометрический… Но, в общем, да, бессмертность. Забыл представиться – Владимир Эдуардович Кощей, из рода Кощеев. Генеральный директор фабрики.
Директор подал Семёну когтистую ладонь для рукопожатия. Домовой ошалело рассматривал собеседника, пока тот тряс его руку, словно плеть.
— Я читал о вас. Вы злой колдун, чахнете над златом и похищаете невест. Но почему вы директор фабрики счастья? Вы не выглядите, как кто-то, способный осчастливить.
Снежана Феоктистовна, казалось, разучилась дышать и говорить одновременно. Испугавшись фамильярности, с которой стажёр обратился к генеральному директору, зелёная начальница пыталась ухватить ртом воздух, и была похожа на рыбу, упавшую с удочки рыболова на прибрежный песок. Владимир Эдуардович, напротив, отреагировал на замечание Семёна спокойно, словно признавая его справедливость.
— Скорее всего, вы имеете в виду моего прапрадеда. Он действительно… со сложным характером. Но не волнуйтесь, сейчас он на пенсии и отдыхает от сует мирских в глубокой пещере на далёком острове среди огромной кучи золота. Мы ему подбрасываем иногда, чтоб не скучал. Ну, а я скорее бизнесмен, чем злой колдун, хотя некоторые не видят разницы. Вопросами счастья я не занимаюсь, лишь руковожу рабочими процессами и слежу за финансами. У меня к этому генетическая предрасположенность.
Владимир Эдуардович хищно улыбнулся. Семён не был уверен в том, что генеральный директор ему нравился, но его замечание относительно плана придало домовому уверенности, и тот решил взять инициативу в свои руки.
— Владимир Эдуардович, я видел… слышал… в общем, я знаю, что у начальства нет плана по поводу пропавших досье. Я кое-что придумал, и это может сработать уже сегодня, до приезда руководства. Прошу, дайте мне шанс.
Снежана Феоктистовна крякнула что-то нечленораздельное, но быстро умолкла под взглядом директора. Владимир Эдуардович лишь вздохнул и развёл руками.
— У нас нет особого выбора, так что вперёд. Снежана Феоктистовна, проследите, чтобы у стажёра было всё необходимое для работы.
Кикимора поправила съехавшие очки и коротко кивнула. Получив обратно телеграммы, Семён перечитал их и поблагодарил директора. Ура! Его план приняли! Телеграммы будут отправлены!
Продолжение следует
—
Автор рассказа: Екатерина Денисова
Загрузка...
