Игорь, наконец-то ехал домой. Две недели, проведенные в больнице, вымотали его окончательно. Он ничего не помнил: ни ДО, ни ПОСЛЕ травмы.
Доктор сказал, что это травматическая амнезия, которая обошлась без органических повреждений. А память со временем обязательно восстановится.
Было два варианта. Или ждать восстановления в больнице, или в домашних условиях, но под присмотром специалиста.
Во многом Игорю, конечно, повезло, потому что у него был дом, семья, друзья и работа. А травма, которая лишила его памяти, была всего лишь бытовой случайностью. Поэтому ему было куда возвращаться и кого вспоминать.
Он ехал домой, просматривая фотографии родных и близких, которые были специально подписаны. Он всматривался в изображения, пытаясь их вспомнить, ну, или хотя бы запомнить сейчас.
— Анна, жена, — красивая брюнетка лет сорока, — Андрей и Сергей, сыновья, — практически одинаковые юноши, — Егор, лучший друг, — седеющий мужчина лет сорока пяти.
Были фотографии его родителей, тещи, тестя. Но на них было указано, что живут они в другом городе, и приезжают редко.
И снова Игорь всматривался в незнакомые лица, пытаясь найти хоть малейший отклик в своем сознании.
— Тише, мой хороший! – сказала Варвара Ильинична, вынимая фотографии из его рук, — Все вспомнится, не надо только торопиться.
Варвара Ильинична и была тем специалистом, который будет первое время присматривать за Игорем. Так вышло, что он с ней первой пошел на контакт и считал ее, чуть ли не родным человеком.
— Хорошо, что у вашей семьи есть деньги, — говорил врач, — Государство такие услуги не предоставляет.
Варвара Ильинична была женщиной предпенсионного возраста, а такая подработка была ей на руку, но согласилась она сопровождать Игоря больше из жалости, чем за деньги.
— Приедем минут через сорок пять, — крикнул со своего места водитель, — Тут пробка, я в объезд попробую прорваться.
— Ты главное аккуратно, — ответила ему Варвара Ильинична, — Мы особо не спешим.
Игорь ехал не совсем домой, хотя дачу тоже, с некоторой натяжкой, можно было назвать домом. Решили, что ему будет проще приходить в себя на природе и с небольшим количеством людей вокруг.
Как бы мозг и сознание не требовали информации и впечатлений, перегружать, тоже не следовало.
Когда микроавтобус въехал на участок, вышла Анна. Игорь проверил по фотографиям – жена.
— Здравствуйте, — сказал Игорь, выходя из машины, — А мои дети тут?
— Нет, Игореша, — ответила Анна, — Но когда Варвара Ильинична разрешит, сразу же привезем.
— Не надо пока, — сказала Варвара Ильинична, выползая из машины и вытаскивая вещи, — Пусть чуть оклемается. А вы нам пока экскурсию по дому сделайте. Только без давления. Так все покажите, как показывали бы знакомым.
— Хорошо, — растерянно сказала Анна.
— Простите, — сказал Игорь.
Анна едва сдержала слезы. Она думала, что будет как в кино, он ее увидит, сразу все вспомнит, но чуда не произошло. После серии глубоких вздохов, она провела экскурсию для мужа, который этот дом и строил, и для его сиделки.
Дом Игорю понравился, хотя он его пока не вспомнил. Но была одна особенность, которую Варвара Ильинична назвала хорошим знаком:
— Он когда в комнату входит, выключатель не ищет, а рука тянется сама. Это на уровне рефлексов, но рано или поздно доберется и до сознания.
— Хорошо бы, — впервые за день Анна улыбнулась.
В первый день Игоря утомлять не стали, отправили отдыхать. Ему отвели его же спальню, где он ночевал с женой. А самой Анне пришлось обживать комнату для гостей на втором этаже. Варвару Ильиничну разместили в бывшей детской, которая примыкала к комнате Игоря.
За вечерним чаем Варвара Ильинична старалась успокоить Анну и предостеречь от поспешных действий:
— Вы его не торопите, — говорила она, — Его память сейчас как под покрывалом. Как только он найдет тот самый крючок, за который это покрывало зацепится, так все само и вспомнится.
— Может, на самом деле детей привезти? Или родителей? – предложила Анна.
— Не стоит. Пока не надо. Вы же, судя по личному делу, больше двадцати лет женаты. Пусть он вас вспомнит или хотя бы перестанет считать чужой.
— Боже мой! – Анна закрыла лицо руками, — Одним махом целую жизнь потерять!
— Если вы по себе убиваетесь, — сказала Варвара Ильинична, — Так пострадали не вы. А если по Игорю слезы льете, тоже преждевременно. Я всякого навидалась. Такие бывали, что ходить и говорить заново учились.
— Я просто смотрю на него, вот же он, мой родной, любимый, а я для него чужая. Так страшно!
— Я же говорю, бывают вещи и пострашнее, — Варвара Ильинична успокаивала Анну через негатив, — Иногда так бывает, что старая личность засыпает, а просыпается форменный зверь. А через личность хищную не пробиться ни словом, ни делом. Спасибо сказала бы, что у Игоря все сравнительно благополучно!
— Спасибо, — чисто автоматически ответила Анна.
— Про выключатели ему подкорка напомнила. Надо в этом направлении и двигаться. Приготовь на завтра то, что он любит и что готовила только ты. И одежду пересмотри, есть ли что, что у вас у обоих ассоциируется с чем-то хорошим.
— Я подумаю, — ответила Анна.
На завтрак Анна сварила яйца и нарезала для бутербродов колбасу и сыр. А вот сами бутерброды собирать не стала. На вопросительный взгляд варвары Ильиничны, одними губами проговорила:
— Эксперимент.
Игорь поздоровался и сел за стол. Взял очищенное яйцо, разломал напополам, вынул желток и стал его разминать на кусочке хлеба, а потом уже положил сверху колбасу и сыр.
Анна плакала, не скрывая слез.
— Я что-то сделал не так? – спросил Игорь с набитым ртом.
— Нет-нет, — она улыбнулась сквозь слезы, — Просто именно так бутерброды никто не ест. Я до сих пор не понимаю, зачем разминать желток по хлебу, а ты всегда говорил, что в другом виде желток в горле застревает.
— Ну, он же сухой, — сказал Игорь и сделал еще один такой же бутерброд.
После завтрака Игоря отправили на участок, дышать воздухом.
— У него на заднем дворе мастерская, — пояснила Анна для Варвары Ильиничны, — Сарай, короче. Он там столярничает. Может там что-то вспомнит?
— Если это у него увлечение такое, то очень даже может быть, — ответила Варвара Ильинична, — Сами же видите, что руки у него все помнят. Осталось только до памяти достучаться.
— А если он вспомнит, — спросила Анна, — Он все-все вспомнит, или частично?
— Как правило, после амнезии пациенты вспоминают все, но бывали случаи, когда некоторые фрагменты памяти так и не восстанавливались, — ответила Варвара Ильинична и следом спросила, — Есть то, что ему не следует вспоминать?
Анна покраснела и, немного смущаясь, ответила:
— Был один моментик, который хотелось бы не вспоминать.
— Что-то страшное или противозаконное? – спросила сиделка.
— Да какое там, — отмахнулась Анна, — Девку он себе завел. Молодую. Беседу с ней, конечно, провели, из города она съехала. Но вот очень не хотелось бы, чтобы он и ее вспомнил. Он же ради нее и из дома ушел и, вроде, разводиться надумал.
— Ну, моя дорогая, — усмехнулась Варвара Ильинична, — Тут уже как господь управит.
Вечером смотрели семейные фотографии. Игорь узнавал себя, Анну. С детьми было сложнее. В его подписанных фотографиях они были уже взрослые, а в семейном фотоальбоме были всех возрастов. Но Игорь просто запомнил.
Каждый раз, когда он ошибался, Анна вздрагивала. Игорь чувствовал, что его ошибки, бьют ее, как плетью, поэтому старался не ошибаться.
Вечером, когда Игорь лег в постель, а Варвара Ильинична измеряла ему давление, он сказал:
— Анна, жена моя, она мне нравится. Я ее не вспомнил, но понимаю, почему я на ней женился. Она добрая и хорошая. И очень красивая.
— Игореша, — Варвара Ильинична погладила его по голове, — Я, конечно, не доктор, но скажу так. Не всегда память возвращается. Бывало и так, что человеку приходилось жизнь начинать с нуля. А если тебе Анна нравится, влюбись в нее заново. А то, что в жизни было раньше, станет неважным.
— Так и я для нее муж, что с памятью, что без нее, — сказал Игорь.
— Правильно, — она улыбнулась по матерински, — Спокойной ночи. Завтра будет новый день!
Последующие полторы недели видимого прогресса не принесли. Социальная адаптация, конечно, была, но это была адаптация новой личности, а не восстановление старой.
Варвара Ильинична говорила, что это прогресс, но Анна сомневалась.
— А если у него какие-то наклонности появятся? Жестокость или злоба?
— Судя по поведению, — успокаивала ее сиделка, — Вероятность такого исхода мала. Он же даже от алкоголя отказывается.
Игорю предложили в терапевтических целях бокал вина, но ему категорически не понравился вкус. Отказался он и от пива, а водку обозвал отравой.
На что Анна сказала:
— Алкоголиком он никогда не был, но за компанию никогда не отказывался.
— Вот и радуйся, что у тебя муж от одной плохой привычки избавился, — улыбнулась Варвара Ильинична.
Она в последнее время часто улыбалась. Ей забавно и интересно было наблюдать, как Игорь пытается ухаживать за собственной женой. То цветов во дворе нарвет, то с посудой на кухне поможет, то на диване к ней ближе подсядет.
Считай, подростковая идиллия.
Когда закончилась вторая неделя реабилитации, был вызван Егор, лучший друг Игоря. Он, правда, сам рвался с первых дней навестить Игоря, но ему не позволяли. А сейчас вызвали специально, чтобы послужить толчком для восстановления памяти. Но, если Игорь его не вспомнит, то для него это будет не таким сильным ударом, как для детей или родителей.
— Выдайте мне этого беспамятного! Сейчас я ему уши покручу, быстро все вспомнит! – сказал Егор, заходя в дом.
— Прошу, только аккуратно! – попросила Варвара Ильинична, — Особо не давите.
— Разберемся! – сказал он, — Не из таких цветов вылезали.
— И все же, — настаивала Варвара Ильинична.
— Где он? – спросил Егор у Анны.
— В столярке, мастерит что-то.
— Понял, — сказал Егор и, пройдя сквозь дом, вышел на задний двор.
Игоря он нашел в столярке, как и сказали. Он что-то строгал, напевая фривольный мотивчик.
— Башка без мозгов, а руки при деле! Считай, идеальный человек! – крикнул Егор, подходя к сараю.
Игорь вздрогнул, отложил стамеску, повернулся. Посмотрел на Егора, потом ему за спину и сказал:
— Зайди. И хватит орать.
— Что-то мучают меня смутные подозрения, — сказал Егор приглушенно, — Что тут не все так просто.
Игорь пропустил его в сарай и запер дверь.
— Ну, здравствуй, друг!
Они обнялись. Егор присел на верстак и слегка прищурившись, сказал:
— Рассказывай. Долго еще собираешься умалишенного изображать?
— Не умалишенного, а беспамятного, это разные вещи, — поправил его Игорь.
— Не суть. Ну?! – потребовал Егор.
Игорь смахнул стружку со стула, сел:
— Память ко мне на второй день вернулась, как мы сюда приехали. До последней детали все вспомнил. И Алину, к которой уйти собирался, И то, что с женой разводиться надумал. Понимаешь, вспомнить-то я вспомнил. Да вижу, что жена меня любит. И заботится обо мне, и волнуется. А она-то память не теряла. И измены мои помнит, и скандалы наши. А все равно не отказалась от меня. А я еще до больницы понял, что Алина это ошибка.
— Прямо так и понял? – удивился Егор.
— А ты думаешь, как я в больницу попал? Пошел с Алиной расставаться, а она меня сковородой по голове. Вот и травматическая амнезия.
— Про Алину я знаю, уехала она, — сказал Егор.
— Ну и черт с ней! – в сердцах бросил Игорь.
— Ты мне вот что скажи, делать что планируешь? В беспамятстве прибывать или вспоминать все будешь? – спросил Егор.
— Я разговор подслушал между сиделкой и Аней. Сиделка сказала, что так бывает, когда все вспоминается, но без какого-то кусочка. Вот и я хочу все вспомнить, но без Алины и всего того, что с нею связано. Как будто не было ее.
— Так-то расклад хороший, — одобрил Егор, — А не проколешься?
— Когда есть шанс все вернуть на круги своя, нужно постараться! – сказал Игорь.
— Да, редко кому такой шанс выпадает, — кивнул головой Егор, — Ну, удачи, тогда!
—
Автор рассказа: Наталья Потапова
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
