Катя с тоской смотрела на часы. Мастер уж очень долго колдовал над ее волосами. Смешно. На голове три волосины, а возни с ними столько, как будто у Кати коса до пояса. Красота требует жертв. На свадьбе сына нужно быть «на высоте». Не хочется выглядеть, как деревенская хабалка.
В соседней комнате зависла постоянная клиентка, расфуфыренная дамочка. Парикмахер делал ей укладку, а она щебетала, щебетала, щебетала… Такую несла пургу, что Катя, человек, никаким боком к этой бабочке не относящийся, испытывала натуральный испанский стыд. Хотелось заткнуть этой идиотке рот, дабы не позорилась и не выносила мозг мастеру.
Шестнадцать часов на ногах, до последнего клиента – пытка. Еще ведь надо что-то изобразить, что-то придумать с прической, чтобы клиентка выглядела на все сто! Не проще ли закрыть свой рот? Не проще. Она, видите ли, заплатила. Ей, видите ли, за деньги обязаны ноги мыть и воду пить. Она, видите ли, так снимает стресс. Стерва.
Катя тоже платила деньги. Но она относилась к «лапочкам». Или проще – лохушкам. Продавцы на рынке задирали цены, зная – такие купят их товар без звука, даже не пытаясь поторговаться. Доктора платной клиники, кое-как осмотрев такую больную, сверх положенных лекарств, выписывали ненужные БАДы по немыслимой цене – возьмут, как миленькие! Катю везде обсчитывали, обвешивали, облапошивали самым наглым способом. А она, дурочка, еще и спасибо говорила. Удобный человек. Чуткий.
Сын пошел по маминым стопам. Такой же чуткий и безобидный. Перед хамами терялся и краснел. Женщин не обижал. Уважал старших. Вел себя так, как мама учила с детства: никому не досаждать, никого не оскорблять. Ему бы девушку тихую и милую – получилась бы интеллигентная пара, до смерти друг друга по имени отчеству величавшая. Но судьба распределила по своему: в Алешку влюбилась огонь-девица, деревенская Полинка. И где он умудрился ее найти?
Умудрился. Классика! Полинка продавала пирожки в ларечке «Мельница». Лешка увидал Полинку и пропал. Такая сочная, горластая, смешливая. Смех у Поли был, и правда, заразительный. Лешка глазел на нее, пока Полинка хлесталась с кем-то по мобильному и хохотала, и улыбался, пока Полька не крикнула:
— Че уставился? Рви отсюда!
Прямо, как Любка из Военно-полевого романа.
А Лешка не ушел. Лешка приходил теперь каждый день. Катя не могла понять, зачем им столько пирогов, а сын носил, и носил их. И они сохли, и сохли – куда столько семье, состоящей из двух человек.
А потом Лешка привел домой Полинку. И стало ясно – Полина – навсегда. На всю жизнь. Вот это чучело в узенькой юбочке, с двумя извилинами в голове – любовь всей Лешкиной жизни. Что не будет у него никогда тихой и милой девушки. Что эта девка поселится в уютной хрущевской Катиной двушке, начнет хозяйничать по-своему, тышкать мужа и гонять свекровь. Потому что и муж, и свекровь для таких Полин – красная тряпка для быка. Такие, как Поля, всю жизнь ненавидят таких, как Лешка и Катя. Пользуются и ненавидят!
Катя пыталась внушить сыну:
— Алеша, очнись! Что ты в ней нашел? Это же хабалка! Как ты будешь с ней жить? О чем ты с ней будешь говорить?
А Лешка, окрысившись вдруг, ответил:
— Я не собираюсь с ней говорить! Я с ней буду спать и растить детей! И не в твоей квартире, можешь успокоиться!
— А где, Лешенька? – опешила мать.
— Квартиру сниму!
Ну вот. Перекуковала ночная кукушка дневную. Сын никогда так с Катей не разговаривал. Между ними давно была установлена прочная связь, тугая, как канат, связь. Мать с сыном угадывали мысли друг друга, заботились друг о друге, и все завидовали Кате, восхищаясь:
— Какой же у вас замечательный мальчик, Катерина Сергеевна! Чуткий, вежливый, добрый!
А теперь? « Да прилепится муж к жене своей»? И сердце Катино рвалось от одной мысли о той, к кому он «прилепился». Полина не прочитала в жизни ни одной книги, не разбиралась в тонкостях политики, не следила за собой и за своей речью, не умела вести себя за столом. Правильно говорят: можно вывезти девушку из деревни, а деревню из девушки…
А что Лешка? Лешка ничего не видел, кроме нее. Опоила, одурманила, околдовала. Катя читала, что недалекие личности, обделенные духовно природой, «думают» другим местом. Потому и размножаются в геометрической прогрессии. Потому как, у таких личностей очень развита чувственность. Больше развиваться-то нечему. Не один интеллигент пропал от любви к хабалистым девицам. А уж они, от природы деловитые и хитрые, быстренько прибирали к рукам все, что нажито непосильным интеллигентским трудом.
Ну, нажил сын немного – одернула себя Катя. Нечего тут разоряться. Полинке парень достался, считай, с нуля! И тут же крик в душе – так на нулевом уровне и останется! К черту ВУЗ, к черту все! Сейчас пойдут дети, пеленки, распашонки… И Алексей, вместо того, чтобы окончить аспирантуру, будет мотаться по шарашкам – зарабатывать гроши для своей туповатой, крикливой крольчихи! Это – конец!
Но Катерина была «лапочкой». Устраивать скандалы и разборки она не желала. И выгонять собственного сына на съемную квартиру не хотела. Если решил, пусть женится. На то Катя и мать, чтобы терпеть вместе с ребенком его невзгоды и тяготы. Надо просто научиться любить Полину. Принять ее. Воспитывать внуков, жертвуя спокойствием и домашним уютом. В конце концов, из внуков можно воспитать нормальных членов современного общества. Разве нет? И Катя смирилась.
Свадьбу назначили на август, на пятое число. Расписаться решили в городском загсе, а уж отмечать событие – в родной деревне невесты. Катя правильно поняла: экономят. В принципе, правильно, заказывать городской ресторан – расточительство. Невелика птица эта Полина. Да и краснеть за ее родственничков не придется. У Кати мороз по коже при одной мысли, как будут хмыкать наглые официанты, разнося по залу свадебные блюда, при виде какой-нибудь пляшущей тети Маши или краснорожего дяди Коли. Они ведь еще и тамаду закажут под стать!
Родителей невесты Катерина еще и не видела: Полина не удосужилась познакомить будущую свекровь со своими достопочтимыми предками. А зачем? Кто такая Катя, правда? Но, положа руку на сердце, Катя и сама не горела желанием видеть лишний раз Полиных маменьку с батюшкой. И так понятно – деревня! Мать – такая же горлопанка, а папаша – опустившийся от пьянства мужик. Ну их.
Сама Катерина решила выглядеть идеально. Она купила строгий костюм, туфли на каблуке. Вот – прическу сочиняет и маникюр. В деревню, (как там ее, Бережок, что ли) она возьмет комплект другой одежды. Грязь ведь вокруг непролазная, без сапожек не обойдешься. Но в ЗАГСе Катя будет настоящей леди. Пусть утрутся родственнички. Хоть малую, да шпильку устроить напоследок. Потом – всю жизнь терпеть. Ради сына и внуков. А может быть, Лешка и разведется с ней? Хотя – вряд ли. Крольчиха понесет, а сын не так воспитан, чтобы бросать своих детей.
Настал день регистрации. Полина еще позавчера умотала в свою деревню. По традиции (о Боже, у них там еще традиции какие-то) жених должен был забирать невесту из отчего дома. Дальше – классика: мама с иконой, папа с бутылкой, гости, дети… Лешка, нарядный, взволнованный, уехал с утра за Полинкой. Сейчас он, наверное, выполняет разные нелепые приказы: сказать десять комплиментов будущей жене, спеть песенку… Ну что там еще делают при выкупе невесты? Идиотизм, честное слово.
Катя отказалась от мучительной процедуры. Она даже не посмотрела на машину, заказанную к свадьбе. Не хватало еще, чтобы у нее подскочило давление при виде безвкусно украшенного ленточками, облезлого лимузина… Она сообщила, что будет ждать молодоженов в загсе. А все, включая Лешкиных друзей и коллег, умчались в село.
Катерина в гордом одиночестве сидела в гулком зале, с интересом разглядывая брачующиеся парочки. Совесть ее не мучила.
«Лешка – вполне взрослый человек» — думала она, — «не обидится на маму, не пожелавшую участвовать в фарсе, в выкупе, то есть»
Каблуки целее будут.
Автор: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему