Гадалка Серафима убрала со стола карты и водрузила в центр магический шар.
— Сейчас посмотрим, что скажут духи иного мира, — замогильным голосом проговорили гадалка, закрыла глаза и стала завывать что-то магическое.
Светлана Ивановна сидела напротив гадалки и с недоумением и смущением наблюдала за ее действиями. Сама ситуация была в высшей степени странная.
Пытаясь анализировать происходящее, Светлана Ивановна могла вообразить себя участницей разного рода событий, но нахождение на приеме у гадалки противоречило не только логике, но и теории вероятности.
Светлана Ивановна, даже в мыслях обращаясь к себе, всегда использовала отчество. Она была дамой серьезной. После института она быстро заняла должность главного экономиста, делом доказала свой авторитет и значимость. Отличалась рассудительностью и взвешенностью решений.
Тем более удивителен был тот факт, что она обратилась к гадалке.
— Горе у тебя приключилось, — завывала Серафима, — Ой, горе!
— Ну, не горе, наверное, — попыталась вмешаться Светлана Ивановна, — Беда просто.
Серафима ее не слушала и продолжала вещать:
— Муж у тебя погиб страшной смертью!
— Я не замужем, — сказала Светлана Ивановна.
— А сын есть? – размахивая руками, спросила гадалка.
— Сын есть, — проговорилась женщина.
— Горе тебя ждет! – закричала гадалка, — Смерть к нему близко!
— Я вообще не по этому поводу, — Светлана Ивановна пыталась пресечь явный бред, который несла гадалка, — с сыном у меня проблемы и с его семьей.
Серафима оборвала завывания, задула, стоящую сбоку, свечу и спросила нормальным голосом:
— Что за проблема?
— Я думала, — Светлана Ивановна выплывала из-под воздействия антуража и спецэффектов и начинала рассуждать здраво, — я думала, вы мне сами все расскажите.
— Не идут духи на контакт. Фаза луны не та, и Меркурий в ретрограде. На следующей неделе зайдите, Сириус в другой дом зайдет.
— Хорошо, — сказала Светлана Ивановна, понимая, что сюда она больше не придет.
— Ах, да, — спохватилась гадалка, — В кассу пять тысяч внесите, а то духи прогневаются.
— Ладно, — отмахнулась Светлана Ивановна.
Пять тысяч – не три копейки, но такой спектакль было грех не оплатить.
Сидя на лавочке в парке и скармливая купленный батон голубям, Светлана Ивановна понимала, что поход к гадалке был соломинкой, за которую хватаются, как за последний шанс.
Банальность проблемы не отменял тот факт, что решение ускользало, только усиливая разрушительные свойства самой проблемы.
Светлана Ивановна не хотела идти домой. Ее оттуда не выгоняли и никоим образом не притесняли. Просто ей там было некомфортно. По сути, это был не ее дом, а дом сына, но другого места жительства у женщины не было.
— Мама, у меня гениальная идея! – Светлана Ивановна вспоминала, как история начиналась, — мы продаем твою двухкомнатную квартиру, бабушкин дом в деревне и мою комнату в общежитии, и покупаем пятикомнатную двухуровневую квартиру, где будем жить все вместе.
— Олег, а Наташа не будет против моего соседства? – засомневалась Светлана Ивановна.
— Что ты, мамочка! Она сама это предложила, — Олег начал загибать пальцы, перечисляя преимущества совместного проживания. — Большая семья, ты с внуками будешь проводить времени, сколько захочешь, опять же, ты не одна, если помощь понадобиться. Я у тебя на глазах, волноваться будешь меньше. По хозяйству, если захочешь, Наташе поможешь.
— Ты мне решил должность домохозяйки и няни для детей предложить? – Спросила Светлана Ивановна с улыбкой.
— Нет, конечно! – Олег улыбнулся в ответ, — Ты как мечтала, когда на пенсию выйдешь? Кресло качалка, торшер и целый шкаф детективных романов. Верно?
— Да.
— Так и сделаем, а все остальное – исключительно по желанию.
Что сказать? Уговорил сын маму. Это было не сложно, потому что он искренне верил, что все будет именно так. У Наташи, которая была инициатором данного действия, были совсем иные предпосылки. Ею руководил махровый меркантилизм.
После смерти свекрови все имущество им достанется, тогда можно произвести улучшение жилищных условий. Но квартиру хотелось именно сейчас, а не когда-то в будущем. Взять в ипотеку – дорого, государственная программа – сложно и долго. А тут можно сразу и практически без вложений.
«Ну, поживем вместе, — рассуждала Наташа, — Выделим комнату. И по принципу коммунальной квартиры протянем до счастливого момента освобождения от соседей».
Такой ненужной Светлана Ивановна себя никогда не чувствовала. Ей предоставили и комнату, и кресло, и гору книг. Даже отдельный телевизор и ванную. Никто ее не ущемлял в потребностях и желаниях. Ее не то, что ни к чему не принуждали, даже не просили ни о чем.
Сын днями был на работе, невестка занималась в своей комнате переводами с иврита на русский статей и научной литературы, внуки половину дня были в школе, а потом развлекались играми в планшетах и телефонах.
Светлану Ивановну всегда звали за общий стол на семейные ужины, но и там ее настигало одиночество. Обсуждаемые темы ей были непонятны, мнения ее никто не спрашивал, а участие в обсуждении на равных требовало дополнительных знаний.
Что может быть хуже ощущения одиночества в кругу самых близких людей?
Светлана Ивановна пыталась найти выход. Она ездила к своим прежним соседям и друзьям в гости, навещала бывших коллег. Знакомилась с новыми соседями, пыталась наладить дружеские отношения.
Старые отношения не выдержали испытание расстоянием и временем, а новые не выстраивались ввиду разницы в возрасте, потому что соседями были молодые пары, которые считали женщину пенсионерку закостенелым ортодоксом.
Светлана Ивановна думала даже найти работу консьержки. Сын, когда услышал об этом, сказал:
— Мама, какая может быть работа? Ты всю жизнь проработала! Отдыхай, ты это заслужила!
Потом Олег принес десятка четыре свежих детективов и оплатил подписки на триста каналов в телевизоре.
— Мамочка, отдыхай и развлекайся! Если что-то понадобиться, только скажи.
— Хорошо, — с улыбкой согласилась Светлана Ивановна.
Согласилась только потому, что не хотела волновать сына. А самой же хотелось выть и лезть на стену.
Одиночество брало за горло и предвещало серьезные психологические проблемы. Светлана Ивановна, как человек с высшим образованием и отработавший всю жизнь на высокой должности, понимала, что так дальше продолжаться не может. Проблему нужно решать.
На приеме у психолога, после изложения проблемы, ей сказали, что это вечная проблема поколений, нужно консолидироваться и обязательно прийти еще несколько раз.
С повторными визитами все сразу было понятно, психологи тоже хотят кушать, а вот вопрос консолидации: «Какое интересное слово придумали!» и так было ясно, что нужно находить общие темы и интересы.
Светлана Ивановна уже перепробовала все возможные и некоторые невозможные варианты еще до похода к психологу. Поразмыслив обстоятельно, она пришла к решению, что такова ее судьба. А поскольку дома ей было плохо, она стала больше гулять.
Когда-то в юности, а позже в зрелости, она никак не могла понять, почему лавочки у подъездов всегда оккупированы старушками. Теперь понимание настигло Светлану Ивановну, как неотъемлемая часть ее бытия. Ходить куда-то было уже тяжело, а дома находиться было невозможно. Вот он выход – пополнить строй, перемывающих косточки соседям, бабушек.
Приняли ее, как родную: выделили место на лавочке и карамелек в ладошку насыпали.
Положение такое Светлану Ивановну удручало, но ощущение одиночества не давило, как раньше.
Как-то раз, за неспешной беседой, Клавдия, которую выписали из деревни для присмотра за внуками, сказала:
— Светочка, а может на тебя невестка порчу навела?
— Какую порчу? – Светлана Ивановна не поняла сразу.
— Скорее всего, на смерть, — уточнила Клавдия, — Имущество ты уже продала, теперь только место в квартире занимаешь. Обычное явление, нагонит порчей на тебя тоску, ты с нее и сменишь место жительство, так сказать.
— Не может быть, — отмахнулась Светлана Ивановна, — Она мне за всю жизнь слова поперек не сказала. Всегда вежливая, не так, чтобы внимательная, но назло ничего не делала.
— А что ж тебе дома тогда не сидится? – поставила Клавдия точку в разговоре и переключилась на тему длины юбки мимо проходящей девушки.
Наблюдая за голубями, которые доедали последние крошки скормленного батона, Светлана Ивановна понимала, что городская знаменитость, заслуженная гадалка и дипломированная ясновидящая Серафима, никакого сглаза не увидела. Существование самого сглаза тоже было под вопросом. Обыкновенное стечение обстоятельств, человек просто стал никому не нужен.
— Извините, — из потока грустных мыслей Светлану Ивановну вырвал подошедший молодой человек, — вы мне не поможете?
— Да, конечно, — Светлана Ивановна смахнула слезинку, — чем вам помочь?
— Можете с Толиком, — он указал на коляску, — тут подождать? Мне в магазин нужно, а там с коляской не протолкнуться.
— Конечно, я посижу с ним.
— Я быстро. Простите, я не представился, я тоже Толик.
— Очень приятно! Меня Светланой Ивановной зовут. Бегите, Толик, дождь собирается. А то простудите Толика младшего, вам потом мама голову оторвет.
Но последней фразы молодой человек не услышал, потому что скрылся за дверями магазина.
Как выяснилось позже, никакой мамы у Толика младшего не было. Она умерла при родах. Толик старший взял на себя все обязанности по уходу за малышом. Его родители жили за рубежом, а ее родители отказались от внука наотрез. Толик справлялся, но помощь все же была нужна.
На вопросы о новой маме Толик отвечал категорическим отказом:
— Без новой мамы мы как-нибудь переживем, — подмигнул сыну и повернулся к женщине, — а вот бабушка нам бы не помешала!
— Анатолий, — Светлана Ивановна начала говорить очень серьезным тоном, — вы должны понимать, что я посторонний человек. А вы собираетесь мне доверить маленького ребенка.
— А у вас глаза добрые, — продолжая улыбаться, говорил Толик, — и мне кажется, что вам хочется стать нашей бабушкой.
— С чего такие умозаключения?
— Я когда вас попросил помочь, вы выглядели так, будто я вам спасательный круг бросил, хотя помощь нужна была мне.
— Ваша логика не выдержит никакой критики, — Светлана Ивановна взывала к разуму парня.
— Скажите честно, что я не прав, и мы закончим этот разговор.
Светлана Ивановна не нашлась, что ответить. Соглашаться было как-то несолидно, а противоречить – пойти против правды. Ощущение надобности, почти забытое за те два года, что она прожила с сыном и его семьей, заставило сердце биться чаще, а душу ликовать. Хотелось сразу же согласиться, и окунуться в проблемы по воспитанию обоих Толиков, потому что папа, на взгляд Светланы Ивановны, тоже был еще юн и нуждался в заботе.
В качестве последнего аргумента для отказа, женщина задала провокационный вопрос:
— Как вы себе представляете мое становление вашей бабушкой?
— А это уже как вы сами захотите, — Толик стал перечислять, — можно оформить договор найма, можно без договора, но за деньги, можно без денег, на добровольных началах, можете меня усыновить, в конце концов.
— Интересная шутка, — Светлана Ивановна начала понимать, что отказаться она не сможет. Парень был хороший, веселый, жизнерадостный и ему действительно нужна была бабушка для сына.
— Говорите, куда приехать за вашими вещами? – Толик не стал тянуть с решениями и возражениями.
— Вещами? – женщина удивилась.
— Так, бабушка с внуком должна жить. Я ничего не путаю?
Разговор Светланы Ивановны с сыном получился сложным.
— Мама, тебе не кажется эта ситуация из какой-то дешевой оперетки? Внук на стороне! Даже если и так, то зачем переезжать? Тебе с нами плохо живется? Может, обижает тебя кто?
— Олег, живется мне тут хорошо только с точки зрения быта. А морально, мне тут очень плохо. Я вам не нужна. Ты пропадаешь на работе, Наташу я вообще не помню, когда видела. А внуки, даже если я рядом сижу, меня не замечают.
— Нет, ну куда это годится? – продолжал возмущаться Олег, — родная мать живет у чужого человека и воспитывает его сына, как своего внука! Что скажут люди?
— А что они скажут, мой милый, если узнают, что вам всем безразлично – с вами я живу или где-нибудь еще? Я вам откровенно не нужна.
— Как это? Мама! Мы тебя любим!
— Сынок, я не статуэтка на полке, с которой можно раз в месяц стереть пыль, удостоив неземным вниманием. Я живой человек. И мне органически важно быть нужной и полезной. То, что вы меня любите, это хорошо. Вот я и буду к вам приходить в гости раз в месяц, чтобы вы со своих чувств пыль стерли. А там я нужна постоянно, каждую минуту.
— Знаешь, мам, я принимаю твое решение, но я его все равно не понимаю.
— Поймешь, сынок! – Светлана Ивановна грустно посмотрела на сына, — когда твои «внимательные» детки вырастут, ты поймешь меня так, как никто и никогда не смог бы понять.
—
Автор рассказа: Захаренко Виталий
Канал Фантазии на тему