Алчная и злая

«Да что мы, женщины, так устроены по-дурацки. Как будто кто-то посмеялся, пока нас создавал. Почему мы отдаем все до капельки, растрачиваем себя до последнего нерва на тех, кто этого не достоин! И наоборот, как только на жизненном пути появляется человек, готовый ради нас на все, мы превращаемся в жадных, ненасытных, алчных ведьм! Выводим кротких из себя, щедрых раздеваем до нитки, а верных провоцируем! Ух, зла на себя не хватает!»

Женя готова была сгрызть свою сумочку от досады. Только что она рассталась с Леней. Из-за чего? Из-за того самого – невыносимого женского характера!

Женя нервно набирала сообщение для Лени:

«Обиженка», «Идиот!» «Чтоб ты сдох!»

В глазах рябило от обилия восклицательных знаков. Но Ленька не реагировал. Он ушел. И ушел бесповоротно! Блин, а так все хорошо начиналось…

Пару лет назад, после того, как Женька рассталась с Сашкой, началась было затяжная депрессия. Сашка – первый. Незабываемый, любимый. Женька из-за него чуть в психушку не загремела. Саша относился к группе риска. Есть такие парни: опасные. Он был дерзок, силен и никогда ничего не боялся. Женька, как встретила его, так и поплыла. Саня заметил, что Женя на него пялится. Ну и подошел знакомиться, даже не краснел.

Он поцеловал ее на первом свидании, и чуть в постель не затащил. Женька отбивалась. Приличия соблюдала. Но, если честно, нафиг эти приличия. Приличия для дневника были нужны, чтобы не стыдно в старости читать! Что, мол, порядочной девушкой была, не кидалась, на что попало. Наверное, это было правильно, потому что, в Сане пробудился интерес: как это она устояла перед таким «мэном». Потому и состоялось второе свидание, и третье, и пятое!

Алчная и злая

Пала крепость на девятом. И потом у них с Санькой разгорелась настоящая любовь! А любить Сашку было нелегко. Опасный, ведь! Он мог со злости вдарить по стене или разломать скамейку. Он мог оставить Женю одну, а сам уехать с друзьями куда-нибудь зажигать. Мог наорать, мог толкнуть. Женя все время плакала и ела успокоительные таблетки! А потом они сладко мирились: Саша приносил большой букет цветов, обнимал ее. Целовал. И Женька все прощала до следующего раза. Этих «следующих разов» было очень много!

Ну, например, Сашка терпеть не мог, когда Женя его «грузила». А она не грузила, она делилась проблемами! Мало, что ли, у девушки проблем? А с кем делиться, со шкафом? Ой, лучше со шкафом. Потому что Сашкино лицо сразу менялось, лучезарная улыбка исчезала, он резко вставал из-за стола и уходил в никуда.

Сашка часто изменял. Да, Женька не смогла его поймать «тепленького», но ведь сплетни ходили? Ходили. Мол, видели Сашу с той, с этой… Жене казалось, что Саша со всеми в городе уже… того! Она из-за него лишилась почти всех подруг!

Ему наплевать, как Женя была одета, как сделала маникюр, сколько лет Женькиной кошке. Он не знал дату знакомств и раздражался каждый раз, когда Женя предлагала эту дату отметить. Он забывал про подарки. Он мог обидеть одним словом, и ему было наплевать, что это слово – обидное. Почему же так Женя его любила? Бежала по первому зову? Лечила его, не боясь заразиться, в ту самую пору, когда все ходили в намордниках? Отдавала всю себя без остатка, и прощала, прощала, прощала.

Женька никогда бы не ушла первой. Ушел он. Ну как, ушел, просто на одной из вечеринок пригласил танцевать яркую девушку. И танцевал потом только с ней. Женька пыталась его усмирить, остановить. А он оттолкнул Женьку со словами: достала уже!

Ей хватило гордости не устраивать истерик и драк с соперницей. Она выбежала на улицу. Шел дождь, ноябрь боролся с декабрем, везде царила слякоть, мрак проглатывал город целыми кварталами, было холодно и стыло. Она в своих легких сапожках брела через мокрые улицы и рыдала. Пока добралась до дома – насквозь промокла. Две недели валялась в бреду в больнице.

Там и познакомилась с Леней, точнее, с Леонидом Ильичом.

— Только не говорите свою фамилию, — пробормотала она, когда молодой интерн слушал ее легкие.

Леня улыбнулся.

— Нет, не Брежнев. Петров.

Улыбнулась и Женя. А потом он таскал ей груши и виноград, и даже домашний куриный, с кружочками жира на поверхности, бульон, упоительно горячий приволок в термосе. И кормил ее с ложечки. И поправлял постель. И прикасался прохладной ладонью ко лбу. Он таким хорошим был, этот Леня.

Ничего общего с Сашей. Абсолютно. Саша носил рваные джинсы и кожаную косуху. Саше очень шел его мотоцикл и мотоциклетный шлем. А Леня носил классическое полупальто и шарфик. И ботинки у Лени всегда сверкали, начищенные до блеска. Но таким Леню Женя увидела на свидании. А в больнице он был в белоснежном халате. И от него вкусно пахло. И на него поглядывали игриво дамочки за сорок.

— Ах, какой миленький мальчик! Ах, душка…

В день выписки Леня оставил свой номер телефона. Она ему звонить не хотела: слишком НЕ ТАКОЙ… Не Саша. Господи, глупая привычка, вечно сравнивать того, этого… Тогда все сравнения были не в пользу Лени. Но ведь Жене необходимо было вышибить клином клин, выдернуть эту грубую занозу, Сашу, черт бы его побрал, из сердца! Почему бы и нет?

Леня – джентльмен, не позволял себе ничего лишнего целых два месяца, пока Женя сама не проявила инициативу. Она была немножко под хмельком. И первый их поцелуй свершился с подачи Жени. И потом Леня проявил себя, как образец деликатности и уважения к женщине, стесняться его не пришлось. Он же врач, чего стесняться?

Утром – кофе в постель. Вечером – ужин в ресторане. И Женю нисколько не интересовала, откуда Ленька изымал средства на ее «выгул». Она требовала духи, торт, платье, сумочку, колечко, серьги. И он доставал и дарил, дарил, дарил. Она хотела путевку – он исполнял все ее желания.

— У тебя совесть есть? Это же бедный интерн! Я видела его у банка, наверное, кредит брал! – стыдила Женю подруга, бывшая одноклассница, — умерь аппетит!

— А зачем? Пускай, — равнодушно отвечала Женя.

А потом Жене понравилось закатывать истерики. Просто так, на ровном месте, от плохого настроения. Леня менялся в лице, пытался оправдываться – и это бесило ее еще больше. До каких пор он сможет терпеть ее выходки? Долго ли будет прощать? Она проверяла степень своей стервозности, и не видела границ. У Леньки ходили ходуном скулы, сжимались кулаки, но… Он даже пальцем Женьку не тронул – девушек нельзя бить ни при каких обстоятельствах. Слабак! Докторишка! Тьфу!
И вот она достигла апофеоза! Леня пригласил ее в кафе. Он помнил даты. Сегодня был ровно год их знакомства. Она опоздала на час. «Всего на час». Леня, терпила, даже не упрекнул ее в этом. Букет цветов, поцелуй, поздравления. И… Весьма скромный ужин.

— А почему «Цезарь»? Я не хочу! Это дешевый салат! – начала она.

— Женечка, чем могу! Денег – ноль! Последние сбережения просаживаю. Потерпи, скоро должны прийти денежки за перевод, — Ленька счастливо улыбался, — я взял еще одну подработку. Оказывается, фриланс – не так уж и плохо. Можно ночи коротать на дежурстве, пока тихо.

— Вот когда заработаешь, тогда и приглашай. Я не собираюсь эту помойку…

Леня вдруг резко поднялся. Он посерел, его колотило.

— Я тебя, правда, очень любил. Одного не понимаю, за что? Как устроена твоя голова? Ты же тогда, в больнице, такая несчастная была. Такая жалкая. Хотелось тебя согреть, сделать счастливой.

— Сделал? – с вызовом ответила Женька, — иди теперь, поплачь. Ничтожество.

Леня развернулся и ушел. А она, разозлившись, начала строчить ему унизительные, обидные слова.

Прошел день, второй, неделя. Леня не звонил. Леня не писал. Зато объявился Саша. Он атаковал ее звонками, караулил возле дома и охапками носил розы. Но Женя никак не реагировала на его знаки внимания. Она поняла, что любит по-настоящему, взахлеб и навсегда.

Только объектом ее безнадежной любви был вовсе не Саша.

Автор рассказа: Ирина Акимова

Канал Фантазии на тему

Ссылка на основную публикацию