Венец безбрачия

— Лидочка, ты у меня, конечно, умничка, но чтобы не выглядеть дурой, как в прошлый раз, давай пройдем по основным понятиям, — строго проговорила Валентина Васильевна.

— Мама, — Лидочка вздернула носик, — Я все прекрасно знаю! Тысячу раз уже повторяли!

— Недостаточно! – Валентина Васильевна уперла руки в бока, — Я помню, как Андрюша, какой хороший мальчик, в слезах от тебя убежал. Мне потом так стыдно было перед его мамой!

— Слюнтяй, твой Андрюша, а еще тряпка!

— Не слюнтяй, а интеллигентный, не тряпка, а с уступчивым характером, — в который раз Валентина Васильевна втолковывала дочери, как правильно трактовать термины.

— И мать его, та еще заноза! – отмахнулась Лидочка.

— Не заноза, и даже не зараза, а небезразличный человек!

— А когда этот «небезразличный человек» к нам под одеяло заглядывать будет, мне ее как называть? – Лидочка рассердилась.

— До такого точно бы не дошло, а если бы и дошло, ты, как приличная девушка, должна покраснеть, а еще лучше, упасть в обморок!

— Мама, я художник, а не актриса! – возразила Лидочка.

— Ты незамужняя учительница рисования в средней школе, — крикнула Валентина Васильевна, — Черт с ней со школой, а замуж тебе необходимо!

— Мама, а я что, не могу реализоваться сама? Зачем мне муж? Это сейчас не модно!

— Модно, это когда не было попыток выйти хоть за кого-нибудь с восемнадцати лет! А в твои двадцать пять тебя считают порченым товаром. Еле-еле отбрехиваюсь, что на тебе венец безбрачия.

— Ну, и плевать! – отмахнулась Лидочка.

— Вы на нее посмотрите, ей плевать! – завелась Валентина Васильевна, — Сашку вспомнила! Рот закрыла!

Сашку она и так помнила. Как не помнить-то? Сыночек родненький. Семь лет уже мальчику, да только что маму, что бабушку, видел изредка и не долго.

Его сразу после рождения оформили сыном собственной бабушки, а воспитанием занималась прабабушка. Такую шутку подкинула судьба, потому что маме надо было учиться, а бабушка все силы укладывала, чтобы пристроить дочь в надежные руки.

Руки Сашкиного отца для этих целей совершенно не годились, тем более что прибывали они на зоне. Анатолий, а в обиходе Толик Булавка, при ограблении ларька перестарался и, явившемуся хозяину, проломил голову. Поэтому отъехал откармливать тюремных вшей, еще до того, как Сашка стал выделяться пузом из-под одежды мамы.

Его, конечно, можно было проинформировать и обязать проявлять материальную заботу, но уверенности, что именно он продолжил свой род по средствам Лидочки, не было.

Поэтому Сашку сослали в деревню, подальше от глаз, Лидочке сохранили чистые документы, А Валентина Васильевна старалась пристроить дочь.

Она бы и пристроила, если бы Лидочка, пока училась в институте, не нахваталась идей воинствующего феминизма.

Пока Лидочка училась, полная надежд и уверенности, что и на ее улице будет праздник, всех женихов, которых находила мама, девушка распугивала резкими суждениями ярой мужененавистницы.

Для нее это было игрой, для мамы горем, а для мальчиков худшим днем в жизни.

За поданную салфетку и пододвинутый стул молодого человека обвиняла в высокомерии и шовинизме.

— Не надо считать женщину беспомощной! – вскипала Лидочка, — Она сама может и стул подвинуть и салфетку взять!

Ни о какой культуре поведения и желания услужить, она даже слышать не хотела.

За комплименты уничтожала на месте. На фразы, что она красивая, изящная и утонченная, Лидочка отвечала: «Я знаю!» И не дай бог, назвать ее «Зайкой» или «Кошечкой». В ход шла тяжелая артиллерия, а потенциальный жених низвергался до уровня слизи.

Венец безбрачияЛидочка искала и сама, но ее выбор забраковывала мама:

— Эти твои так называемые художники только на словах Шишкины и Айвазовские, а по факту – обычные бумагомараки! А эти их фразки: «Я художник, я так вижу!» А я вот вижу, что у него и с глазками проблемы и с ручками беда. А еще я вижу, что он сопьется и будет возле парка шаржи рисовать, чтобы на бутылку хватило!

А когда учеба закончилась, Ольга Артемовна, которая Сашку воспитывала, сказала:

— Вы про мальчика не забыли? Или повесили старушке груз на шею, а сами и в ус не дуете? Я уже старая, тяжело мне! Делайте, что хотите, а мальчонке нужна нормальная семья!

Валентина Васильевна переправила возмущение Ольги Артемовны по адресу – в розовые Лидочкины ушки:

— Давай, молодой специалист, устраивайся на работу, забирай сына и живите!

— Мама, — Лидочка поняла, что одна не потянет, — Так у меня же мужа нет, а сама-то я и себя не прокормлю. Сколько у учителя зарплата?

— А я тебе говорила, выходи замуж! А ты все шутки шутила! Дошутилась!

Ольгу Артемовну упросили потерпеть еще немного, пока Лидочку замуж выдадут, потому, как та одумалась и взбрыкивать особо не будет.

— Только не долго, — сказала, согласившись, Ольга Артемовна, — А то меня этот шалопай в могилу загонит раньше, чем вы его заберете!

— Лидочка, что нужно сказать, когда тебе цветочки подарят? – спросила Валентина Васильевна.

Лидочка посмотрела на маму ненавидящим взглядом:

— Спасибо, — выплюнула она, — Какие красивые цветы, какой аромат.

— Только с восхищением и улыбкой! – добавила Валентина Васильевна.

— Знаю! – крикнула Лидочка.

— К мальчику и его маме обращайся на «вы», — Валентина Васильевна протянула дочери бумажку, — Мальчика зовут Максим, а его маму Марина Петровна. Выучи!

— Ты со мной говоришь, будто мне пять лет! – раздраженно сказала Лидочка, — Что тут сложного? Я буду милой, доброй, ласковой!

— Я очень на это надеюсь, — кивнула Валентина Васильевна, — Нам главное довести Максима до ЗАГСа, а потом под каблук загоним, чтоб не рыпался и будет тебе счастье.

— Мама, о каком ты счастье говоришь? – скепсис капнул ядом.

— Семья у них богатая, уволишься из школы, будешь картинки свои рисовать. Свободный художник или что-то в этом роде. Студию себе заведешь на другом конце города. Там тебе будет и счастье, и все остальное. А Максим будет все оплачивать.

— И ни он, ни его мамаша ничего не поймут? – с ухмылкой проговорила Лидочка.

— Прикинешься экзальтированной дурой, богемой, про феминизм можешь свой вспомнить, — как бы между делом, говорила Валентина Васильевна, — Сейчас только дурой не будь! Ты замуж выйдешь, я Сашку заберу. Нормально будет!

Лидочка была согласна с планом матери, потому что ее правота была очевидна. В свете ультиматума Ольги Артемовны, Лидочка и сама предпринимала некоторые действия, чтобы обзавестись мужем.

Ребята, с которыми Лидочка водила общение во время учебы, уже начали катиться по наклонной, как и говорила мама. А более-менее серьезные кандидаты в мужья в Лидочкином окружении не водились.

Были мальчики, были мужчины, но серьезные отношения, тем более официальные их не прельщали.

Говорят, что не надо гадить, где ешь. А в Лидочкином случае, не стоит искать мужа, где работаешь. Но Лидочка решила, что она умнее народа с его мудростью.

Гордая, смелая, уверенная в себе молодая учительница определила круг выгодных коллег и пошла в атаку сразу по всем фронтам. В список кандидатов попал директор, учитель истории и физрук. Трудовиком Лидочке пренебрегла, потому что пьянь.

Ее не смутило ни разу, что у всех кандидатов были семьи.

— Нет, а чем я хуже? – оправдывалась Лидочка перед подружками, — Я тоже хочу семью!

По привычке кривя душой, она давила на желание семьи, на самом деле ей нужен был кошелек в штанах. Деньги, статус жены и беззаботная жизнь без нервотрепки от мамы и бабушки.

Вертеп под сводами школы! Только так можно назвать то, что устроила Лидочка! Всех обозначенных мужчин она брала измором и напором, пока не сдались все.

Только безоговорочная капитуляция не подразумевала оставление семей для создания новой ячейки общества.

Директор предложил выписывать премию с продолжением «общения» на нейтральной территории.

Историк, после предложения перейти на новый уровень, сначала согласился. А потом уволился из школы и сбежал вместе с семьей в другой город.

Физрук не сбежал. Во время очередного свидания на матах в подсобке, он признался честно:

— Лидочка, у меня пятеро детей, от которых мне все равно не уйти. Так что твои намеки мне до лампочки. А для настроения и здоровья, можешь заходить, буду рад.

Феминизм трещал по швам, планы самостоятельно пристроиться рухнули. Поэтому Лидочка доверилась матери и ее выбору женихов.

Знакомство с Максимом и его мамой прошло прекрасно. Мальчик был очарован, его мама восхищена. Даже Валентина Васильевна была в шоке от поведения дочери.

Лидочка мило улыбалась, в основном помалкивала. Не отпустила ни единой реплики из «своего феминизма». Иногда краснела, когда к ней обращались с вопросами, иногда бледнела, когда отвечала что-то большее, чем «да» или «нет».

— Она у нас девочка творческая, — объясняла некоторую отстраненность Лидочки Валентина Васильевна, — Работа в школе, это, знаете ли, путь, который настоящий творец должен пройти к призванию и известности. Лидочка, порою, витает в своих мыслях, вдохновляется на создание новых произведений.

— Какая прелесть! – восклицала Марина Петровна, — Одухотворенная натура в вечном поиске! Это же так прекрасно, когда умеешь творить. Максимочка тоже в облаках витает, но он программист, у него в голове цифры, программы. Только облака у них разные, но тем интереснее им будет вместе!

Проводив гостей, Валентина Васильевна, потирая руки, направилась к дочери:

— Эта рыбка на крючке! Если ты будешь себя нормально вести, то через полгода сыграем свадьбу.

— Угу, — кивнула Лидочка.

— Как тебе Максим-то? Хоть понравился или как? – спросила Валентина Васильевна.

Такого варианта она не исключала, потому что поведение дочери было необычным.

«Чем черт не шутит! – подумала она, — Вдруг брак по любви получится?»

— Ну, он хотя бы не противный, — сказала Лидочка, — Мать его, конечно, та еще язва, но и с ней можно будет найти общий язык.

— Вот и ладно, — улыбнулась Валентина Васильевна, — Тогда я им завтра позвоню, и будем организовывать следующее свидание!

— Мама, а нельзя ли его перенести? – спросила Лидочка.

— Свидание? – спросила Валентина Васильевна, — Почему? И как надолго?

— Знаешь, мам, я, наверное, поеду к бабушке и Сашке в деревню, — печально проговорила Лидочка.

— Соскучилась? – Валентина Васильевна кивнула, — Понимаю.

— Ты не поняла, мама, — Лидочка опустила глаза, — На годик поеду. Надо для Максима придумать что-нибудь про стажировку в Париже или Милане.

Валентина Васильевна опустилась на диван, держась за сердце:

— Твою ж мать!

— Если сын будет, Владимиром назову, а если дочка – Машенькой!

Автор рассказа: Ангелина Коровкина

Канал Фантазии на тему

Ссылка на основную публикацию