Владимир Алексеевич припарковал свой BMW, вышел из него, играя ключами. Его окликнули.
— Володь! Скворцов!
Владимир Алексеевич обернулся на женский голос.
— Нинка Ковалёва! Ты?
На скамейке сидела стройная черноволосая женщина с открытой банкой пива в руке.
Владимир Алексеевич подошёл к ней.
— Нинон, шикарно выглядишь. Ты же моя ровесница, а выглядишь максимум на тридцать. Как так?
Нина засмеялась.
— Глупый мужской вопрос. Сорок лет не такой уж и большой возраст и, кроме того, если финансы позволяют за собой ухаживать, то выглядеть будешь прекрасно.
— Тебе позволяют? Ты разбогатела?
— Разбогатела.
— Что-то ты это как-то грустно говоришь.
— Володь, ты куда-то спешишь? — вместо ответа спросила Нина.
— Нет, две недели я совершенно свободен. Жена с дочками в Грецию укатила, за три дня до школы вернутся.
— Тогда садись, поболтаем.
Владимир скептически осмотрел пыльную скамейку и перевёл взгляд на свой дорогой костюм. Нина поняла, улыбнулась и положила на скамейку полиэтиленовую сумку и пригласила:
— Садись, Володь, не бойся, ничего не раздавишь, там давить нечего.
— У тебя прикид тоже не дешёвый, — оглядывая женщину, сказал Владимир.
— Это да, — согласилась Нина.
— Я на старой квартире редко появляюсь, мы живём за городом. Ты же в Москве всё это время жила? И, какими судьбами к нам занесло?
— Да вот занесло. Соскучилась по городу детства.
— Да ладно. А ты, наверное, не Ковалёва?
— Ковалёва.
— Что, замуж не вышла?
— Не вышла, Володь. Пиво будешь?
— Да я как-то…
— Да я тоже считай не пью. Две банки в день и то не каждый. Так будешь?
— Ну, давай. Так это твоё? Я заплачу, не привык, чтобы меня девушки угощали.
Нина криво усмехнулась.
— Не обижай, у меня есть деньги. У тебя как? Как бизнес?
— Нормально. Кошмарят, не без этого, но терпимо, отбиваюсь. Дорогу построил, меня же за неё и наказали.
— Слышала.
— А ты как? Как Москва? Бабки рубишь?
— Рублю. Папка как узнал, каким я местом бабки рублю — года не прожил, умер от стыда за дочку.
— Как это? Ну-ка поподробней.
— Что подробней? — с неохотой сказала Нина. — Эскорт услуги. Бабки хотела в лёгкую срубить, замуж удачно выйти за богатого, ребёнка родить. Всё мимо кассы, ничего не получилось. Ну, кроме денег. Денег много. Может быть, не как у тебя, но есть.
— Откуда ты знаешь — сколько у меня денег?
— Предполагаю.
— Ну хорошо.
— Сначала-то были не эскорт, а секс услуги. Там спиться недолго или наркоманкой стать, и деньги небольшие, а все клиенты — козлы.
— Так уж и все.
— Все, — уверенно сказала Нина, — нормальные мужики в бордель не ходят. Это я уж потом поняла, по ходу жизни. А так по-быстрому свалила в эскорт услуги, благо, что внешность позволяла. Но хрен редьки оказался не слаще: такой же гадюшник, только деньги на порядок больше. Все друг друга обманывают, врут, подставляют, предают.
— Женский коллектив, — предположил Владимир.
— Может быть, — согласилась Нина, — только там и мужики такие же. А клиенты такие же козлы, только богатые. Арабы понравились — богатые, щедрые. Они считают, что женщина это дорогая, но чужая вещь, которую им дали во временное пользование, поэтому её и не портят, но, если что, убьют сразу, а европейцы нас за людей не считают, могут и избить просто так, от избытка чувств.
Нинка с тоской посмотрела в сумрак наступающей летней ночи.
— Прикинь, Володь, выучила английский и арабский, почти в совершенстве. Жизнь заставит — не так раскорячишься. Сейчас французским занимаюсь, а в дальнейших планах — немецкий.
— Молодец. А зачем это тебе?
— Чтобы мозги хоть чем-то занять и не о чём другом не думать. Лучше, чем наркоманить или пить.
— Это конечно. И ты все эти года под мужиками валялась?
Нина засмеялась.
— Скажу «да» — поверишь?
— Поверю.
— Зря. В этом деле как в спорте, до тридцати лет. Потом перешла на другую работу. Ты же знаешь, что любой товар надо уметь продавать, хоть семечки, хоть эскорт услуги. А эскорт услуги — товар не ходовой, это же не горячие пирожки, покупателей не так много. Это как бриллиант — дорого, красиво, но не всем нужен. Но у меня получалось, и пошли настоящие деньги. Квартиру в Москве купила трёх комнатную, не в центре, но и не окраине, дом такой приличный, улучшенной планировки.
Они болтали долго, каждый рассказывал о своём бизнесе. Как они оказались в одной постели у Владимира дома, он не помнил, но не жалел об этом, а о жене старался не думать. Это безумство неожиданной страсти продолжалось почти две недели — дня за два до приезда жены Владимира Нина исчезла. Он приезжал к дому, но на скамейке во дворе её не было, зайти домой к ней не решился, а телефон она не оставила.
Ну, нет и не надо, оно и к лучшему. Закружились дела, заботы, прошло пять лет.
***
Незнакомый номер на дисплее телефона Владимира Алексеевича не удивил. Звонили ему много.
— Алло, Володь, это Нина Ковалёва, мне надо с тобой сегодня срочно встретиться.
— Хорошо. Где и во сколько?
— В пять вечера в бюро переводов «Антонио».
— В бюро переводов? Что ты там делаешь?
— Работаю, это моё бюро. Приезжай.
— Приеду.
В бюро переводов всего три комнаты, как понял Владимир Алексеевич, самая маленькая — кабинет директора Ковалёвой Нины Евгеньевны. Владимира поразила неестественная худоба Нины.
— Куда пропала, Нинон?
— Решила тебе не надоедать. Как у тебя дела?
— Да вот почти разорили, но благодаря Ваське Зайцеву удалось подняться. Теперь уж не разорят.
— Я слышала о твоих приключениях и рада, что у тебя всё хорошо. Володь, у меня к тебе большая просьба. Я сегодня вечером уезжаю в Германию недели на две, может быть, больше, но могу и не вернуться, в смысле вернуться, но не сама.
— Ничего не понял, Нинон.
Нина взяла со стола несколько листов бумаги и протянула Владимиру.
— И что это? — спросил он.
— Это мой приговор. История мой болезни. В Москве меня вылечить не смогли, направили в Германию. Дорого, но что делать?
— А без операции обойтись нельзя?
— Можно, но тогда я проживу месяц, а может быть два.
— А после операции?
— Несколько лет. Не гарантируют, но их статистика обнадёживает. Нагрешила много за свою жизнь, у Бога, видно, так просто в сторону не отскочишь.
— Ты в Бога веришь?
— Нет. Если бы верила, так бы не грешила, — вздохнула Нина.
— Надеюсь, что всё обойдётся. Так в чём просьба?
— Присмотреть за мамой и сыном.
— У тебя сын появился? — удивился Владимир Алексеевич.
— Появился. Вот, смотри.
Нина достала телефон, нашла там фото, повернула экран к Владимиру. Владимир был потрясён: на него с экрана телефона смотрел он сам, только маленький.
— Да, да, Володь, это твой сын.
— Даже экспертизу делать не надо, просто я в детстве. И сколько ему?
— Четыре. Я к тебе претензий не имею и обратилась из-за чрезвычайных обстоятельств. Сейчас приедет нотариус и я напишу завещание, в том числе и на тебя. Одну треть тебе, плюс ты сможешь
распоряжаться моим имуществом в случае моей смерти до совершеннолетия Антона.
— Надеюсь, что до смерти дело не дойдёт.
— И я надеюсь, но ты посмотри на меня.
— Да я заметил.
— Ну вот, надо подстраховаться. Квартиру в Москве продашь, эту фирму тоже, ну и так, по мелочи. Надеюсь, что ты не ограбишь собственного сына?
У Нина на глаза навернулись слёзы.
— Я надеюсь, что из Германии ты вернёшься живой и здоровой. Ты же туда лечиться едешь, верно?
— Конечно. После нотариуса поедем ко мне домой, познакомлю тебя с мамой и сыном. Хотела просто жить с мамой, растить сына, а не получается.
У Нины по щекам покатились слёзы.
— Ещё получится, надо верить в лучшее, — попытался успокоить её Владимир Алексеевич.
В двухкомнатной «распашонке» на шестом этаже девятиэтажного дома он увидел евроремонт, пластиковые окна, дорогую мебель — видно было, что хозяйка не бедствовала.
—
Автор рассказа: Анатолий Гусев
Загрузка...
