Санёк

Августовский вечер тихо превращался в ночь, я возвращался домой и услышал злобное кошачье шипение и невнятную ругань.

Камни и куски асфальта летели в бело-серую кошку. Кошка сжалась в комок и не знала, что ей делать: то ли бежать, то ли сидеть в надежде «авось не попадут». Она только шипела на своего обидчика. Высокий тощий парень, шатаясь как жердь на ветру, пытался попасть в животное, но это у него никак не получалось.

И тут из подъезда вышли трое молодых людей, по виду ровесники парня. Один из них, небольшого роста, щуплый, большеголовый, почти наголо стриженный, налетел на тощего.

— Кирюха, кошкодав! Чего животное обижаешь?

— Огонёк, а чё я… А чё она тут сидит?

Длинный понял, что с тремя не справиться, развернулся, побежал, споткнулся, поднялся и опять в бега. За спиной у него раздавался издевательский смех. Кошка поспешила убраться в ближайший подвал.

Одного из пацанов я знал, того, что назвали Огоньком, это Саша, мой сосед по лестничной клетке. Я окликнул его:

— Александр, если домой, то провожу.

Он оглянулся, кивнул головой.

— Сейчас, дядя Андрей.

Саша попрощался с друзьями и догнал меня.

— Молодец, Саша, животное защитил.

— А что? Кошка — она маленькая, беззащитная.

— Кто в неё кидался? Ты знаешь его? Он вроде как под дозой.

— Под ней. Это Кирюха, Киреев Илюха, на герыч перешёл, совсем мозги поехали.

— А почему тебя он назвал «Огонёк»?

— Да это бабка, ещё с детского сада… Санёк из деревни Огонёк. Вот и прилипло погоняло.

— Лучше «прозвище». А бабка – это твоя бабушка?

— Ну да, старуха.

— Старуха?

— Это я любя, дядя Андрей, — улыбнулся Саша.

— Любишь бабушку?

— Конечно.

За Сашкиной показной грубостью скрывалось доброе отзывчатое сердце.

***

Конец апреля, сияет солнце, из почек появляются нежные зелёные листочки. Я сидел в машине, разогревал двигатель. Из подъезда вышел Саша с большой белой сумкой–майкой. Он уже в летней куртке, в белой рубашке, в серо-синим галстуке с двумя тёмными полосками и наушниками в ушах. Я махнул ему рукой. Он подошёл, наклонился, вынул наушник из уха. Оттуда раздалось:

 

Районы, кварталы, жилые массивы

Я ухожу, ухожу красиво…

 

— Далеко собрался?

— К отцу в больницу.

— Что с ним?

— Панкреатит. Блевал без остановки, думали, что помрёт, но сейчас полегчало.

— Ну, слава богу. Где больница?

Саша назвал адрес.

— Ну, садись, поехали, мне по дороге.

Он сел справа от меня, русые волосы его на солнце отдавали рыжиной.

— Я так подумал, Саша, а ты сам наркоту не употребляешь?

— Ну, так.. пробовал, — неохотно сознался он.

— Зачем?

— Да я не сильные, амфетомин. Его в Америке спортсменам выписывают. Наркоту употребляют богатые люди…

— Да кто тебе сказал такую глупость, Саша?

— А что?

— Сигареты, алкоголь – это слабость, губительная слабость. А наркотик – это вообще смертельный приговор. Рано или поздно ты умрёшь от передоза или тебя убьют за что-нибудь.

— Ладно, — отмахнулся он.

Разговор ему явно не нравился.

— Чем ты занимаешься, Саша? Работаешь? Тебе ещё что-нибудь нравиться, кроме этой дряни?

— Конечно. Рыцари. Я все книги про рыцарей у отца перечитал. Очень хочется рыцарский замок увидеть и пожить там. А на работу не берут, опыта нет. А где я его возьму? В кино снимался в массовке. Меня даже крупным планом сняли.

— Это в каком же? – улыбнулся я.

— «Власик. Тень Сталина». По-моему, так будет называться. Говорят, что у меня талант. И внешне я похож на малолетку. Режиссёр говорил, что надо эксплуатировать свою внешность.

— Ну, правильно. Поступай на актёрский факультет.

— Я подумаю.

Мы доехали, Саша вышел из машины.

— Отцу привет и пожелание здоровья.

— Хорошо, передам.

***

Осенью Санька неожиданно разбогател. Я его увидел в тёмно-сером пальто, рубашка, галстук, очки. С этим галстуком он ходил всегда, насколько я его помню, но вот очки…

— Саша, у тебя что-то со зрением?

— Не, это для солидности. Они с простыми стёклами.

В левой руке между локтем и ладонью открытый ноутбук, в другой руке – айфон.

— Ты нашёл клад? Так неожиданно разбогател.

— Заработал.

— Сильно подозреваю, что ты во что-то влез.

— Повезло, дядя Андрей.

— Ничего хорошего у тебя в жизни не будет, если ты резко не спрыгнешь с этого «везения». И будет ли жизнь? Под вопросом!

— Не нагнетайте!

— Не буду. Ты взрослый человек и сам должен думать. Родители что по этому поводу говорят?

— То же самое.

Санька отвечал зло, кривил левую сторону рта, и я решил не лезть к нему: в конце концов – это не мой ребёнок, и у него родители есть.

А перед Новым Годом Саньку посадили. Сначала под домашний арест, а в марте в тюрьму. Дали три года.

***

Прошло почти два года, Сашу выпустили по УДО (условно-досрочное освобождение). Выпустили его в ноябре, но встретились мы с ним только летом. Так бывает: живёшь на одной лестничной клетке, а видишь своих соседей раз в год.

Я Саньку подвез до метро.

— И за что тебя посадили?

— За самый чистый амфетомин на районе. У меня хорошо получался.

— То есть посадили за дело?

— За дело, — безразлично согласился Санька. – На кармане взяли, да подсыпали ещё, чтобы на три года потянуло.

— Ну и как тебе жизнь за решёткой?

Он чуть смущённо улыбнулся.

— Хотел пожить в замке – вот и пожил, правда, в тюремном.

— Не на зоне?

— Нет, в хозотряде в СИЗО баланду развозил.

— Сколько ты потерял времени из-за этого?

— Год и девять месяцев, если не считать домашнего ареста. Да наверстаю ещё. Работать буду, всё у меня будет, и машина такая, как у вас, и в Европе рыцарские замки увижу. В Выборг в первую очередь поеду. Книг там много прочитал. Отец мне покупал: часть из их интернет-магазина, часть через девушку мою передавал. Думал, что целую сумку книг домой притащу, а прапор, перед какой-то там проверкой, взял и все мои книги в бак с пищевыми отходами затолкал. Ногой. С таким остервенением. «Не положено», — говорит, калмык узкоглазый. Ну почему нельзя было отнести в библиотеку?

Санька сожалел о книгах, как о расстрелянных друзьях. Я перевёл разговор на другую тему.

— У тебя девушка есть?

— Да, — протянул Санька, — только вот залететь она сама не может, а детей хочет, врачи говорят, что ЭКО поможет. Это, как его… Экстракорпоральное оплодотворение. Во как! Только стоит оно немерено. Но ничего, вопрос решаемый. Деньги заработаю – поженимся.

— Саша, только никуда не вляпайся. На ЭКО можно заработать и легально. С мафией связываться очень опасно.

— Да всё будет нормально, дядя Андрей.

***

Я закрывал дверь и услышал Санькин голос на лестничной площадке, он с кем-то говорил по сотовому телефону:

— Я сегодня проснулся с такими страшными мыслями о том, что я задумал делать, это всё очень неправильно, я с этим делом буду идти на дно и тебя вместе с собой в это болото буду тянуть сознательно, понимая то, что я делаю. Мне очень всего этого делать не хочется. Раз обещал, я сделаю, но буду наше общение на минимум сводить теперь, чтоб не утонуть самому и тебя за собой не тащить. Не пойми меня неправильно, я не хочу тебя травить, так как желаю тебе только добра и ничего больше. Я тебя поддержу во всём том, что тебе понадобится.

Он замолчал, слушая ответ и упрямо замотал головой.

— Нет, нет. Я очень хочу, чтоб ты меня поняла. Я тебе сломаю жизнь в тот момент, когда у тебя начало всё налаживаться. Может быть, ты меня сейчас не поймёшь, но в будущем ты мне спасибо скажешь за моё решение. Я сделаю дело один раз, так как обещал, и после этого забудь меня.

Я прошёл мимо, кивнул ему, он ответил.

***

Санька позвонил мне в дверь в понедельник вечером пятого ноября и, чуть смущённо улыбаясь, сказал:

— Дядя Андрей, у вас же фирма есть. Мне надо закупить фенилнитропропан. На него у меня покупателей море найдётся, но его продают только фирмам.

— Саша, ты что-то нехорошее задумал. Если я буду продавать это в розницу, мною точно заинтересуются, и нас с тобой посадят. Опять в тюрьму захотел?

— Да нет, это просто хорошие деньги. Его же продают официально.

Санька смотрел на меня с надеждой, и я сжалился.

— Саша, вот если бы ты нашёл человека, который бы сделал мне предоплату на этот препарат, моя фирма ему его бы купила.

— Хорошо, я подумаю.

Санька был явно расстроен, он повернулся и шагнул к своей двери.

***

Больше я его не видел. Говорили, что он задолжал очень много денег, а амфетомином отдать не смог. Ему насильно влили в рот один из компонентов для варки этой дряни – уксусную эссенцию. Санька промучился три дня в больнице и умер в воскресенье днём.

Невозможно было себе представить жизнерадостного неунывающего Саньку лежащим в гробу.

Полиция сочла это самоубийством.

Летом подвозил его отца до метро. Он ехал к сыну на могилку.

— Ну, как, держишься?

— Держусь, куда деваться? Тяжело, всё о нём напоминает, всё. Ведь говорил же ему, что после тюрьмы будет могила. Не послушал. Любовь у него была такая бешенная… Какие письма она ему писала. К такой любви Бог ревнует… Я вот думаю, если правительство борется за рождаемость, почему тогда ЭКО платно? Хотя… Амфетомин изготовлял, говорят, что хорошо у него получалось, его нашли после отсидки и заставили делать. А он легко согласился, да что-то пошло не так.

Отец Сашки горестно покачал головой и продолжил:

— Девушка его, узнав, что он затеял, отказалась от него, думала, наверное, что Саша одумается, а он не одумался.

Я вспомнил разговор, случайно мной подслушанный. Нет, наверное, это он её оттолкнул, чувствуя, что тонет. Отцу Саши я это говорить не стал: какая разница, что это поменяет?

Он вышел из машины, я смотрел ему вслед: за полгода из шестидесятилетнего здорового мужчины превратился в сгорбленного восьмидесятилетнего старика.

А ночью мне приснился Санька. Он улыбался своей чуть смущённой улыбкой.

— Смотрите, дядя Андрей: вон мой замок, у нас с Иришкой двое детей, и по Европе мы поездили, за́мков я насмотрелся – жуть. Всё у меня получилось, а вы говорили, что у меня ничего не получится.

Глаза Саньки излучали счастье.

Сквозь сон я услышал:

 

Районы, кварталы, жилые массивы

Я ухожу, ухожу красиво…

 

Какой-то идиот рассекал на машине по ночному спящему городу.

Я проснулся, полчетвёртого ночи, комок подкатился к горлу и слёзы наполнили глаза, обидно стало за Саньку: ничего у него не получилось в этой жизни.

Возможно там, в Го́рнем мире, Господь позволил осуществиться Санкиным мечтам: дал и замок, и путешествия, и жену с детьми. А здесь, в нашем мире, наркотики отобрали у Саньки всё: и молодость, и мечту, и радость жизни, и саму жизнь.

Царство тебе Небесное раб Божий Александр, Санёк из деревни Огонёк.

Автор: Анатолий Гусев

Ссылка на основную публикацию