Небесной красоты дива неумело держала в холеных лапках острый поварской нож и, хлопая нарощенными ресницами, рассказывала что-то там о своей успешной жизни. Дива, стоявшая рядышком, кивала как болванчик и пыталась шутить, а потом сама же и смеялась своим шуткам, показывая отлично сделанные, сияющие виниры.
Клавдия Петровна аж подпрыгнула от возмущения. Очередное кулинарное шоу на федеральном канале глубоко возмутило ее. Что это? И, главное, зачем? Мало что ли других программ, где можно продемонстрировать новые импланты и наряды от «Кутюр»? Уже и в святая святых залезли! Катались бы себе на катке или, лучше всего, выступали бы на арене в цирке (там этим звездулькам самое место), так нет же, надо на кухне покрасоваться!
И если бы на самом деле умели готовить, Клавдия Петровна слова бы не сказала – уселась бы перед телевизором с блокнотом и старательно записывала рецепт. Но звезды в этом плане отличались совершенно другим – завидной косорукостью и нерасторопностью. Вот сейчас, например, в программе: стоит этакая дылда, распустила космы и не видит, как волосья в салатнице плавают – фу-фу-фу!
А вторая: длинные, крашенные лаком ногти погружает в миску с маринадом, и волохает красотка пальцами, смешивая куски курицы с соусом, а с ногтей майонез – кап-кап-кап! Боже милостливый, да если бы шеф-повар Клавдия Петровна увидела бы на своей кухне этакое безобразие, летела бы дива с космической скоростью из ресторана, головой в сугроб!
Клавдия Петровна до того разозлилась, что не выдержав, побежала пить капли. Но дивы, колдующие на шикарно обставленной студийной кухне, не слышали и не видели страданий заслуженного кулинара, а ныне, пенсионерки Клавдии. Они весело щебетали, жужжали блендером, ляпали какую-то невероятную размазню, пробовали и, профессионально (ни единой лицевой мышцей не показывая отвращения) улыбаясь, хвалили стряпню друг друга. Рейтинги высокие, гонорары прекрасные, нет звездам никакого дела до переживаний Клавдии Петровны.
А ей обидно до смерти. Развелось горе-кулинаров по всей стране необъятной – страсть, а настоящих мастеров – нет! Внучка научила Клаву пользоваться интернетом. И там – шлак, шляпа, развод! Что творят, что творят, уму непостижимо! Фарш котлетный мнут руками, что глину, лепят из него лепехи, брякают на сковороду с добрым литром масла и потом просят ставить… эти… как их… лайки. Глаза бы не глядели на такое безобразие!
Или сумасшедшая, летающая звездуля на одном из телеканалов… Бегает, мечется по кухне, как будто ее в одно место шершень укусил, а толку – ноль. Названия кушаний – сплошь иностранные, приправы и травы – сплошь иноземные: и сыплет, и сыплет звезда травки и добавки в блюдо, забивая абсолютно истинный вкус, а потом мужа своего именитого кормит обедом! А тот брезгливо морщится. Надоела ему, наверное, энергичная женушка хуже горькой редьки со своими выкрутасами, но что поделаешь: любовь…
Еще один ведущий: молоденький совсем, предлагает зрителям рецепты блюд, на которые тратится всего сто рублей. Клавдия не поленилась, посчитала на калькуляторе стоимость выкладки на четыре порции и чуть не прослезилась: опять обман. Какие, нафиг, сто рублей? Да тут одних яиц на семьдесят выходит, а мясо, а мука, а масло? Прохиндей, а не ведущий!
Клавдия Петровна имела полное право критиковать телевизионные и интернетные передачи. Она-то, в отличие от знаменитостей, была настоящим профессионалом с большой буквы «П»! Ее Бог в маковку поцеловал. Где-то она прочитала, что еда – самое сильное наслаждение для человека. Достаточно одной крупинки соли, чтобы сделать блюдо шедевром, или, наоборот, — поводом для войны двух государств.
В детстве прочитала маленькая Клава сказку про карлика Носа, который пытался приготовить знаменитый паштет «Сюзерен». И все! Началось!
Мама Клавдии, простая советская женщина, работающая во вредном цехе спекания на глиноземном заводе, и плакала, и смеялась потом. Притащится еле живая домой, а там Клавка, вся обсыпанная мукой, колдует на малюсенькой кухне, сочиняя вафли с вареной сгущенкой, отскребая коричневое лакомство от стен (передержала).
Или кашу гурьевскую варит, а та не получается. Для каши пенки румяные, снятые с жирного топленого молока нужны. А у Клавы, дурешки, обычное, двухпроцентное, из стеклянной бутылки, в духовке томится. Какие там пенки – смех один. Рядом – гора коржиков копеечных, голых. Клаве орехи нужны были, так она и решила с коржиков их ссыпать… Грязь, чад, дым! После кулинарных экспериментов новоявленная повариха в углу стоит, сопли размазывает. Эх, детство…
Все-таки, Клаве с мамой очень повезло. Хоть и не особо образованная она была, но мудростью житейской обладала.
— Ты, дочка, на такие мудрености пока не замахивайся. Начни с простого ужина. Картошку, ее тоже нужно уметь готовить и подать так, чтобы слюнки потекли, — говорила мама.
— Скучно! – нудела Клава.
— А вот и нет! – и тогда мама показывала «мастер-класс».
Кожурка картофельная тоненькой, почти прозрачной ленточкой из-под ножа вьется. А потом варится на медленном газу. И капельку масла растительного в кипяток! Лук репчатый колечками мама нарезает: щепотку сахара, щепотку соли и половинку чайной ложки уксуса, готовый маринад – все на лучок. Немного пожимкает, и в сторонку – отдыхать.
Есть селедка – хорошо. А нет селедки, так и килька отлично подойдет. На кильку в магазине никогда дефицита нет. Нет кильки – так у каждой приличной хозяйки соленые грузди в холодильном ящике под подоконником всегда найдутся.
— Тут что – главное? Красиво подать на стол, — говаривала мама, — меня всем этим премудростям свекровка научила. Вот где мастерица была: из трех гнилых морковок такой обед забацает – загляденье! А из мороженой картошки – оладьи! Военное время было: наши отступали, колхозы скотину за Дон уводили, хозяйство на разор оставляя. Так ребятишки зимой уже картошку на полях ковыряли, чуть ли не под пулями! А ты говоришь – «сюзерен»!
И ведь помогли материнские уроки! Клавдия картошечку в обливную миску выкладывает. Сверху – сливочное масло. Маринованный лучок – на селедку. Килечку – на хлебушек обжаренный, и луковые кольца – сверху. В отдельной плошке – грибки.
Если сало родственники из деревни прислали – Клавдия его в самый последний момент из морозильника достает, чтобы розовое, твердое и упругое, оно аккуратными ломтиками на доску ложилось. И чтобы вся посуда целая была, без сколов. И салфетки чтоб! И на кухне – идеальный порядок. Все для мамы, все ради нее!
Позже пошли щи, борщи, котлеты. Уж тут помогали родичи по отцовской линии. Папка у Клавы помер от «сердца», а сестры-то живы, здоровы! Да какие! Ростовские! Здоровенные, румяные, в три обхвата тетки, в настоящих борщах толк знающие, бурака в борще не признающие! Клавка все лето у них премудрости постигает на летних кухнях.
— В борще помидоров должно быть ровно столько, сколько в моем подоле умещается, — учила Клавдию тета Катерина, красная, огненная, высокая казачка, — и главный секрет – кусочек сальца застоялого в конце подкинь в чугун. Он вкус даст! Вот это борщ, а не ваша бурда магазинная!
В общем, курс молодого бойца был Клавдией пройден на «ура». Повар, не повар, дело десятое, но вот первоклассная жена из Клавы уже получилась бы. Но Клавдия замуж не торопилась, и в июле поехала сдавать экзамены в кулинарный техникум. Мама, конечно, переживала – далеко от дома. Здесь, в родном-то городе, можно и получше профессии получить, почище. Но что поделать, у девки – мечта, не всем же инженершами быть…
Студенческая жизнь у всех одинаковая, даже у будущих поваров. У них она, ко всему прочему, еще и сытная. Пока педагоги, да технари сосиски себе варят, кулинары умудряются мусаку из ничего соорудить или сациви, или сырный суп с кореньями. Закуска – высший пилотаж. Немудрено, что вокруг общаги поварих постоянно мужской молодняк крутился. Общага медичек грустно курила в сторонке.
Там, на одном из званых вечеров, Клавдия с Колей со своим, навеки любимым, и познакомилась. А тот – простой, как три копейки, строитель, неповоротливый и неторопливый, деревня деревней. Но, где надо, шустрым оказался. После того, как ввел Клавдию в «грех», юлить и отмазываться не стал. Через три месяца повел Клаву под венец. Свадьбу играли в ресторане родного городка Клавы.
Захудалый ресторанишко, провинциальный. Повара – ни то, ни се. Больше в свои сумки складывают, чем гостям на тарелки. Клавдия на огромную кухню кометой влетела. Тетки в заляпанных халатах, руки в боки, ноги на ширине плеч:
— Кто такая! Почему посторонние в служебном помещении? Геть отсюда, соплюха!
Как бы не так! Клаву не смутишь: у ней корни донские, казачьи. Ей эта боевая стойка тихвинских поварих – тьфу, плюнуть и растереть!
— А я сейчас в ОБХСС к-а-а-ак позвоню, да к-а-а-ак что-то расскажу! – гаркнула! А ну, живо от разделочного стола отошли! Что вы там сочиняете, дайте-ка, гляну!
Ну, поварихи побурели, побледнели, а от Клавкиного напора присмирели.
— Все, согласно установленного праздничного меню, — щебечут, сумочки с краденым ногой в угол отпинывая, — все по прейскуранту: салат-оливье, салат витаминный, винегрет. На горячее: капуста тушеная с сардельками говяжьими, курица в белом соусе и минтай в кляре.
Автор рассказа: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
