— Хоть застрелитесь, а я иду в отпуск! – сказала Лариса, положив заявление на стол начальника.
— Лара, побойся бога! Самое начало лета, а ты в отпуск собралась, — устало проговорил Дмитрий Олегович, — А кто работать будет?
— Закупками занимаются восемь человек, обойдетесь как-нибудь без меня. К тому же, я единственная девушка!
— Лара, я не посмотрю, что ты девушка, и уволю по статье! – Дмитрий Олегович снял очки и вперил в нее близорукий взгляд.
— Если я сказала, что мне нужен отпуск, то он мне действительно нужен! – она сделала ударение на последнем слове, — Заявление я положила, формальности соблюдены. Всех целую, увидимся в сентябре!
— Как в сентябре? – воскликнул Дмитрий Олегович, но Лариса уже скрылась за дверью.
Мужчины никогда не смогут понять того состояния, когда душа женщины требует перемен. Потуги их прямолинейной логики бессильны воспринять всю глубину вкладываемого в перемены смысла.
Женщина не просто так меняет прическу, стиль одежды, обстановку в доме или собственное место пребывания. Это способ трансформации вселенной таким образом, чтобы подвигнувший на это фактор не имел возможности в ней существовать.
Мужчины, по своей недальновидности, заливают печали алкоголем и даже не пытаются изменить ситуацию. Принимают все, как оно есть, и пытаются влиться в обстоятельства.
А женщины не соглашаются мириться с тем миром, в котором им сделали больно. Им не нужен такой мир. Поэтому и наступает время перемен.
Под ритмичный стук колес Лариса окунулась в философствования на вечные темы непохожести полов.
«Утверждение, что мы с разных планет – в корне неверно, — решила она, — Как минимум из разных вселенных».
В который раз, чисто машинально, она пыталась убрать за ухо прядь и вспоминала, что ее прекрасные локоны до середины плеча сменил дерзкий ежик. Она уже встала на путь изменений.
За окном мелькали столбы, проносились станции и полустаночки, на столе остывал чай, а Лариса ехала на восток. Звучит несколько пафосно. Но Лариса ехала не куда-то, а откуда-то. Ей нужно было сбежать из Москвы, и она сбежала. Как нельзя, кстати, подвернулась дача прятелей, которую они пытались безуспешно продать.
Там Лариса и планировала завершить трансформацию вселенной и самой себя.
Чем дальше ее увозил поезд, тем проще становилось посмотреть на проблему со стороны. Свою порцию слез, криков и непонимания она оставила за спиной. Сейчас старалась понять, почему.
***
— Лариса, я от тебя ухожу, — спокойно сказал Сергей, собирая сумку.
Такая фраза после ужина, особенно после ужина, ввергла ее в состояние шока. Лариса, как рыбка, выпрыгнувшая из аквариума, открывала и закрывала рот, не в силах издать ни одного звука.
— Мне стало с тобой скучно, — между делом говорил он, — Ты стала такая обычная, предсказуемая, посредственная. Я не чувствую огня. Жизнь с тобой стала пресной, как та еда, что ты приготовила. Я просто задыхаюсь в духоте быта.
У мужчин, как правило, вещей не много, поэтому его сборы заняли минут десять. А потом он просто вышел из квартиры, оставив на тумбочке ключи.
Лариса проводила его в гробовом молчании. Слова рвались наружу, но это больше эмоции, чем здравые доводы. Это потом, когда она бегала по квартире и кричала, она нашла колкий и емкий ответ на каждую его фразу. Она филигранно размазала его сентенции в диалоге с собой.
— Сказать бы это все ему в лицо! – говорила она спустя какое-то время, но момент был упущен. А жаль.
— Ну, и черт с ним! – решила она утром.
И Ларису захватила волна перерождения.
***
Переоценкой действительности Лариса решила заниматься с комфортом. На бывший огород, а сейчас заросший непонятно чем, участок территории за домом, она притащила, видавшее лучшие времена кресло. Рядом поставила небольшой сервировочный столик. Запаслась прохладительными напитками и вредной едой.
— Имею право, — сказала она себе, — у меня депрессия!
В объятиях медитативного состояния жизнь переставала казаться настолько мрачной, какой представлялась в начале вояжа. Ею можно было даже попробовать наслаждаться. Но, как всегда, что-то мешало. Какая-то кислинка в воздухе.
Лариса поморщилась, но от созерцания бурьяна не отвлеклась. Запах стал назойливее. Лариса скосила глаз на столик: «Может, там что-то решило прокиснуть раньше времени?»
Чипсам такое безобразие не свойственно, карамель прокиснуть не может в принципе. У пива даже шансов не было, потому, как бутылка была еще закрыта, и находилось в ведре с холодной водой.
А запах становился гуще и тошнотворнее. Лариса зажмурилась и сглотнула.
— Гадость! – буркнула она, — Гадость, мерзость, пошлость! Фу! Фу! Фу!
Если бы это было заклинанием, то вонь, может быть, и развеялась, но, к величайшему сожалению, это было не так.
Источником вони, как показала разведка, была соседка. Миловидная старушка опорожняла трехлитровые банки в компостную яму. Возле нее стояли две батареи этих самых банок. Если прикинуть на глаз, штук триста, не меньше. Примерно половина пустых, а вторая половина с вздутыми крышками.
— Ничего себе! – воскликнула Лариса из-за забора, — Какое богатство пропало!
— И не говори, девонька! – ответила старушка, опорожняя очередную банку, — Столько трудов насмарку!
— Давайте, я хоть помогу! – предложила Лариса.
— А и помоги, а то мне тут одной до вечера козой скакать!
За работой они и познакомились.
Анна Львовна, так звали старушку, спросила:
— Ты хозяйка новая или на отдых?
— Ни то и ни другое, — ответила Лариса, — Драму сердечную переживать приехала.
— Ох, ты ж! Прямо драму? – Анна Львовна всплеснула руками, — Тогда давай навалимся на банки, труд – лучшее лекарство, а вечером, да под наливочку, поведаешь мне свою драму!
Под домашнюю наливочку, да с молодой картошечкой, драма растеряла всю трагичность и превратилась в мелкую неприятность. «Было ли случившееся неприятностью?» — вот как вопрос перекрутился.
— Сережа, он кто? – рассуждала вслух захмелевшая Лариса, — обычный компьютерщик, который ничего, кроме своих железок, и знать не хочет. Готовила всегда только я, уборка тоже на моей совести. В магазин тоже я, потому что у него обсуждение производительности какого-то процессора. Цветы не дарил, потому что не целесообразно. Все равно завянут!
— А где ты это недоразумение подобрала-то? – спросила Анна Львовна.
— На работе, — Лариса усмехнулась, — Он мне домашний компьютер ремонтировал.
— Ремонтировал! – со значением произнесла старушка, — Польза, значит!
— Какая там польза? – отмахнулась Лариса, — За полгода, что вместе прожили, ремонтировал два раза. Так я, получается, за эти два раза, ему в рабыни нанялась?
— Что-то ты продешевила, — Анна Львовна рассмеялась.
— И не говорите, — согласилась Лариса. – А он мне: «скучная, простая, обыденная». А сам он, какой? Пустое место с важным видом! Ни тебе прекрасных порывов, ни романтики, ни обожания. Слова доброго не допросишься. А как же любовь? Нежность? Ласка? Взаимопонимание, в крайнем случае, где?
— Эк, ты, девонька, хватанула! – Анна Львовна смахнула крошки со стола и уложила на чистую скатерть руки, — Сильно много вы молодые глупостей думаете! А представления о той же любви, как из детского сада. Ахи, вздохи, поцелуи! Я не говорю, что это плохо, но не это на самом деле важно.
— А что важно? – спросила Лариса, выпучив глаза.
— Важно, чтобы была семья! Мы с моим Борисом сорок три года душа в душу прожили. А ведь сватанные были. Не сами знакомились. Его уже десять годочков, как нет, а я ничего плохого про него и вспомнить не могу.
Лариса подозрительно посмотрела на Анну Львовну:
— Так-то и ничего? – по своему опыту Лариса знала, что идеальных людей не бывает.
— Честное комсомольское! – ответила Анна Львовна и улыбнулась, — Когда у человека руки делом заняты, ему для глупостей времени нет. Мы про депрессии и не слышали. На работе – работа, по дому – работа, в огороде – работа. Для расстройств всяких сил уже не остается. Главное — дом и семья! Твой Сережа, какой дом построить может? Компьютерный? А семья, — Анна Львовна запнулась, — Эта…
— Виртуальная!
— Во-во! Внук давеча говорил, про очки из этой самой реальности. Какой с твоего Сережи хозяин? Да и ты сама, — Анна Львовна глянула из-под бровей, — Понапридумывала! За тысячу верст сбежала! А толку?
Лариса обомлела. Такого откровенного наезда она не ожидала. А Анна Львовна продолжала:
— Ну, высидишь ты тут какое-то время. Вернешься. Что у тебя в жизни поменяется? Как была свиристелка, такой и останешься. Разве что, злее будешь, да к мужикам осторожнее относиться. А суть твоя, как детской и глупой была, такой и останется.
— Анна Львовна, что ж вы меня в ту яму, у которой мы день выгуливались, да по самые уши? – укоризненно пролепетала Лариса.
— А ты не обижайся! – Сказала Анна Львовна, — Ты мне сегодня помогла, так я хочу тебе помочь. Ты пока в облаках жить будешь, и принцев сказочных поджидать, в твоей жизни только такие персонажи, как Сережа, появляться будут. Чуют они в тебе поверхностность, вот и липнут, потому что подавить могут или голову задурить. А если ты в себе взрослую основательность воспитать сможешь, чтобы не распыляться по мелочам, и четко идти к поставленной цели собственного счастья, то и человек у тебя на пути появится, который верным другом и партнером сможет стать.
— А как же любовь? – плаксиво протянула Лариса.
— А я не говорю, что ее не будет. Будет! Но не та, что сегодня люблю, а завтра – пошла вон. А такая, что на всю жизнь! И даже после!
Три дня Лариса после этого разговора просидела в доме безвылазно. Вот уже действительно трансформация вселенной! Анна Львовна не поскупилась житейской мудрости настолько, что Лариса была переполнена ею до макушки.
В некоторых моментах хотелось поспорить. Особенно, в тех, что касались одежды.
«Нет никакой разницы, что на тебе надето, дорогой шелк или добротный лен. И то и другое, всего лишь прикрывает срам и защищает от плохой погоды».
Но все в совокупности так стройно укладывалось в систему, что отдельные спорные моменты теряли свою принципиальность.
Во главу угла ставился человек, а ценностью наделялось только само по себе взаимодействие.
Взаимное уважение, взаимовыручка, взаимопомощь. Это как в свадебной клятве из иностранных фильмов: «В горе и в радости, в веселье и в печали».
— Не важно, где жить, что есть, как спать, — говорила Анна Львовна, — Важно, что вместе! Как один организм, как одна душа. Вот тогда – это семья. В этом радость, счастье и сама жизнь.
Лариса вернулась в город намного раньше, чем планировала. Не было смысла сидеть на задворках цивилизации, когда вся вселенная переродилась, вдребезги разбив предшественницу.
Она не стала отвергать ценности материального мира, как советовала Анна Львовна, но в иерархии значимости ощутимо понизила. А как это получилось принять, изменения захлестнули волной преображения.
Сама жизнь вычленялась из общего фона событий и заняла свое законное место в структуре бытия. Стала предельно понятна цель и путь ее достижения.
Дмитрий Олегович, встретив ее на рабочем месте, сказал:
— Лара, ты стала совсем другой. Неделя отдыха пошла тебе на пользу.
— Не в неделе дело, а том, с кем я эту неделю провела! – сказала Лариса.
— Я же говорю, другой ты стала. Основательной, что ли. Монументальной.
— А может, просто взрослой? – спросила она.
— Не знаю, — ответил Дмитрий Олегович, — Но так мне нравится больше.
Лариса взглянула на шефа с тайным значением. Шеф отчего-то покраснел.
«Вот ты какая» — подумал Дмитрий Олегович.
«Посмотрим» — подумала про себя Лариса.
—
Автор рассказа: Наталья Потапова
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
