Болезнь, вопреки прогнозам врачей и ожиданиям Юрия Николаевича, отступила, однако особой радости ему это не принесло. Он знал, что судьба дает ему ложную надежду, и уже через несколько недель, а то и дней он будет корчиться от боли и ждать, когда настанет час очередного укола.
Во время одной из ремиссий Меркулов обратился к настоятелю храма, прихожанином которого он недавно стал:
– Отец Даниил, почему Бог так играет моей жизнью: и смерти не дает, и существование мое превращает в ад?
– Не гневи Всевышнего, все страдания, которые посылает нам Господь, даются нам во благо. Скажи, часто ли ты до болезни задумывался, как живешь, не нарушаешь ли Заповедей Божиих и людских законов?
Юрий Николаевич промолчал.
– Вот то-то и оно, как говорится: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Раньше ты в храм ходил, как в театр, не по велению сердца, а в угоду моде. А теперь?
Ответить на этот вопрос Меркулов не мог, хотя сам не раз уже задавал себе его. Он чувствовал, что в его душе что-то изменилось, но как это выразить словами, пока не знал.
– Вся наша жизнь в руках Господа, и ни один волос не упадет с головы без воли Его,– продолжал отец Даниил. – Значит, не все земные дела ты исполнил, раз Всевышний не призывает тебя к Себе и не избавляет от страданий. Подумай, какие долги держат тебя, какие грехи остались неискупленными.
Юрий Николаевич простился с духовником и отправился в свой загородный дом. В который раз он перебирал в памяти важнейшие события своей жизни. Родителей он всегда уважал, а слово отца считал законом, похоронил их достойно, памятники красивые поставил на могиле, кажется, сыновний долг исполнил. Бывшую жену, которая потребовала развода и раздела имущества сразу после того, как узнала, какие деньги муж стал тратить на благотворительность, обеспечил. Средства на реставрацию храма перевел, завещание оформил. Что же еще держит его на этом свете?
Меркулов не находил в своей жизни ничего такого, за что, по мнению настоятеля, он расплачивается сейчас страшными страданиями. У родителей он был поздним ребенком, и к его появлению, благодаря стараниям отца, семья имела приличный достаток. С детства Юра привык ко всему лучшему: сначала частный детский сад, потом лучшая в городе школа, путешествия по всему миру, затем учеба в университете. Об игрушках, гаджетах, одежде и говорить не приходится. Однако он напрочь был лишен чувства превосходства и снобизма, и за это его всегда любили окружающие. Ему не пришлось кого-то подставлять, кому-то строить козни, чтобы занять свое место под солнцем. Строительная фирма перешла Меркулову от отца, и Юрий Николаевич успешно развивал ее. В тридцать три года он женился по большой любви, мечтал о детях, но Инга, с которой он прожил восемь лет, все откладывала это событие.
– Сначала нужно пожить для себя, посмотреть мир, а потом уже всецело посвятить себя детям, – говорила она. – Дети потребуют очень много времени, а мне так хочется насладиться нашей любовью.
Юрию льстили такие слова, и он соглашался, ведь жизнь казалась тогда долгой-долгой. А потом пришла болезнь. Она подкралась тихо и коварно, как кобра к своей добыче, и сделала решительный бросок. Но сдаваться Меркулов не собирался. Сначала Юрий Николаевич даже не испугался страшного диагноза: он молод, у него сильный организм, у него еще столько планов. А главное – у него есть деньги, поэтому ему доступно лечение в любой клинике мира.
– Если планируете рождение детей, – сказал Меркулову доктор Медицинского центра Рамбам, – то поторопитесь с зачатием или отправьте материал на криоконервацию до начала химиотерапии.
Юрий вопросительно посмотрел на жену.
– Этот вопрос мы обсудим с мужем наедине, – улыбаясь, ответила Инга.
А потом был разговор, после которого он поставил точку в супружеских отношениях.
– Ты считаешь, что я должна родить и остаться после твоей смерти матерью-одиночкой? – спросила Инга.
– Обеспеченной вдовой с ребенком, – поправил жену Юрий.
– Да судя по тому, с какой скоростью ты разбазариваешь деньги, мы скоро по миру пойдем. Я понимаю, что мы платим врачам, но зачем бросаться в крайности и переводить огромные сумы на хосписы, детские дома и попам?
– Я плачу, и я «разбазариваю», и заработал деньги тоже я, – впервые за всю совместную жизнь упрекнул жену Юрий.
– А я твоя жена, и имею право на половину нажитого имущества, я уже консультировалась с юристами! – выпалила Инга.
– Ты меня уже хоронишь?
– Нет, только стараюсь обеспечить свое будущее.
На бракоразводный процесс Меркулов не пришел, всем занимался его поверенный. После развода Инга исчезла из жизни Юрия. По слухам, она весело проводила время на одном из тихоокеанских курортов.
***
Вернувшись от священника, Юрий Николаевич вновь стал перебирать страницы своей жизни. Он мысленно перенесся в свою юность, в небольшой городок, где семья жила до переезда в краевую столицу.
– Как же давно я там не был, даже на встречи одноклассников не приезжал, все дела, – подумал Меркулов. – Надо бы как-то выбраться.
Он открыл шкаф, где хранились старые альбомы. Наверное, сейчас редко кто хранит обычные бумажные снимки, но у Юрия Николаевича рука не поднималась сжечь их. Он достал семейный архив, большую часть которого занимали его детские фото. Затем пришла очередь школьных альбомов. Со многими одноклассниками он так ни разу и не встретился после школы. Меркулов разглядывал общую фотографию класса. Вот он, высокий, худой и абсолютно лысый – перед выпускными экзаменами проспорил однокласснику Женьке.
«Что же тогда стало причиной спора? – попытался вспомнить Юрий Николаевич. – Наверное, какая-то глупость, раз не осталась в памяти».
Женька выглядел намного солиднее, недаром в их классе он являлся признанным авторитетом. Сейчас уже полковник, после сирийской кампании звание получил. А это Ленчик, любимчик всех девушек в районе. Теперь живет отшельником в заказнике. Хорошо у него: тишина, рыбалка…
«Как-то нужно собраться вместе, года три уже не виделись. Может, в последний раз», – грустно подумал Меркулов.
События почти двадцатипятилетней давности все больше и больше захватывали мысли Юрия Николаевича. Отдельные эпизоды жизни появлялись, как вспышки: походы, первый глоток вина на лавочке в парке, безумная влюбленность в молоденькую учительницу, пришедшую к ним в десятом классе, его семнадцатилетие. Что-то заставила Меркулова остановиться на этом дне дольше. Отмечали на даче большой компанией. Праздник был своего рода прощанием с одноклассниками и друзьями: после экзаменов семья Юрия переезжала. Неожиданно он почувствовал удары своего сердца. Обычно так бывало перед важными событиями. Но что важного могло произойти тогда?
– Подарок! – произнес вслух Меркулов. Мысли одна за другой понеслись наперегонки. – Неужели такое могло случиться? Может, именно возможные последствия произошедшего там не дают мне покоя?
Перед поездкой на дачу Женька, загадочно улыбаясь, несколько раз повторил, что они с Ленчиком готовят Юре самый дорогой подарок, который он запомнит на всю жизнь. Как потом оказалось, подарком была восемнадцатилетняя красавица Юлечка, слава о которой давно перешагнула пределы их района. Многие одноклассники хвастались, что за умеренную плату уже снискали ее благосклонность, но Юрий не хотел в это верить. Юля жила в соседнем дворе. Несмотря на то, что девушка была старше его всего на год, он считал ее совсем взрослой.
Юлия приехала на дачу под вечер, когда родители Юрия уже попрощались с молодежью, пожелали им весело провести время и взяли слово вести себя как подобает приличным молодым людям. Девушку встретили аплодисментами.
– С днем рождения, красавчик! – обратилась она к имениннику, затем обняла его и поцеловала.
После ночи, проведенной с Юлией, Юрий решил, что влюблен, и после школы сразу женится на ней. Вечером следующего дня он купил огромный букет и отправился к ней в гости. Номера квартиры он не знал, поэтому спросил у старушек, вышедших на лавочки для вечернего караула.
– Тебе-то эта простигосподи зачем понадобилась?.
– Мне… это, передать букет, – почему-то соврал Юрий.
– А, раз букет передать, то ступай, двадцать седьмая квартира, Юлька еще дома, на охоту не выходила.
Дверь открыла изрядно выпившая женщина без возраста.
– А Юля дома? – спросил он.
– Юлька, иди, к тебе хахаль пришел, – закричала хозяйка и, оставив дверь открытой, отправилась назад.
В коридоре появилась Юлька, уже наряженная для ночной работы.
– Ты? – удивилась она. – Что ты здесь делаешь?
– Юля, я хотел пригласить тебя погулять, – заикаясь, начал Юрий и протянул ей букет, – это тебе.
Девушка рассмеялась:
– Ну ты пришибленный, иди скорей домой, пока мамка не узнала, что ты с плохими девочками знакомство водишь. – Неожиданно смех сменился слезами. – Иди домой и не приходи сюда больше.
– Юлька, а твой хахаль ничего выпить не принес?
– Заткнись, – крикнула девушка матери, – а ты катись отсюда, ишь, кавалер выискался.
Юрий несколько раз делал еще попытки поговорить с Юлей, поджидал ее возле дома, но она лишь кричала не него и грязно ругалась.
***
Меркулов с трудом узнавал улицы родного города. За время его отсутствия они как будто сузились, а дома словно вросли в землю. Он проехал мимо городской площади, где скульптура Ленина все так же указывала протянутой рукой дорогу в светлое будущее, затем свернул с центральной улицы и, как ему показалось, неожиданно очутился в прошлом. Вот школа, чуть дальше кинотеатр, смотрящий на мир пустыми глазницами окон для афиш. Футбольная площадка заросла травой – оно и понятно, у детей сейчас другие увлечения, а вот и родной двор. Меркулов отыскал взглядом окна квартиры, в которой когда-то жила его семья, и обрадовался: на подоконниках стояли цветы, значит, есть там хозяева.
– И детская площадка новая, а на ней ребятишки играют – не все так плохо в городе.
Юрий Николаевич постоял еще некоторое время, пока не понял, что намеренно оттягивает главную цель своего визита, затем развернул автомобиль и отправился в соседний двор. Здесь тоже мало что изменилось. Возле подъезда, где жила Юлия, все так же сидели старушки, словно они все эти годы не покидали свой наблюдательный пост. Он вышел из машины, но не решался сделать следующий шаг. Пожилые женщины устремили на него свои взгляды: нечасто заезжают сюда такие автомобили. Затем он набрался духу и пошел к подъезду.
– А вы к кому направляетесь? – поинтересовалась одна из старушек.
Только сейчас Меркулов увидел на двери кодовый замок и понял, что от разговора с добровольными охранниками не уйти.
– Здесь Юлия в двадцать седьмой квартире жила, у меня к ней дело.
– Юлька-то? – удивились женщины. – Она и сейчас там проживает, куда же она денется, а вон внучка ее играет, она и проводит. Санька, бегом сюда!
К лавочке подбежала девчушка лет восьми. Она была чистенько, но скромно одета, платьице, как видно, купленное на вырост, дешевенькие кроссовки. Саша уставилась огромными карими глазами на Меркулова и серьезно спросила:
– Дяденька, а вы из опеки? Или благотворитель, подарки привезли?
Юрий Николаевич не знал, что ответить. Действительно, кто он такой и зачем пожаловал к Юлии?
– Я знакомый твоей бабушки, мне с ней очень нужно повидаться. Проводишь? – нашелся он.
– Что-то у нашей Юльки таких знакомых отродясь не водилось, – ехидно заметила женщина, которая подозвала Сашу.
Меркулов ничего не стал отвечать и направился вслед за девочкой. Поднимаясь по лестнице, он стал прикидывать, может ли внучка Юлии иметь к нему какое-то отношение.
– Бабуля, я твоего знакомого привела, – закричала девочка, открыв дверь своим ключом.
– Что за знакомого? Саша, я же тебя учила, что разговаривать с чужими людьми нельзя.
– Да он не чужой, с ним баба Тоня и баба Валя разговаривали. Они мне и сказали отвести дяденьку к тебе.
В это время в коридор вышла женщина, в которой Юрий Николаевич едва узнал Юлию. На ее желтоватом лице лежал отпечаток усталости и отчаяния, и только глаза смотрели на него все так же молодо и открыто.
– Вы из опеки? – поинтересовалась Юлия. – Так я все отчеты сдала еще на прошлой неделе, все у нас хорошо. А почему Надежда Николаевна не пришла?
– Я не из опеки, Юля. Я Юрий, Юрий Меркулов, мы жили в соседнем дворе.
– Юрий? – произнесла женщина, явно пытаясь что-то припомнить. – Юрий, тот мальчик с букетом?
На лице Юлии проступило подобие улыбки.
– Проходите.
В комнате, куда его пригласили, была идеальная чистота, но каждый угол кричал о суровой бедности. Юрий Николаевич не знал, с чего начать разговор, как объяснить причину своего визита. Да, если честно, он и сам еще не понимал, зачем вернулся в свое прошлое.
– Вот так и живем, – сказала Юлия, увидев растерянный взгляд мужчины.
– Бабуля, я пойду еще погуляю, можно? Там Танюшке такую красивую куклу в коляске купили, она не жадная, всем дает покатать.
– Беги, милая, – ответила Юлия и вопросительно посмотрела на Меркулова.
– А где мать Саши? – спросил он.
– Мать Саши? – эхом повторила Юлия. – Да нет ее давно, умерла. Вернее, это я ее убила. Так зачем ты сюда пришел?
– Не знаю, – честно ответил Меркулов, – но для меня это очень важно.
– Странный ты какой-то, по виду – важный человек, а пришел зачем-то к проститутке, которую тебе когда-то на ночь подарили. Но, наверное, действительно есть повод. Тогда слушай. Наташку я родила в тот год, когда вы переехали. Когда поняла, что беременная, срок уже был большой, аборт можно было сделать только нелегально, за большие деньги. А откуда у меня деньги? Вот и пошла я к тебе, думала, парень молодой, неопытный, наплету, что ребенок твой, твои родители и раскошелятся, чтобы не позориться. Но в вашей квартире уже жили другие люди.
В общем, пошла я по стопам своей матери. Она перед моими родами даже пить перестала, на работу устроилась, кое-как в порядок квартиру привели. Года два мы жили нормально, я с дочкой сидела, она деньги зарабатывала. Но из трясины не так-то легко выбраться. Захотелось мне веселой жизни, начала по вечерам из дома уходить, мужчины появились, думала, что выйду замуж и будет у дочки отец. Но жениться на мне никто не спешил, слишком громкую славу успела я заработать. Так, пользовались только, иногда, правда, денег подбрасывали, Наташке игрушки и конфеты покупали. А вот матери, как мне тогда казалось, повезло, вроде бы мужчина нормальный попался, домик свой имел, она к нему и съехала. Мы с Наташей в гости к ним ходили. А года через три начал он ее поколачивать, но мать все скрывала. То говорила, что с лестницы упала, то, что в подвале нечаянно ударилась. А потом позвонили из морга. Наверное, не рассчитал он свои силы и забил ее до смерти. После этого я и сорвалась, выпивать стала. Где уж за водкой время на дочку взять. Не усмотрела я. Связалась Наташка с дурной компанией, забеременела в четырнадцать лет, я ее рожать заставила. Вот тогда я и задумалась о своей жизни, и с того дня, когда Сашенька на свет появилась, ни разу рюмку в руки не взяла.
– А Наташа? – прервал рассказ Юлии Меркулов.
– А что Наташа, наследственность у нее дурная. Только от родов отошла, гулять захотела. Я-то на работе, а она Сашеньку одну дома бросит и на гульки, деньги у меня стала требовать. Я ей говорю, чтобы она о дочке подумала, а она мне: ты заставила меня рожать, ты теперь и воспитывай. Не выдержала я, выгнала ее после одного из скандалов из дома. Она, уходя, кричала, что повесится, да я думала, просто угрожает. А через несколько дней вызвали меня на опознание. На свое шестнадцатилетие и покончила она с собой. Сашеньке тогда только два годика исполнилось.
Юрий Николаевич поражался, что обо всех этих ужасах Юлия говорила монотонно, словно рассказывала не о себе и своей дочери, а о совершенно посторонних людях. Лишь когда она упоминала о Сашеньке, на лице проступала улыбка, а в глазах появлялось что-то доброе и ласковое.
– Скажи, а Наташа может быть моей дочерью? – спросил Меркулов.
Женщина задумалось, было видно, что она сейчас борется с собой, ей очень хотелось подтвердить мысли Юрия, и тогда он, возможно, станет заботиться о Сашеньке, но она, тяжело вздохнув, сказала:
– Да кто ж его знает, сам видел, какая у меня тогда жизнь была.
– Я завтра вернусь, нам еще о многом нужно поговорить.
***
В гостинице Юрий Николаевич не находил себе места.
– Неужели Бог оставил меня на этой земле ради моей внучки? Да и внучка ли мне эта девочка? Может, все это мои больные фантазии? Но что-то же привело меня в этот город?
Меркулову нужно было срочно с кем-то поделиться, и он набрал номер отца Даниила. Говорил он сбивчиво, перескакивая с событий юности в сегодняшний день. И чем больше он говорил, тем яснее он представлял себе свои дальнейшие действия.
***
Прошло полтора года. У Юрия Николаевича наступила стойкая ремиссия, и он вернулся к работе. Наконец Меркулову удалось осуществить свою мечту и встретиться с Женькой и Ленечкой, которым он так и не рассказал о своей болезни. Да и повод для встречи был подходящий: во-первых, приближался его день рождения, а во-вторых, пора друзьям было узнать о том, что он перещеголял их, и является дедом обворожительной Сашеньки. Да-да, самым настоящим молодым дедом, подтверждением чему тест на родство, который лежит в его сейфе. Вместе с девочкой в дом Юрия Николаевича переехала и Юлия, пока на правах бабушки и няни Саши.
– Ну ты и удивил! – сказал Женька, после того как Меркулов познакомил их с девочкой. – Сашенька – твоя копия, уж чего-чего, а таких плутовских черных глаз я ни у кого больше не встречал.
– Да, накуролесил ты без нашего присмотра. А где мама девочки, дочка твоя? – спросил Леонид.
Юрий знал, что без этого вопроса не обойдется, и вкратце рассказал друзьям и о своей болезни, и об отце Данииле, и о предательстве жены, и о поездке в родной город.
– Так, значит, няня Саши – та самая…
Меркулов не дал Леониду договорить:
– Юлия – это бабушка Саши.
– А к нам еще гости! – закричала вбежавшая на террасу девочка.
Вслед за Сашенькой появилась Инга.
– Сюрприз! С днем рождения, дорогой!
Женщина подошла к Юрию и намеревалась его поцеловать, но он отстранил ее.
– Там мои чемоданы из такси нужно забрать, – сказала Инга таким тоном, словно вернулась домой после недолгого отсутствия.
– Я не помню, чтобы приглашал тебя, – металлическим голосом ответил Меркулов. – У нас закрытая вечеринка, так что чужим здесь не место. Поспеши, пока таксист не уехал.
– И это все, что ты хочешь мне сказать? – надменно произнесла Инга.
– Нет, не все. Будь счастлива!
И он вернулся к гостям.
—
Автор: Ирина Тимофеева
Загрузка...
