Дженки любил свой кабинет. Уютно, просто и очень удобно. Для него простота была почти синонимом уюта, он не одобрял сложной обстановки. Диванчик, большой стол, на котором Дженки раскладывал свои заметки, когда в этом была необходимость, высокий табурет, на котором он стоял, чтобы быть с посетителями на одном уровне, встроенный шкаф, в который он убирал все ненужное в данный момент. И, разумеется, целая оранжерея у окна — Дженки был эльфом, и потому не мог жить без обилия зелени.
Хорошо быть эльфом в лесу — где высокие деревья, где чистый воздух, где тишину нарушают лишь шелест листьев да пение птиц. Там нет нужды кому-то объяснять, кто ты такой — там все и так понятно. А здесь, в городе… что говорить, многие принимали его за домового. Или за гоблина. Или за гнома — он был небольшого роста, носил зеленый сюртук, обладал длинными ушами, длинными пальцами и писклявым голосом. Когда Дженки выходил из своего дома, эхо чужих заблуждений так и плавало в воздухе, и он даже порой сам начинал сомневаться, кто он такой.
Но здесь, в своем кабинете, чужие эмоции, чувства и мысли отлетали, как ненужная шелуха.
К сожалению, в кабинет постоянно приходили люди. Дженки не разделял отношения своих сородичей к людям, он вполне мог терпеть их присутствие, но вокруг них вечно крутился фон мыслей, эмоций, сомнений, отношений, страхов… Дженки это немного забавляло, но сильно утомляло. Поэтому обычно он старался отделаться от посетителей как можно быстрее. А так как думали люди громко и звонко, хоть и беспорядочно, Дженки обычно удавалось быстро понять, как побыстрее спровадить посетителя к взаимному удовольствию.
Впрочем, если недолго, то общаться с людьми Дженки вполне устраивало.
Вот и сейчас — сперва появились отзвуки мыслей посетителей, и почти сразу в дверь осторожно постучали.
— Входите, — сказал Дженки.
Дверь беззвучно открылась, и вошла высокая женщина. За руку она вела мальчика, худого и лохматого. Мысли обоих сплетались и звенели беспорядочным и невнятным шумом. Ясно было лишь, что женщина взволнована и даже, пожалуй, испугана… впрочем, возможно, испуганным был как раз мальчик.
— Здравствуйте, доктор, — сказала женщина. Мальчик промолчал, только робко глянул на маленького Дженки исподлобья.
— Садитесь, — сказал Дженки, и посетители присели на диванчик.
— Вы знаете, доктор, — сказала женщина, — я не понимаю, что творится с ним. Второй день температура. Очень высокая! И не сбивается ничем.
Дженки удержался от того, чтобы поморщиться. Люди так любят свою химию, любые проблемы — и вот они уже пьют таблетки. Нет бы разобраться в причинах, вместо этого — быстрее снять симптомы и бежать по своим важным человеческим делам. Суетиться, путаться в мешанине мыслей и смыслов…
Дженки спрыгнул на пол, прошел к посетителям. Мальчик отреагировал, как реагируют все человеческие дети — удивленно приоткрыл рот, глядя, как маленький доктор в зеленом сюртуке важно шагает. Вежливо промолчал, но мысли…
Тут Дженки даже немного нахмурился — по лицу ясно было, что мальчик удивлен, но в облаке мыслей и эмоций не появилось новых ноток. Высокого уровня самоконтроль? Спонтанные магические способности?
— Любопытно, любопытно, — произнес Дженки вслух и забрался на диван. Потянулся, коснулся лба мальчика, ощутил отчетливый жар.
— Сорок градусов, доктор! — воскликнула женщина.
— Многовато, многовато, — пробормотал Дженки и посмотрел на реакцию мальчика. Мальчик выглядел совершенно здоровым, но его мысли были удивительно тихи. Лицо, впрочем, как и положено человеку, вполне отражало эмоции, и сейчас Дженки был уверен, что мальчик чувствует себя не столько больным, сколько виноватым.
— А еще он ест, — сказала женщина.
— Вот как? — безразлично спросил Дженки и одним движением перелетел к своему столу. И почти не удивился, заметив, что на лице мальчика отразилось удивление и даже восторг, а мысли по-прежнему оставались беззвучными и неощутимыми. Впрочем, возможно, сбивали эмоции матери.
— Вы понимаете, он, конечно, растет, — зачастила женщина. — И может быть поэтому… Но ведь такая температура! Когда такая температура, никто не ест! К тому же так много. Прежде у него не было такого аппетита. Часто привередничал. Того не хочу, этого не буду… Ну, знаете, как бывает у детей!
Дженки кивнул. Он, конечно, не первый раз сталкивался с человеческими детьми и прекрасно знал, как бывает у детей — по-разному. Но все же — привычки просто так не меняются.
— Ну вот, — продолжала женщина, — а теперь он ест по две порции и в школе тоже добавку берет. Хотя прежде всегда от школьной еды нос воротил.
Дженки сделал самое важное и серьезное лицо, какое только смог, и заявил:
— Это все очень важно, но я хотел бы осмотреть молодого человека. Своими методами. Будьте добры подождать в приемной.
Эмоциональное эхо показало, что женщина хотела возразить. Наверное, сказать, что она мать этого мальчишки, и хочет знать, что тут будет, но вспомнила про чары и промолчала. У Дженки была репутация — свое колдовство он никому не показывал. Она поднялась, потрепала мальчика по плечу.
— Я здесь, рядом, — сказала она, — не волнуйся.
«Можно подумать, что оставляет сына в логове дракона», — подумал Дженки.
— Я не… — хрипло ответил мальчик, и женщина вышла.
Дженки кивнул. Эмоциональный фон очистился, слышно стало лучше. Стало ясно, что от мальчика и в самом деле почти ничего не исходит. А то, что есть, больше похоже на эхо, отзвук, пробивающийся сквозь мощнейшую защиту.
— Рассказывайте, молодой человек, — сказал Дженки. Мальчик вздрогнул.
— Чего? — спросил он.
— Расскажите, что вы с собой сотворили, — ответил Дженки. — Вы ведь решили побаловаться какими-то чарами, верно?
— И ничего это не чары! — ответил мальчик. Дженки кивнул.
— А что это? — спросил он.
Мальчик замолчал и насупился. Сквозь защиту проступила легчайшая тень растерянности.
— Молодой человек, — сказал Дженки негромко, — вам ведь теперь как-то жить с этим.
— Почему «молодой человек»? — мальчику явно хотелось сменить тему. — У меня ведь имя есть!
— Там, где речь идёт о магии, имена лучше не называть, — строго сказал Дженки. — Так что вы сделали?
Мальчик ещё немного помолчал, но даже сквозь его защиту Дженки слышал, как в нем бурлит желание рассказать.
— Итак, вы прочли об этом в какой-то книге? — спросил Дженки наугад.
Мальчик помотал головой.
— Не, — сказал он, — не в книге. Мы в болталке познакомились. Только он сказал, его имя нельзя называть.
Дженки кивнул.
— Маг? — спросил он.
— Не, не маг, — ответил мальчик. — Я на дудке играю, вот и выложил свою запись. Ну, в сеть.
Дженки, как и многие другие волшебные существа, сетью пользовался неохотно и неумело. Но знал, конечно, знал. Все подключены к сети, со всеми можно пообщаться, все могут выложить, показать, похвастать…
— Ну, и… кто хвалил, кто так, — продолжал мальчик, — а он сказал, что хорошо. Вот и разговорились.
— И что он предложил сделать? — Дженки не спешил делать выводы. Надо было сперва понять, что произошло, а только потом думать.
— Ну, я как-то написал, что хочу летать, — сказал мальчик. — И на дудке я как будто летаю. А он и ответил, что можно и взаправду полететь. Только для этого надо его победить.
Дженки даже немного растерялся.
— В каком смысле? — спросил он. В словах мальчика слышалось что-то неуловимо знакомое, но слишком уж необычное.
— Ну, кто победит дракона, — сказал мальчик, — тот ведь сам становится…
Дженки с большим трудом удержался от смеха. Или от крика ужаса. Оказывается, это не мальчика оставили наедине с драконом, а его самого.
— И как же ты его победил? — спросил Дженки.
— В Згаза-бубум-3, — ответил мальчик. — Игра такая, в сети. Бегаешь, строишь стены, делаешь засады, стреляешь. Можно топором рубить, можно стену на противника уронить.
Тут слышно было, что мальчик говорит о знакомом и понятном. Слова лились свободно, голос стал спокойнее, хотя хрипота из него никуда не делась. Дженки не удивлялся. Горло мальчика должно было перестраиваться в новое, огнедышащее, и конечно же, голос просто обязан был измениться.
— Он почти и не строил, все пытался меня прямо так поймать, — говорил мальчик, — а я сперва бегал. Он сильный, прокачанный! Но я потом пару капканов кинул, чтоб задержать, а еще…
Дженки даже не пытался вникать. Игры людей — красочные, сложные… где уж дракону в этом разобраться! Понятно, что мальчишка его одолел.
— …а летать пока не могу, — закончил мальчик. Выговорился, и эмоции его совершенно перестали слышаться. Теперь Дженки понимал — драконьи мысли не так-то просто подслушать, только если в них кипит человеческая буря — страх, растерянность, надежда, непонимание. Теперь, когда буря утихла, эльфийское чутье не в силах проникнуть сквозь защиту.
— Ну, превращение ещё не завершено, как я вижу, — ответил Дженки. — Но уже скоро его невозможно будет не заметить. Что вы тогда скажете вашей матери?
Мальчик открыл рот, потом закрыл. Отголоски эмоций снова стали слышны. Дженки твердо сказал:
— Нам следует объяснить вашей матери. Прямо сейчас.
— А что, если она… — начал было возражать мальчик, но видимо, не придумал, чего именно он боится.
— А что она? — спросил Дженки. — Она беспокоится, что вы больны чем-то непонятным. Вам следует объяснить.
Мальчик подумал и кивнул.
— Она заругает, — вздохнул он.
Дженки пожал плечами. Он слышал фон мыслей женщины, ее беспокойство за сына, и не думал, что мать будет ругаться. Растеряется, удивится, испугается за сына — обязательно. Но гнева, настоящего гнева, не будет.
Дженки поднялся и сразу оказался около двери.
— Дяденька доктор, — сказал мальчик за его спиной. — а я совсем драконом стану?
Дженки повернулся к нему. Он не спешил звать мать, сперва надо было успокоить пациента, чтобы снова пропали отголоски той бури, что бурлит сейчас в его голове.
— Я не слишком знаком с драконами, — признался Дженки. — Насколько я знаю, они могут превращаться в людей. Ведь не когтями же твой противник по клавишам долбил, верно?
Он надеялся, что образ огромного ящера, терзающего клавиатуру, должен позабавить мальчика, и кажется, это оправдалось — фон волнения притих.
— А я тоже смогу превратиться в дракона? — спросил мальчик. — Почему тогда не превращаюсь?
— А ты пробовал? — спросил Дженки. Мальчик в ответ промолчал, и доктор повернулся открывать двери.
***
Женщина вошла в кабинет, и Дженки принялся объяснять. Издалека, медленно, постоянно прислушиваясь к ее смятению, чтобы успокоить, уговорить и приучить ее к мысли, что жизнь ее сына теперь необратимо изменилась.
Когда он уже почти добрался до сути, лицо женщины вдруг вытянулось. Удивление и легкий испуг вспыхнули взрывом, ярким и оглушающим. Дженки обернулся к мальчику, уже зная, что увидит, и мысленно радуясь, что в кабинете просторно и очень мало мебели.
— Ох, сынок, как же ты… — только и сказала женщина.
— Мама, смотри, я и тебя смогу по небу покатать! — заявил здоровенный чешуйчатый ящер и попытался развернуть крылья.
Глухо брякнул вазон с деревом у окна, и зеленая монстера, шелестя листьями, повалилась на пол.
—
Пашка В.
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
