Лена тяжело вздохнула. Коллеги за традиционным чаем завели разговор о детях. И ладно бы просто о детях. Но нет, Аня и Катя вновь подняли тему развивающих программ и психологов.
— Моя вчера: «Мам, купи конфет с единорогом. Мам, ты что не знаешь о конфетах с единорогом?!» Спрашиваю, откуда она-то о них знает. Оказывается, ей Машка в садике ролик на ютубе показала, — Аня скорчила уморительную рожицу и продолжила. — На выходных куплю, наверное, не отстанет же. Буду выдавать по одной, а то опять расчешет всё.
— Вы на танцы-то ходить начали?
— Два раза в прошлом месяце сходили. Ей вроде нравится, но у меня времени не хватает. И муж не успевает. Так что раз сходили, три пропустили.
— Ты что, это же важно! Танцевальные движения стимулируют правильное развитие головного мозга, мне дефектолог это говорил. Он очень советовал Тошеньке танцы или легкие единоборства, — при разговорах о развивающих программах у Кати менялись интонации, будто лекцию читала.
У Катиного сына диагностировали некоторую задержку в развитии. Они занимались с дефектологом, логопедом, психологом… Недавно дело дошло до нейропсихолога, причем нужно было делать энцефалограмму и проводить какие-то дополнительные исследования. Ребенок рос нервным, закатывал истерики и к концу первого класса все еще плохо читал. Жалко было обоих, но сына почему-то больше. Начитавшаяся пабликов, Катерина сама олицетворяла одну большую психологическую проблему. В свои 25 она была уверена, что школа — это зло, психолог обязателен, а без пяти развивающих кружков или специалистов ни один ребенок не проживет.
На работе Лена обычно молчала, чтобы не нагнетать обстановку. Легко, мол, рассуждать о том, о чем сама не имеешь ни малейшего понятия. Дома, однако, она иногда искала информацию об упоминаемых Катей методиках. Интервью крупного нейропсихолога принесло много интересного.
— Ты представляешь, — рассказывала она старшей сестре, — нейропсихолог — это вообще-то гуманитарная специальность, то есть они даже витамины или БАДы выписывать не имеют права. Лишь предложить записаться на прием к терапевту, неврологу или психиатру, в зависимости от проблемы.
— Ты-то чего так всполошилась?
— Да она Аню агитирует дочку к нему отвести, предварительно сделать все эти энецефалограммы и какие-то еще снимки. Мол, пусть специалист посмотрит, вдруг что-то скомпенсировать надо.
— Тебе чужие деньги стало жалко? — сестра к Лениным переживаниям относилась скептически и считала, что обращать внимание на суматошных мам — бессмысленная трата собственных нервов.
— Мне ребенка жалко. Она таскает его от специалиста к специалисту, а потом: он у меня читает плохо. Лучше б вечером книжку с ним почитала или в слова поиграла.
— Свой нереализованный материнский инстинкт можешь выместить на племянниках. Ксюшка порадуется, если тетя почитает ей перед сном.
— И почитаю. И в «города» с Витькой поиграю, в нашу с тобой версию, когда нужно сказать, где этот город находится.
— А потом мой бедный сын будет изучать букинистический Атлас мира, чтобы удивить тетку знанием какого-нибудь экзотического города на «А» в Индии.
— Твой сын зато знает, где эта Индия находится и как пользоваться атласом. И не путает Словакию со Словенией.
Этим обычно все и заканчивалось. Лена бушевала, сестрица Настя предлагала прикладывать силы на пользу общества и семьи. Племянники радовались неуемной фантазии тетки, они были еще в том возрасте, когда внимание взрослых приносило удовольствие. В Ленином детстве был логопед, чтобы не дразнили ровесники, брекеты для ровных зубов и школьные кружки, чтобы у ребенка не оставалось времени на глупости.
Глупости они все равно делали. Лазили по деревьям и через заборы, забредали на стройки и сдирали коленки об асфальт. У Лены на правом колене до сих пор шрам: играли в прятки, она неслась «выручать» всю компанию с другого конца двора и не заметила камень. Добежала, выручила, но кровищи было…
А теперь выяснялось, что ее счастливое дворовое детство — это не по науке, это неправильно. По науке надо, чтобы мама посвящала ребенку все свое свободное время и ни в коем случае не отказывала ни в чем, а то вылезет моральная травма лет через двадцать, к психологам не находится. Или к психиатрам. Рациональной Лене казалось, что это какая-то не та наука, а лженаука.
***
Через неделю Настя попросила ее сходить к сыну на школьное собрание.
— Лен, мы с мужем вообще не успеваем, никак. У него командировка, у меня напарница заболела, я раньше восьми вечера с работы просто не уйду… Мать с нашими оболтусами сидит. Больше некому…
— Меня пустят? В школу сейчас зайти — задача с двумя звездочками.
— Пустят, я скину твои данные, передадут охране. Сходишь, послушаешь, мне потом расскажешь.
Лена пошла.
Племянник-пятиклассник учился в математическом классе. Когда после начальной школы писали заявление, в какой класс пойти ребенку, Настя долго думала. Для гуманитарного ему однозначно не хватало любви к литературе, для математического, положа рука на сердце, любви к математике. Оставался общий класс, куда родители и хотели отдать сына. Отговорила учительница. Отводя глаза, шепотом рассказала, что в общий идут те, у кого совсем никаких способностей, будет слишком общий уровень. Заявление переписали на математический.
К концу четвертого класса выяснилось, что новым классным руководителем станет преподаватель информатики, мужчина лет сорока. Настя рассказывала, что никогда в родительском чате не было такой активности, а на предварительном собрании полного сбора. Встреча по итогам первого полугодия грозила побить рекорд посещаемости.
Она и побила. Мамы оживились, каждой было интересно, что именно думает Всеволод Игоревич о ее чаде. Половина, Лена это признавала, действительно интересовалась именно успехами ребенка. Остальные отчаянно строили глазки, причем большинство чисто из спортивного интереса. А она-то думала, что ее коллеги — это сумасшедшие мамаши и белки-истерички… Преподаватель при этом был намерен поговорить с каждой, чтобы дать какие-то рекомендации, кремень-мужик.
Лена пропустила всех вперед и осталась последней.
— Виктор Малышев? Старательный мальчик. Вы его тетя, правильно?
— Сестра матери, да. Родители не смогли прийти, а я живу неподалеку.
— Вите порой не хватает внимательности. Я немного изучал эту тему, кое-какие рекомендации дать могу. Вы, конечно, уточните потом у своего психолога…
— Спасибо, нам психиатр не нужен, — фыркнула Лена.
— Так я вас к нему и не отправляю. Но вы же с кем-то работаете? — опешил Всеволод Игоревич.
— С чего вы взяли?
— Я не вижу у него типичных поведенческих проблем. Он воспринимает информацию, подчиняется дисциплине, контролирует поведение. Насколько это реально в их возрасте, конечно.
— Всеволод Игоревич, его просто любят и воспитывают. Витя знает, что есть вещи, за которые он несет ответственность. Он, а не мама или папа.
— Например? — оживился преподаватель.
— Например, домашнее задание. Конечно, мы посмотрим все в электронном дневнике, но записать домашнее задание —это его ответственность. Как и попробовать сделать его самостоятельно. Если он не справляется, идет к взрослым — за помощью, а не для того чтобы сделали за него.
Преподаватель был симпатичный. Вроде ничего особенного, но от улыбки в уголках глаз появлялись лучики морщинок. Здесь Лена была согласна со всеми экспертами мира: это от веселого характера и любви посмеяться. Вот и сейчас он явно обрадовался, что она последняя из родителей, что собрание подходит к концу. Обрадовался, улыбнулся — появились морщинки, а сам будто помолодел.
— Разрешите проводить вас до дома? — они вышли из класса и начали спускаться на первый этаж.
— Спасибо, но здесь недалеко. Я живу на Шоссейной, это через два квартала.
— В таком случае, нам по пути. Мне к метро.
Лена задумалась. Станция метро была почти рядом с ее домом, им действительно по пути. Но зачем? Когда тебе слегка за тридцать, непросто верить в любовь с первого взгляда. Когда тебе ближе к сорока, верить еще сложнее, хотя иногда очень хочется.
— Зачем?
— Зачем провождают понравившихся женщин? Отвечая вашими же словами, меня так воспитали. К тому же на улице темно и скользко.
— Пришла, поговорила десять минут и сразу понравилась?
— Считайте это профессиональной деформацией, но женщина, которая заявляет, что психиатр не нужен — редкая удача!
***
Когда через полгода Всеволод делал предложение, он честно сказал: «Я сразу понял, будет непросто. Но весело».
—
Автор рассказа: Татьяна Токарева
Загрузка...
