В тот районный городок он попал случайно: у его фирмы появился новый заказчик, и Алексей решил поехать к нему лично. Договор был подписан к полудню, билет на обратный рейс автобуса лежал у него в кармане.
До отъезда оставалось три часа, и он решил немного развеяться. Погода стояла тихая, было тепло. Алексей брел по аллее, шурша опавшей листвой. Наклонился, поднял один листок, кленовый — ажурный и легкий, как перышко…
В груди вдруг кольнуло — вспомнилась та далекая юная осень и… Она! Грациозная и хрупкая, как этот листок. Присел на лавочку, вздохнул. Как же он её любил! Пылинки с нее сдувал. И чуть с ума не сошел от счастья, когда Маша ответила ему: «Да!».
В тот торжественный день она была сказочно прекрасной и самой любимой невестой на свете! В голову вихрем ворвалась мелодия: «Здравствуй, невеста, здравствуй, красивая! Пусть твоя доля будет счастливою!..» Под нее лихо отплясывали и горланили на их свадьбе гости.
К горлу подкатил комок: «Нет, не сделал я тебя счастливою, девочка моя!» Ему стало нечем дышать. Рванул тугой узел галстука — полегчало. И знал же, что она его любит. Но ревновал, как последний глупец — и к мужикам, и к юнцам безусым…
Работала Мария в школе — преподавала английский. Молоденькая, хорошенькая, приветливая, большая умница. Вот мальчишки и влюблялись. А он, дурак, постоянно устраивал ей сцены, прямо как Отелло! Правда, опомнившись, падал на колени и умолял простить. И Маша прощала. Но потом едва замечал чей-то взгляд, брошенный на жену, как у него снова сносило крышу.
Так продолжалось два года.
Тем вечером Алексей летел домой, как на крыльях. Под его теплым свитером пригрелся белый пушистый комочек — котенок. Леша бежал и представлял, как обрадуется Маша, увидев найденыша, как возьмет кроху на руки. «Ой, какой хорошенький! — заливисто засмеется и, спохватившись, воскликнет: «Лешка! Да он же, наверное, голодный!» И помчит с малышом на кухню. Там нальет в блюдце молока и… Распахнув дверь, он призывно позвал:
— Ма-а-ша! Ма-а-ш!
Но его встретила тишина. Никто не выбежал навстречу в коротком шелковом халатике, не обвил лебедиными руками его шею…
— Машуня! — нетерпеливо шагнул в комнату и наткнулся взглядом на записку, оставленную на столе: «Алеша! Я так больше не могу! Я ухожу. И умоляю, не ищи меня никогда. Маша».
На груди жалобно мяукнул котенок…
С тех пор прошло семь лет. Нет, он не стал ее разыскивать. И вообще никого не искал больше. Так и остался бобылем. Сердцем понимал: никто не сможет заменить ему его Машку-Ромашку!
***
…Мимо, как в море корабли, проплывали люди. А он все сидел на скамейке и грустил.
— Алеша? Ты? — вдруг совсем близко раздался женский голос. От неожиданности он вздрогнул. В это невозможно было поверить — рядом стояла Она! Всё такая же красивая, но немного бледная. Те же глаза-фиалки. Вьющиеся каштановые волосы прикрыты беретиком. Приталенное пальто, модные, на высоких каблуках, туфли.
Маша присела рядом и заглянула ему в глаза:
— Я тебя узнала сразу, ты почти не изменился, — сказала тихо. Её губы тронула улыбка.
Внутри у Алексея всё сжалось. Как же он любил целовать когда-то эти сочные, словно вишня, уста!.. В голове все перепуталось. Он смотрел на девушку во все глаза и молчал.
— Может, прогуляемся немного? — привела она его в чувство своим вопросом.
Алексей кивнул, встрепенулся, вскочил, и они пошли вдоль аллеи, шурша опавшей золотой листвой. Только сегодня он не посмел коснуться ее миниатюрной и такой желанной ладони. Они шли медленно и говорили, говорили… Вспоминали, смеялись и грустили о том незабываемом и далеком. Им было так хорошо вместе. Боже, как же чудесно было им вдвоем!..
***
Взглянув на часы, Алексей вдруг спохватился:
— Ой, Маша, прости, но мне пора. Автобус ждать не будет.
Он взглянул на свою спутницу с сожалением. Маша остановилась, посмотрела на него с нежностью:
— А знаешь, я и с тобой не могла, и без тебя не смогла, — произнесла с тоской. Его душу, казалось, пронзил навылет этот ее синий взгляд.
Она помолчала и продолжила.
— Проводишь меня? Я недалеко живу.
Он глянул на циферблат — до рейса оставалось не так и много.
— Ладно, показывай дорогу, Ромашка!
— Спасибо, Лешка! — чуть не подпрыгнула она от радости, и они двинулись вдоль улицы, продолжая болтать. Вдруг она остановилась у дверей почты.
— Подождешь меня? Я на секунду… получу письмо.
Алексей заколебался: он рисковал опоздать.
— Хорошо, если только правда на секунду.
Маша пристально посмотрела на Алексея, приподнялась на цыпочки и быстро коснулась губами его щеки:
— Спасибо тебе за все, родной, — произнесла она и скрылась за дверью.
Алексей, уже сильно нервничая, всё ждал и ждал, когда она выйдет. Но в конце концов не выдержал и со злостью пнул ногой дверь. То, что произошло, повергло его в шок. От удара дверь развалилась, как трухлявый пень, а здание вдруг превратилось в груду кирпичей…
Алексей вздрогнул и… проснулся. Он по-прежнему сидел на лавочке в парке.
На свой рейс он, конечно, опоздал, но сожалел об этом не особо: он все еще чувствовал на щеке незабываемый, легкий, как дуновение ветерка, поцелуй Маши…
***
Домой он добрался уже ночью. Богато меблированная квартира показалась ему сегодня холодной и пустой.
Тот сон разбередил его давно зажившую рану. Он был таким ярким, будто все случилось в реальности. Как ни старался Алексей уснуть, ему это не удалось. Встал, включил телевизор.
Показывали ночные новости. Диктор бойко рассказывал о какой-то аварии. На экране предстала жуткая картина: большой автобус, похоже, потерял управление, пробил ограждение и с огромной высоты рухнул в реку. «Все погибли. Эта страшная трагедия унесла жизни двадцати восьми пассажиров и водителя», — комментировал диктор.
Когда же Алексей услышал, где и когда это случилось, волосы на его голове зашевелились…
Это был рейс, на который он не попал!
«Ты спасла мне жизнь, Ромашка!..» — Алексей упал, как подкошенный, на диван и закрыл лицо руками… Каждой клеточкой тела он ощутил, что, как и прежде, до боли любит ее. И, наверное, умрет, если не увидит снова.
Вскочил, схватил сумку, стал лихорадочно в ней рыться. «Я найду, я обязательно найду и верну тебя, моя Машка! Слышишь?» — повторял он, как в бреду.
Нашел свой блокнот и стал нервно листать. Вздохнул с облегчением, впившись глазами в полузабытый номер. Схватил свой телефон.
— Алло, я слушаю, — наконец услышал в трубке голос бывшей тещи.
— Анна Георгиевна, здравствуйте. Это я, Леша! — торопливо проговорил он. — Простите, но мне нужно поговорить с вашей дочерью! Очень нужно! — добавил взволнованно.
— Лешенька, это ты?! — прозвучало на другом конце провода и послышались всхлипывания. Видимо, Анна Георгиевна узнала его и тоже разволновалась. После минутной паузы она снова заговорила срывающимся голосом. — Алеша, сынок!.. Не поговоришь ты с ней… Машенька погибла, шесть лет назад… Автокатастрофа…
— Как так? Этого не может быть! — внутри все кипело и бунтовало.
Эта женщина явно не хотела, чтобы они с Машей снова были вместе! Да, Алексей все понимал — ведь он причинил ее дочери столько боли.
— Простите, а можно я приеду к вам, и мы вместе сходим на могилу Маши? — спросил он, надеясь обличить ее во лжи.
Но она, похоже, очень даже обрадовалась:
— Да-да, Лешенька, приезжай! Конечно, приезжай, сынок!
***
Сомнения Алексея развеялись, как дым — с памятника на него действительно смотрела Она, его Маша. Пышные волосы обрамляют нежное лицо, тонкие пальчики бережно держат ее любимые цветы. Алексей наклонился и положил на могилку такие же — белые-белые, как первый снег, розы:
— Спасибо за всё, родная, любимая моя Ромашка! — прошептал он и коснулся губами холодного мрамора.
Его плечи беззвучно затряслись. Анна Георгиевна подошла, погладила его, как маленького, по голове. Он обернулся и молча обнял ее…Так и стояли эти двое, обнявшись, не вытирая слез. А сверху синими Машиными глазами на них взирало небо.
—
Зоя Градова
Канал Фантазии на тему
(5 оценок, среднее: 4,80 из 5)
Загрузка...
