К вечеру я все-таки вышла из дома, чтобы прогуляться, зайти в фудкорт крупного ТРЦ по соседству и съесть что-нибудь сладенькое. Когда тяжело на душе, это мне помогает, немного смягчает переживания. Я уже три часа жила в стрессе, и мне было не с кем поделиться: муж в командировке, а беременную дочку не хотелось тревожить.
Днем позвонила Оксана и сказала, что умер Карлос, и я теперь размышляла, каково ей там, на чужбине, ведь сейчас придется решать вопросы, о которых не хочется думать даже во сне.
Оксана ― дорогой нашей семье человек, а мне особенно. Мы с ней дружили со школы, не потеряли друг друга после вуза и даже после моего замужества, когда я родила дочь и отдалилась от всего мира, погрузившись в семейные заботы. Подруга стала крестной моей Дашки, и многие лета, пока она жила в России, мы постоянно и тесно общались, доверяя друг другу самые сокровенные тайны.
Восемнадцать лет назад Оксана, будучи свободной от семейных уз и каких-либо обязательств, уехала в Америку, встретила там аргентинца Карлоса, вышла за него замуж и осела в Техасе.
И вот Карлос умер. Он приезжал вместе с ней к нам в Россию четыре раза, так что я знала мужа Оксаны и сопереживала теперь ее горю.
Проходя в торговом центре мимо колонн, за которыми начинались закоулки служебных помещений, я вдруг увидела яркую девочку латинос, явно студентку, которая отвернулась лицом к стене и буквально рыдала. Не как-то там плакала, а прямо-таки источала из своих глаз два Ниагарских водопада. У меня самой есть дочь, и я не могу видеть девичьи слезы, текущие таким потоком.
А ведь я знаю эту красивую девочку, так похожую внешне на колумбийскую модель Карлу Осса! Она жила в соседнем подъезде, снимала, наверно, там квартиру. Она приметная, и я ее видела несколько раз, а недавно даже в обнимку с рыжеволосым парнем, вероятно, тоже студентом.
― Ну, и что случилось? – я не могла пройти мимо, ведь она с другого континента, значит, мамы с папой рядом нет, чтобы помочь или утешить, а мало ли что у нее произошло.
Оказывается, произошло. Исабель пришла за покупкой и обнаружила, что портмоне в ее рюкзачке нет, и где могла потерять ― толком не понимает. А там не только остатки студенческой стипендии, но и две тысячи рублей, которые ей дал некий Егор, чтобы она купила ему желтую майку с надписью. Егор сейчас в другом городе, на юбилее мамы, и гордая Исабель не хочет ему говорить о своей неприятности. Подругам она уже позвонила, но они не смогут выручить ее такой суммой, у всех стипендия только через три дня, а желтая майка уже висит в магазине на стойке последних экземпляров. Когда Егор вернется, и если она не вручит ему майку, то его anime, заплакала Исабель, будет сильно огорчена.
Вот даже как, подумала я, не предполагая масштаб трагедии. Припомнила, что «anime» с испанского означает «душа», и, со слов Исабель выходило, что хлипкая душа предположительно того самого рыжего парня не выдержит двухтысячной утраты.
― А если потом другую купить? Ведь желтую майку можно найти, ― как вариант предложила я.
― Он хочет эту… там надпись есть, ― сквозь слезы пробормотала девушка.
И тут уж без слов стало понятно, что для нее значит этот Егор. Он счастливчик, подумала я про него, а вот Карлосу моя Оксана уже не будет искать майки, хотя тот, хоть и не рыжим был, а ярким латиноамериканским красавцем-брюнетом, тоже любил желтые, красные и ультрамариновые.
Бывают минуты, когда принимаешь решение неожиданно, не всегда логично и даже самой себе необъяснимо. Порыв. Вот и я так поступила.
В моем кошельке было две с половиной тысячи рублей наличкой. Если отдать две тысячи, то себе останется пятьсот. На кофе и шоколадный круассан хватит. А девчонке-иностранке надо помогать, раз Егора нельзя расстраивать.
― Не рыдай, Исабель, ты не в пустыне живешь, у нас в России пустыни нет, ― сказала ей тоном учительницы географии и вынула из сумочки две тысячные купюры. ― Давай, иди за майкой и не рассказывай ничего Егору. Но помни, ― неожиданно добавила я, ― amor caesus.
― Почему amor caesus? ― Исабель искренне не понимала, почему это вдруг «любовь слепа», если Егор дал денег и попросил купить ему майку.
Но, слава богу, она не стала долго размышлять, а вытерла ладошкой красивые заплаканные глаза и, уже ни о чем не думая, кроме желтой майки, которую надо срочно покупать, помчалась в бутик.
― О, не бери в голову, это глупость, ― усмехнулась я вдогонку.
Уже в кафе, поедая шоколадную выпечку, я подумала: странно, а почему, действительно, сказала ей «amor caesus»? Из-за Карлоса, который тоже латинос, и я о нем думала все время, или что-то еще из глубин памяти мне навеяло?
* * *
…На втором курсе, когда я и Оксана были примерно в возрасте Исабель, мы обе влюбились в одного парня из параллельной группы. Он не только умудрялся крутить мозги нам обеим, но и манипулировал нами. Приглашал по очереди то в кино, то в кафе, и при расчете всегда вдруг оказывалось, что у него нет денег. То он забывал кошелек, то терял, или денег не хватало, чтобы оплатить и билеты, и еду. Я расплачивалась за обоих, и, как потом выяснилось, когда мы с Оксаной, наконец-то, пооткровенничали, подруга поступала так же. Наш герой был хитрым и мерзким даже не потому, что был жадным, а потому, что так издевался над нами. Манипулировал.
Но если я быстро его раскусила, то подруга забуксовала. Она продолжала встречаться с тем красавчиком. А потом я влюбилась в Олега, своего будущего мужа, и Оксана могла видеть разницу в отношении парней к своим девушкам, то есть к нам. Так уж устроены мы, девочки, что и в горе, и в радости нам нужно довериться если не маме, то подруге. Оксана мне доверяла, и я просто была в отчаянии от ее слепой любви. А у подруги была именно amor caesus.
Через полгода она поняла, что беременна. Сказала своему парню, а тот сморщил лоб и заявил, что такие проблемы девушкам надо уметь решать самостоятельно. То есть, мало того, он обвинил Оксану, что она не предохранялась, но и четко дал понять про аборт, и что это его не касается.
Оксана плакала, мне было вместе с ней и больно, и страшно, но я достала конверт с деньгами, которые мне прислали родители, и отдала подруге. А что еще было делать?
После больницы, после процедуры она его избегала. Я в тот период уделяла подруге много времени в надежде, что мне удастся ее отвлечь. Но через несколько дней она призналась, что снова встречается с тем уродом. Люблю его, понимаешь, шептала Оксанка и мчалась к нему, как бабочка на огонь.
А на четвертом курсе этот негодяй неожиданно для всех женился на дочери нашего декана. Было обидно за подругу, а еще мерзко. Потому что та девушка от него залетела, и папа-декан просто принудил манипулятора жениться.
Оксана ходила потухшая, и это даже мало сказать. С рождением нашей с мужем Дашульки, она призналась, что сожалеет о своем аборте, после которого у нее уже не могло быть детей. «А была бы сейчас и у меня такая же дочка, ― сказала она и добавила грустно: ― от него».
Ее amor caesus, будучи уже семейным человеком и отцом двух близнецов, через пару лет оказался снова на ее пути, и опять у них завязались отношения. Я пыталась убедить подругу, что связь с этим человеком, да еще глубоко женатым, ни к чему хорошему не приведет, и надо найти в себе силы, чтобы все прекратить. И Оксана попыталась это сделать, но возвращалась к нему и позволяла собой манипулировать.
В том, что человек, в которого ей довелось влюбиться столь глубоко, был и остался манипулятором, я не сомневалась. Мой муж Олег знал о нем много скверного, потому что они пересекались по работе, вращаясь в одних кругах, да и мне было достаточно того, что знала о нем я сама.
Собственно, в тридцать семь лет подруга решилась на переезд в Америку не случайно. К этому шагу ее подтолкнула горькая личная жизнь в грезах, ее amor caesus. Я уверена в этом. И все-таки, как сейчас думаю, ей удалось-таки справиться с тяжелым чувством, забыть, а еще правильней сказать ― вышвырнуть эту слепую любовь из сердца.
Оксана несколько лет не приезжала в Россию, хотя тосковала по родине, по родственникам и по нашей семье. Но потом она прилетела с Карлосом, и он нам с Олегом очень понравился. Неожиданно для латиноамериканца, Карлос оказался совсем не вспыльчивым, а сдержанным, очень внимательным и надежным мужчиной. Оксана его учила русскому языку, и он мог вполне проговаривать многие фразы, иногда перемешивая слова на русском, английском и испанском. Было видно, что он очень любил жену, и она к нему хорошо тепло относилась.
Но, однажды, в аэропорту, когда Оксана прилетела без мужа, она спросила о том своем amor caesus:
― Что-нибудь знаешь о нем, где он?
Я знала, что он по-прежнему жил в нашем городе, развелся с дочкой декана, оставив ей двух близнецов, потом женился, потом опять развелся и снова женился. Он всегда вел своих женщин в ЗАГС, потому что все они были выгодными партиями, но, видно, семейная жизнь не получалась ни с кем. Уверена, что с Оксаной тоже ничего бы не вышло, даже если допустить…
― Олег говорил, что он куда-то уехал, в какую-то страну, вот уж не помню, ― соврала я с чистым сердцем, думая в ту минуту даже не об Оксане, а о чувствах Карлоса.
Больше моя подруга не заводила речь о том человеке. Я была рада, когда она по телефону или видеосвязи весело рассказывала о поездках с Карлосом на его родину в Аргентину, о том, как и где они отдыхали, об успехах мужа в изучении русского языка. Я радовалась, понимая, что постепенно подруга избавлялась от чувства к страшному, жестокому человеку.
И вот теперь эта смерть Карлоса.
Днем, когда Оксана позвонила и в подробностях рассказала о последних минутах мужа, так и не поборовшего тяжелый недуг, она упомянула деталь, на которую я под эмоциями не обратила особого внимания.
― Понимаешь, я взяла его за руку, и он с трудом прошептал мне последние слова «El amor es bonito, моя дорогая русская жена», ― сказала Оксана и заплакала.
El amor es bonito ― любовь прекрасна. Да, конечно, ты, Карлос, прав. Ты знал, что сказать на прощанье своей женщине, которую встретил уже во второй половине жизненного пути. Но это время было вашим с Оксаной, и она дождалась тоже El amor es bonito.
* * *
…Допивая кофе, еще раз вспомнила про Исабель и неизвестного мне Егора. Возможно, там тоже любовь, и зря я сказала девочке про «amor caesus».
А через пять дней я их увидела. Они входили в соседний подъезд в обнимку, и желтая майка была вовсе не на нем, а на Исабель.
И знаете, какая на майке была надпись? «El amor es bonito» и «Любовь прекрасна». Именно так, на двух языках: на испанском и на русском. Теперь мне понятно, почему им так важно было ее купить.
—
Автор: Тина Васильева