Лера с наслаждением потянулась, в плечах что-то хрустнуло. Нужно возвращаться к ноутбуку, текст про полезные подарки сам себя не напишет. До заданного объема оставалась пара тысяч знаков, а идеи уже закончились. Необычные подарки, оригинальные, недорогие, эксклюзивные, полезные для здоровья, подарки для мамы, папы, девушки и даже собаки… Сколько раз зарекалась не брать заказы ни о чем, где нужно из общих слов сделать уникальную конфетку на много-много знаков!
«Универсальная водородная миска — отличный подарок для человека, ведущего здоровый образ жизни. Уникальная запатентованная технология позволяет…» — тут текст застопорился. Лера понятия не имела, зачем нужно насыщать воду и другие жидкости ионами водорода и прочими полезными минералами. Более того, она искренне считала подобные продукты банальным разводом на деньги, но заказчик просил в каждую категорию подарков подобрать что-то из его интернет-магазина. Кто же знал, что там окажется водородное мыло и прочие накопители праны. Нет, больше — никогда. Хорошо, что копирайтинг — это не основной источник ее дохода, можно позволить себе выбор.
Полгода назад она решила провести эксперимент —накопить на отпуск написанием текстов на заказ. Второй целью было проверить, насколько просто заработать в интернете, если отводить на это два-три часа в день. Лера потратила вечер на ролики на ютубе и зарегистрировалась на текстовой бирже. Первый заказ ей доверили следующим же утром — что-то там про корм для попугаев. Принцип работы походил на подготовку рефератов по неосновным специальностям в институте: берешь три-четыре статьи и две-три работы по теме, читаешь, компонуешь, переписываешь своими словами, получаешь зачет. Пригладить текст, проверить уникальность, вписать ключевые слова — вуаля! Обычно она писала про рецепты красоты, поездки по городам России, популярные диеты и системы питания… И вот на тебе, генераторы водорода, уникальная технология.
Сдавать послезавтра, можно отвлечься. Сегодня она больше ничего полезного не напишет, а переделывать всегда сложнее. Валерия захлопнула ноутбук и потянулась за мобильником. Она всегда отключала уведомления, когда работала, а потом разбирала сообщения, рекламу и пропущенные звонки. Вот и сейчас — звонили мама, приятельница из читательского клуба и кузина. Маме она позвонит попозже, это надолго. Приятельница явно хотела напомнить про встречу, ей хватит сообщения. Итак, кузина.
— Опять фигачила? — отозвалась та на звонок.
— Угу. Пятнадцать тысяч знаков без пробелов беспросветной мути, подарочек от постоянного заказчика.
— Пошли на выставку, нечего всю субботу за компьютером торчать!
— Не всю, только половину. Что хоть за выставка?
— Русский авангард, в Новой Третьяковке. С тебя компания, с меня пирожное!
— …но деньги вперед!
И так всегда. Благодаря Аньке она в пяти случаях из семи отличала кубизм от экспрессионизма и не падала в обморок в залах искусства 1970-х годов ХХ века. Кузина-искусствовед — горе в семье, особенно если она общительна и заряжена нести прекрасное в массы. Массы брали взятки сладостями и не возражали.
«Шоколадница» на Большой Якиманке — это как Булошная в Лялином переулке. Ясно, что новодел, но все равно греет московскую душу. Их с Анькой мамы когда-то пили там кофе с мороженым за 22 копейки, они же уплетают «Легендарные блинчики», якобы по рецепту 1964 года. Авангард, он такой, энергозатратный, требует шоколада и орехов.
— Как твои успехи? — Аня была в курсе эксперимента и регулярно интересовалась процессом.
— Заработала на билет до Сочи и половину проживания в отеле. Очень хочется распечатать выписку из личного кабинета и ткнуть Машке в лицо.
— Все равно найдет оправдание, ты же знаешь.
— Это да… Звонила на днях. Тоскливо ей, а шоколадом это заедаю я.
Их третья кузина всегда сидела без денег. Нелюбимая работа и бывший муж не оценили это сокровище в полной мере. На первой почему-то не платили тех денег, которые она хотела. Второй не проникся, когда жена увлеклась прикладной психологией и поиском смысла жизни. Преподаватель русского языка по образованию, Машка зачем-то торчала в деканате какого-то института, занималась абитуриентами и изредка читала курс лекций на подготовительных занятиях. Платили мало, она регулярно жаловалась, изредка безуспешно пыталась сменить работу и напоминала мелкий осенний дождик. Зато у ее собаки был собственный психолог. Последнее сёстры предпочитали не комментировать.
***
— Что мне нужно знать, чтобы в полной мере прикоснуться к прекрасному? — спросила Лера у входа в Третьяковку.
— Что это попытка воссоздать уникальную экспозицию первого советского государственного музея современного искусства.
— Еще раз и без «уникальный», «эксклюзивный» и прочих эпитетов из активного словаря копирайтера, пожалуйста.
— Ок, слушай. Победа пролетариата открыла новую страницу в истории человечества. Не смотри на меня так, я озвучиваю политику партии! Все уникальное и судьбоносное, в том числе и искусство!
— …
— Между прочим, Музей современного искусства в Нью-Йорке появился позже, чем наш советский!
— …а также в области балета мы впереди планеты всей!
Сзади кто-то отчетливо хмыкнул. Лера обернулась: парень с длинным лицом напоминал то ли лошадь, то ли композитора Прокофьева. А еще он держал в руке шляпу. Длинноногий мужчина в джинсах, пиджаке с заплатками на локтях и со шляпой. Эстет, не иначе.
— Ты меня слушаешь?
— Кажется, не совсем… Давай для неофитов. К примеру, название. Почему «Список № 1»?
— Музей просуществовал всего десять лет, а при ликвидации специальная комиссия составляла списки экспонатов и решала их судьбу. Первый список должен был отправиться в запасники Третьяковки, второй — в Русский музей, ну и так далее.
Зачем ей эта информация, Лера не знала. Впрочем, их воспитывали в том ключе, что ненужной информации не бывает. Мало ли где пригодится знание теории корпускулярно-волнового дуализма или различий систем стихосложения. Лет в пятнадцать она была готова сказать, что нигде. Уже в двадцать один, на третьем курсе, Лера была бы не столь безапелляционна. Позади был экзамен по философии, где она «сдала» основы нигилизма благодаря Базарову и его лягушкам. К тридцати годам и тексту о теореме простых чисел она была уверена: никогда не знаешь, где понадобится хоть малейшее представление о школьном курсе алгебры.
— По-моему, это не искусство, а начертательная геометрия, — пробормотала она у одной из картин.
— Мадемуазель знает толк в извращениях! — одобрительно заметил давешний тип со шляпой, неизвестно как оказавшийся рядом.
— Мадемуазель имела стабильный трояк по черчению, поэтому испытывает к супрематизму личную неприязнь.
— Я сдавал начерталку три раза, — рассмеялся парень. — Больше никогда, говорил себе, а теперь смотрю на кульманы с ностальгией. Кстати, я Вадим. Разбираешься в авангарде?
— Сестра искусствоведа.
— Звучит как диагноз.
— Так оно и есть. Я Лера, и моя доза прекрасного на сегодня не закончилась.
— Встретимся на выходе?
Лера неопределенно махнула рукой и пошла к сестре. В конце концов, она еще не видела знаменитый Черный квадрат. Может, Аня сумеет простыми словами объяснить, что хотел сказать автор.
Он действительно ждал в вестибюле. Аня вопросительно подняла левую бровь. «Потом», — прошептала Лера одними губами. Сестра кивнула. На выходе из здания Вадим надел свою невозможную шляпу.
Нескучный сад в мае был прекрасен еще до тотальной реконструкции, запущенность придавала ему шарма. Сейчас здесь прибавилось благоустройства, света и людей, но и старое очарование осталось. Они долго бродили по аллеям, а потом вернулись к набережной и пошли в сторону Университета.
— Когда-то я хотела там учиться, — кивнула Лера на высотку.
— Я недобрал два балла. Закрыл гештальт курсами повышения квалификации по анализу данных.
— Ты что, математик?!
— Ты так говоришь, будто это что-то неприличное.
— Впервые вижу математика в шляпе.
— У меня еще и смокинг есть, — он посмотрел на ее удивленное лицо и рассмеялся. — Дай угадаю, в твоем представлении мы волосаты, вонючи и очень скрюченные. А значит… ты филолог!
— Не сложилось. Теперь пишу тексты на заказ, такое оплачиваемое хобби.
Он улыбнулся, а потом стянул пиджак и накинул Лере на плечи. Старомодный и очень мужской жест. Кульминация всего пути, как любая из Композиций Кандинского. Все-таки сестра искусствоведа — это действительно диагноз.
—
Автор рассказа: Татьяна Токарева
Загрузка...
