Продолжение. Начало здесь
Для учителя физики Алексея Васильевича Карпова это было довольно типичное утро по меркам последних нескольких месяцев. Плохо завязанный фартук постоянно норовил сползти в сторону, но Алексей терпеливо поправлял его и продолжал переворачивать на сковородке мелкие кривоватые блинчики. Малышка Олеся сидела сзади на угловом диванчике и, сухо покашливая, срисовывала цветными карандашами свою любимую Барби – подарок отца на день рождения. Девочка ещё вчера попросила папу приготовить на завтрак блины и с нетерпением ждала, пока тот закончит, поставит на стол тарелку с румяной стопкой блинов и нальёт в блюдце сгущёнку. Олеся обожала блины со сгущёнкой, но гораздо больше она любила папу – такого смешного, лохматого, слегка рассеянного, а в последнее время ещё и очень уставшего.
Стоя у плиты, глава маленького семейства занимался обыкновенным для него деянием – витал в облаках. Обычно в его мыслях преобладала физика; будучи человеком увлечённым и беззаветно любящим свой предмет, когда-то Алексей Васильевич имел все шансы и амбиции на то, чтобы заниматься им профессионально. Стать учёным, получить докторскую степень, возглавить НИИ, заниматься исследованиями – все эти радужные грёзы о будущем разбились о реальность, в которой учёные-физики стране нужны не так сильно, как педагоги. Работа учителем оказалась компромиссом между любовью к физике и желанием не умереть с голоду.
Не менее важной и любимой темой для размышлений для Алексея была дочь Олеся. Долгожданная, всеми любимая, любознательная и так похожая на него самого малышка была главным человеком в его жизни. Мужчине было интересно наблюдать за тем, как она растёт, меняет свои интересы и предпочтения, видоизменяется под влиянием общества и его самого, словно кусочек пластилина в гибких руках. Масштаб изменений одновременно и поражал, и пугал молодого отца, а склонность к рефлексии не давала не заметить, что на поведение малышки может повлиять даже неосторожно брошенное слово. Поэтому Алексей немного боялся воспитания и был неловок в родительских делах. Баланс между контролем и отстранением не был пока постигнут им, и он надеялся, что рано или поздно эта проблема решится сама собой.
Но сегодня, к собственному удивлению Алексея, его голова была оккупирована бывшей женой Лерой. Ослепительно красивая, курносая, с неизменным светлым каре и строгим взглядом зелёных глаз, в его воспоминаниях она представала такой и во время первой встречи в университетской столовой, и на свадьбе, и в суде при разделе имущества. С этой последней встречи в суде прошло уже четыре месяца, но Алексей ещё помнил то чувство ярости и бессилия, когда наблюдал за садящейся в чёрный BMWнового парня его Леркой. Но он не дал ярости взять верх, и обида за уязвлённое самолюбие вкупе с разбитым сердцем уступила место обиде за Олесю – их общую дочь, оставшуюся, по факту, без матери в совсем юном возрасте. Их отношения не заладились с самого начала; после рождения Олеси у Леры развилась послеродовая депрессия, она редко контактировала с дочкой и наотрез отказалась от грудного вскармливания. Основную родительскую роль взял на себя папа. Бессонные ночи, пелёнки, подгузники, детские комбинезончики и бутылочки для кормления стали ежедневной реальностью Алексея, пока едва восстановившаяся после родов Лера уже вовсю командовала подчинёнными на новой работе. Такое положение дел устраивало обоих – Алексей обожал возиться с дочкой, хоть и скучал по физике, а Лера могла проводить дома минимум времени. Не все родственники и друзья приняли эдакую «семью наоборот», но Карповы убеждали их, что им самим так удобнее. Хотя в глубине души оба понимали, что из-за отстранённости Леры всё это закончится очень быстро. Так и произошло: внезапно появившийся в жизни девушки смазливый сынок генерального директора фирмы, в которой она работала, поставил жирную точку в отношениях Алексея и Леры. Отец и дочь остались одни. Хоть развод с женой и оказался болезненным для молодого учителя физики, тот радовался, что Олеся осталась с ним.
Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о волосах и голосе бывшей, Алексей сконцентрировался на уходе за болеющей дочерью. Пока блины остывали, тот влил в Олесю весь необходимый спектр препаратов, спреев и сиропов, прописанных участковым педиатром. Вчера внезапная болезнь дочери нарушила всю привычную рутину отца; вместо сборов на работу Алексей провёл утро с телефоном возле уха, тщетно пытаясь дозвониться до детской поликлиники, чтобы вызвать врача на дом. Опаздывая на урок, он впопыхах одел дочь и повел её в детский сад, но воспитательница была неумолима:
— Вы что? У нас полгруппы только с больничного, а вы с соплями и кашлем! Идите на больничный, мы вас не возьмём сегодня.
Звонок завучу тоже не дал результатов.
— Алексей Васильевич, не могу я вас сегодня отпустить. Вы же знаете, у нас нет физика на замену, а сегодня, между прочим, среда, урок у четырёх старших классов, экзамены на носу. Оставьте дочь с родственниками, или отвезите к друзьям, я не знаю.
Родители Алексея жили в соседней области, а друзья сами работали, так что оба варианта молодой отец отмёл сразу же. Пришлось брать дочь с собой на уроки и вооружаться цветными карандашами, одолженными у начальных классов. Несмотря на болезнь и малый возраст, Олеся стоически перенесла все четыре урока и ни разу не капризничала, хоть и весь вечер потом донимала отца вопросами о том, что такое линза, и почему она бывает выпуклой, но не бывает впуклой. Последним в списке мероприятий был визит к педиатру в поликлинику, чтобы получить долгожданный больничный и хотя бы приблизительно понять, что за хворь поразила малышку. Пожилая тётенька-врач внимательно осмотрела Олесю, заглянула в носик и горлышко, померила температуру вымоченным в дезинфицирующей жидкости ртутным градусником и послушала девочку «коброй» — так детский мозг метафоризировал стетоскоп.
— Всё, можешь дышать спокойно, — сказала доктор, вытаскивая из ушей дужки стетоскопа. – Дыхание жестковатое у вас, есть хрипы. Думаю, это бронхит. Завтра утром в полдесятого подойдёте в процедурный кабинет, там сдадите анализы, будут готовы на следующий день, я думаю. Пишу вам капельки, спрей и сироп, принимать каждый день утром, днём и вечером перед сном.
Врач назвала какие-то труднопроизносимые лекарства и записала их в рецепт.
— Ещё пишу направление на электрофорез завтра вечером, в пять часов. А что вы хотели, вы поздно сегодня пришли, талон только на вечер к физиотерапевту остался.
Услышав слово «электрофорез», Олеся побледнела и захныкала.
— Папа, а что это?
Озадаченный не меньше дочери папа на автомате проскандировал физическое определение:
— Это электрокинетическое явление перемещения частиц дисперсной фазы в жидкой или газообразной среде под действием внешнего электрического поля.
Врач неодобрительно взглянула на Алексея:
— Вы зачем ребёнка пугаете? Не бойся, девочка, это процедура такая. Ты ляжешь на живот, а тебе на спину положат специальные штучки, и ты будешь с ними лежать.
— Это больно? – протянула Олеся, приготовившись заплакать в любой момент.
— Нет, совсем не больно.
Олеся слегка успокоилась, но всё равно продолжала недоверчиво поглядывать то на врача, то на папу, пока тётенька в белом халате что-то писала в её медицинской карточке.
Ирина старалась выглядеть естественно и по обыкновенному неприязненно, но это удавалось ей с большим трудом. Непрошенные слёзы так и норовили выкатиться из глаз, и останавливать их приходилось с помощью лайфхака, почерпнутого девушкой в соцсетях – она надавливала языком на нёбо со всей силы, пока сдавливающий горло ком не отступал. Это помогало, но ненадолго: вспоминая о своём утреннем провале, Ирина снова начинала плакать и сильнее сжимать в руках свой букет цветов.
Предложение очередного парнишки с сайта знакомств встретиться утром в кофейне сразу не понравилась девушке, но делать было нечего. На полноценное свидание не хватало времени – Ирина работала физиотерапевтом в детской поликлинике, а по вечерам училась заочно на мультипликатора. Пойти учиться на специальность, к которой лежит душа, не позволила мама, и Ирина стала жертвой своей нерешительности.
Обычно приходившая на работу в однотонном свитере и с пучком на голове, на этот раз Ирина решила принарядиться и надела платье. За особый подвиг девушка считала то, что ей оказалось не лень даже сделать макияж и укладку, чтоб понравиться парню из интернета. Войдя в кафе в прекрасном настроении, Ирина заказала себе капучино, отыскала глазами своего кавалера и уселась за его столиком прямо напротив. Однако, общение продлилось недолго – парень заметно занервничал, сухо вручил девушке дешёвый букет хризантем, а спустя пару минут ушёл со свидания под выдуманным предлогом. Главным настроением Ирины на день стало разочарование и унижение.
В поликлинике дела не стали лучше: сопоставив непривычно нарядный вид Ирины, её заплаканные глаза и чахлый букетик у неё в руках, сидевшая в регистратуре Лариса Евгеньевна не упустила возможности для ехидства. Ирина начала мечтать о провале под землю ещё сильнее и влетела в кабинет физиотерапии, чтобы спрятать себя от очередной неудачи.
Последующий день, как ни странно, проходил спокойно: вместе с медсестрой Мариной Ирина вполне штатно провела процедуры у десятка детей, как она это обычно делала в любой другой день. Марина даже сделала комплимент её волосам, а какой-то мальчик, одеваясь после процедуры, подмигнул Ирине со словами «мы ещё встретимся, красивая женщина». Девушка с улыбкой закатила глаза – такой маленький, а уже джентльмен. «В отличие от того придурка в кофейне» — со злостью подумала Ирина, когда в кабинет зашла последняя маленькая пациентка.
— Здравствуйте, я Олеся Карпова.
— Очень приятно, Олеся. Снимай кофточку и ложись вот на эту кушеточку на живот. Больно не будет, ты просто полежишь и отдохнёшь.
Олеся расслабилась и радостно подошла к кушетке. Её опасения были напрасны: удобная нестрашная кушетка, довольно безобидно выглядящий аппарат и очень красивая молодая девушка-доктор в платье, которая так успокаивающе разговаривает. Девочке захотелось рассказать о себе ещё что-нибудь.
— Мне четыре годика, но папа говорит, что я очень умная для своих лет. А ещё папа работает в школе и учит деток постарше. Вчера я была на уроке, он говорил про линзы, которые бывают выпуклые и какие-то ещё, я забыла.
— А где работает твоя мама? – поинтересовалась Ирина, укладывая на спину девочки электроды.
— Моя мама ушла от нас с папой. Я не знаю, где она работает.
— Странно, обычно папы уходят от мам…
— Не-е-ет, мой папа не уйдёт. Он никогда меня не бросит. И маму бы не бросил, но она сама захотела уйти.
Ирина горько усмехнулась. Прожив всю жизнь без папы, она слегка завидовала Олесе, ведь девочка окружена любовью отца и доверяет ему больше всех на свете. Отсутствие отцовской любви сильно сказалось на всей жизни девушки и очень мешало ей строить отношения с мужчинами.
— Хороший у тебя папа. А теперь полежи и не разговаривай.
Когда процедура была закончена, и Олесе позволили разговаривать, та начала говорить без умолку.
— … а ещё у неё розовая пони-принцесса, а мне папа обещал купить фиолетовую, это мой любимый цвет. О, папа!
Олеся вдруг подскочила и понеслась в сторону выхода из кабинета. У двери стоял симпатичный молодой человек.
— Здравствуйте. Вы уж извините, она такая разговорчивая у меня.
— Ничего страшного. Вы у меня последние сегодня, я собираюсь погулять в парке.
— Мы тоже. Хотите с нами?
— Почему бы и нет?
***
«Ура, сработало!», — подумал молодой домовой Семен.
Продолжение следует >
—
Автор рассказа: Екатерина Денисова
Загрузка...
