Дура (часть 1)

Таисию не любили. Вроде бы никому она плохого не делала, не склочничала и не сплетничала, а все равно, старались люди ее избегать. Все от того, что Тая была дура. Не то чтобы не от мира сего или убогая какая — таких, как раз жалели, нет… Тая была ужасная дурища, каких еще поискать!

Муж Таин, Витя, всю жизнь бил ее. Хотя ему-то что на супругу жаловаться? Он мотоцикл захотел — она купила. Его с работы за пьянку уволили — ничего, молчит жена, по магазинам рыскает, вкусненькое каждый вечер Витюше готовит. Витька избаловался: каждый день на диване, Тайкой купленном, лежит. На табурете рядом — яблоки и тарелка с семечками. На полу — бидончик с пивом. Из бидона тянется трубочка длинная, из которых чертиков мастерят, прямо Витьке в пухлогубый, с кокетливыми усиками, рот! Блаженствует, телик смотрит.

Полежит до вечера, а потом нарядится, усишки расчешет, шипром попрыскается и уходит гулять, оставив после себя лузгу от семечек на ковре, Таей купленном. Вернется ночью, с пятном на замызганных брюках, пьяней вина! Сядет на тумбочку в прихожей, за которой Тая семь ночей в очереди выстояла, и начинает концерт.

— Бу-бу-бу… Сучка ты… Проститутка ты… Всю жизнь мне испоганила… Бу-бу-бу…

Нормальная баба что в таких случаях делает — лежит молча, утра дожидается. Раненько благоверного за шиворот возьмет и начнет головомойку, чтобы жизнь сказкой не казалась. А Тая? Эта молчать не может: выскочит в одной ночнушке, в бигудях и шипеть начинает.

— Спать иди, Витенька! Прекрати уже, Нину разбудишь!

А тот и рад. Еще пуще свою шарманку заведет:

— И такая ты, и сякая, дура ты, страшилище, бу-бу-бу.

Тайка на визг переходит, вся на нервах по квартире бегает. Она ростику маленького, ножки тридцать пятого размера, кругленькая, а топочет, как слонище, ей-богу!

Соседи с нижнего этажа не спят, топот слоновий слушают, валерьянку глотают. Соседи сверху от визга Таи уснуть не могут. Всем весело. И Витюше тоже. Ему на работу вставать не надо. Он вскакивает с тумбы, хватает жену за шею и начинает ее трепать. Бигуди прямо с волосами отрывает, ногами в живот топчет. Тая замолкает, охает. Навоюется муж и спать идет. Тишина, благодать, пять утра. Через час — у Таи подъем.

Утром Тая Ниночку в школу разбудит, сама на работу с головной болью, с распухшими глазами. А Витюня почивает до обеда, а потом опять за яблочки принимается. И всю жизнь так: он гуляет, а Тайка в очередях давится, чтобы модную рубашку «газету» ему купить. Ну не дура ли?

Она, конечно понимала, что не ладится семейная жизнь, но о разводе даже не думала. Как это, с ребенком и без мужа? Что люди скажут? А Ниночку без отца оставлять — каково? Неет, ни за что!

Нина, дочка, свет в окошке! Красавица такая! В родилке у всех дети на лягушат похожи были, а эта — куколка. И как получилось, что у нескладной Таи такое чудо получилось? Тая могла часами любоваться на загнутые реснички Ниночки, на аккуратные ручки и ножки. Она сразу же воздвигла ненаглядную доченьку на самый высокий пьедестал и начала истово, рьяно служить маленькой богине.

Все самое лучшее — Ниночке. Тая вертелась, как уж на сковороде, на двух работах вкалывала, но дочке не отказывала ни в чем. Когда выяснилось, что ее умненькая девочка учится так себе, и об институте можно даже не мечтать, Тая пошла напролом, как танк, на учителей. Четверки в табеле дочери она буквально выходила, измучив педагогов совершенно! Каждый раз встречала после уроков очередную «Марьванну» и провожала до дома. У подъезда неизменно спрашивала:

— Ну чего? Исправите Нине оценку?

И так — постоянно, пока учитель английского или физики не начинал бояться выходить на улицу.

Ниночка окончила школу с хорошими оценками и поступила на заочное отделение. Платила, мама, естественно.

К своим двадцати годам Нина выросла в настоящую красавицу: брови вразлет, глаза зеленые, капризный рот, и нежная матовая кожа. Фигурка у Ниночки точеная, миниатюрная — куколка! За поклонниками дело не встало. Крутила парнями Нина только так. Таисия Петровна была уверена: дочка не пропадет, выберет хорошего жениха, богатого.

Ох, как же она ошибалась: ее девочка вышла замуж за соседского парнишку, ничего из себя не представляющего. Тощий, страшненький, пьющий и пустой. Чем взял раскрасавицу Нину — непонятно! Тая поплакала, конечно, но свадьбу справила — честь по чести. Потом год долги отдавала, но Ниночка блистала на свадьбе, словно кинозвезда. Родители жениха кривили носы, не в восторге были от невесты. Можно подумать, их сынок — приз какой!

Витюша на свадьбе говорил витиеватые тосты, целовался со сватами, женихом и дочкой. А на следующий день собрал чемодан и сделал ручкой.

— Тая, я, как честный человек, должен тебе признаться: люблю другую. Дочку мы с тобой вырастили, замуж выдали, ничего теперь нас с тобой не связывает. Прощай, но из квартиры не выписывай, мало ли что, — и был таков.

Таисия Петровна ударилась было, в рев, но быстро успокоилась. Квартира маленькая — двухкомнатная, молодые жить собрались у нее. А тут такой сюрприз — один выбыл. Это еще Вите спасибо надо сказать за благородный поступок! Большая комната-зал была отдана Ниночке с Митей. В маленькой поселилась мать.

Зять Митька Тае не нравился категорически: ленивый, угрюмый, к Ниночке равнодушен. Вместо того чтобы крутиться вокруг жены, как планеты вокруг солнца, он больше в гараже с друзьями просиживал. Но… деваться некуда, дочка ждала первенца. Таисия всю свою материнскую мощь направила на создание максимально комфортных условий для беременной Ниночки.

Девочка слабела, бледнела — анемия. Мама каждое утро готовила ей парную печенку, днем колдовала над котлетками из индейки, а вечером потчевала дочку рыбкой жареной. Ниночке нужны были витамины — Тая насажала в теплице на даче двенадцать видов томатов.

Дача у Таи — это сильно сказано. В свое время государство раздавало по шесть соток гражданам, мечтающим кормиться с земли. Шесть соток — одно название — вместо того, чтобы выделить людям нормальные, ровные участки с плодородным грунтом, слуги народа решили, что это — слишком скучно для простого советского человека. И получил народ от своих слуг в пользование горы, ухабы, болота, овраги. Радуйтесь!

Гвозди бы делать из наших людей! Потащились самосвалы с навозом, щебнем, грунтом, песком по пригоркам и низинам. У кого не было средств на такую роскошь — на себе таскали, тачками и сумками. Доски, бревна, гвозди по одной в автобусе или на велосипеде возили — строились. Тая тоже не отставала — в сумке на колесиках приспособилась доставлять необходимый груз.

Ей, как назло, достался самый плохой, завалящий участок, сплошь поросший хвощем. Уж сколько она доломитовой муки в такую почву заделала — не сосчитать. Все силы на эту проклятую, в насмешку землей названую, болотистую жижу Тая угрохала. Сараюшку сама построила из того, что удалось достать. Не до красоты — лишь бы от дождя укрыться. Смастерила печурку — готов садовый «домик». С годами Таисия победила болото и начала пожинать плоды своего каторжного труда.

Дура (часть 1)

На даче Тая пропадала весь сезон: от зари до зари. Но зато какие выращивала помидоры! Тут и маленькие, как вишенки, сладкие, как мед, черри. Или, наоборот, огромные, сахарные на разломе «бычье сердце». И «дамские пальчики», и «женское счастье» — все было у Таи. Клубнику и смородину она перетирала с сахаром, огурцы мариновала, а огромные капустные кочаны квасила целыми бочками.

Смотрела Таисия Петровна на грядки и тихо радовалась: все для Ниночки здесь росло и плодоносило! Дочка на даче бывала редко — боялась комаров и слепней, но иногда приезжала позагорать и полакомиться вишней, срывая плоды прямо с деревьев. Смотрела на пузатенькую Ниночку мама и плакала от счастья: «Куколка моя».

Все бы хорошо, одно Таю сильно огорчало: противный сосед. Вроде бы участок дали на отшибе огромного садоводства, но через три года, когда она уже устроилась и обжилась, подъехал к хилому Таиному забору бежевый жигуль. Вылез оттуда мордатый мужик, огляделся, увидел Таисию Петровну и… давай орать, как оглашенный.

— Да ты… Да растак тебя перетак… Кусок моей земли прихватила…

В общем, скандальный сосед расположился рядышком! Каждый сезон этот мужик начинал с ругани: то забор Тая на метр без его ведома передвинула, то навозом воняет, то колорада на картошку специально запустила. Таисия Петровна убиралась в свою хибарку и не высовывалась часами, пока вредный огородник не успокоится, увлекшись своими делами. А тот оказался хозяином отменным: ограду соорудил отличную, столбики зацементировал. Дом построил хороший, добротный, на настоящем срубе, а не щитовой, как у многих других. Теплица на металлическом каркасе, застекленная — сразу видно справный мужик — клад, а не муж. Только ни разу не видела Таисия Петровна на участке соседа ни жены, ни детей. Да кто за такого пойдет скандалиста? Ну его!

Тая, привыкшая к экстремальному образу жизни, приспособилась и к таким условиям: каждое утро тихонечко шмыгала мимо соседского забора и ныряла, пригнувшись, в свою калитку. Глянет: нет машины — хорошо! Можно спокойно доставать из хибарки свой шанцевый инструмент и работать на грядках с воодушевлением. А если стоит жигуль у забора — то лучше забраться в теплицу и там копошиться, подвязывая толстые плети помидоров, обрывать пасынки, поливать лунки теплой водой из многочисленных плошек, стоявших тут же, в проходе.

Осенью Таисия Петровна заканчивала работы, перевозила весь урожай в город в своей старенькой сумочке на колесиках, а сосед, вот гад, хоть бы раз предложил помочь — погрузить картошку или капусту в багажник своей машины. Ничего, жила же как-то Тая без его помощи! Слава богу, всю зиму этого мухомора не увидит.

Окончание в следующей публикации

Анна Лебедева

Ссылка на основную публикацию