Из палаты послышался мерзкий визг, и Нина невольно сжалась. Долгие годы обучения и практики позволили спокойно относиться к множеству неприятных вещей, но не к этому. Судя по тону и горьким придыханиям – девочка, лет двенадцать, плохая актриса. Такие угадываются с одной ноты.
– Почему опять в мою смену? – не хотела, а все равно произнесла вслух.
Не то чтобы она ненавидела детей – ни в коем случае. Чаще всего работа с ними приносила удовольствие. Хотела завести своих, но пока не сложилось. То тяжелая ординатура, то неподходящий мужчина или его отсутствие.
Просто она не любила таких – невоспитанных, грубых, неблагодарных, тех, для кого родительское слово – пустой звук. Способных на обман.
Нина просмотрела журнал записей «скорой». Жанна Иванова. Одиннадцать лет. Жалоба: «Сильные боли в животе». Нина видела два варианта развития событий: родители девочки настолько заняты на работе, что ей не хватает внимания, и таким образом она его получает. Или, наоборот — единственный перелюбленный ребенок в семье, которому всегда недостаточно даже максимального внимания – результат тот же.
– Здравствуйте! – Нина кивнула маме Жанны.
У кровати сидела молодая женщина, примерно Нининого возраста, только дорого одетая и очень ухоженная. Беспокойство на лице, мольба о помощи во взгляде. Первая деталь пазла.
Ее дите смотрело наглым взглядом, в котором явно читалось: «Давай скорее, мне нужно продолжать спектакль». Выработанная схема предполагала несколько простых шагов, чтобы раскрыть истину.
– Привет! Меня зовут Нина, я – твой лечащий врач. Жанна, как самочувствие?
– Мне очень больно-о! – завыла девочка. – Кажется, я умира-аю!
Нина заметила, как больная с любопытством скосила глаза на маму. Ну что же… Нина улыбнулась и положила свою руку на живот девочки.
Коварство мелькнуло в глазах Жанны, и уже через секунду она зарыдала, картинно схватилась за голову, заерзала, как червь.
Нина провела пальпацию. Ничего. Надавливала на определенные места и следила за пациенткой. Та растерянно охала, ахала, шикала. Забывала, где «больно» при повторном нажатии.
– Что ж, аппендицита нет, сегодня понаблюдаем, дождемся результата анализов, а завтра сделаем УЗИ и гастроскопию. Это, когда трубку глотают.
Лицо Жанны побелело.
– Завтра? Дайте мне какую-нибудь таблетку и все! Я хочу домой! Не хочу глотать трубку! – визг отражался от стен.
Пазл номер два.
– С такими сильными болями домой нельзя, – Нина так же коварно, как и вредная пациентка, улыбалась, – нужно выяснить, в чем проблема, подобрать лечение.
И обратилась к маме:
– Привезите ей сменную одежду, лучше сорочку, ванные принадлежности. Утреннее посещение с семи до девяти.
Женщина судорожно закивала, сдерживая слезы. Жанна насупилась и уткнулась подбородком в грудь. Нестерпимая боль куда-то исчезла, сменившись обидой и разочарованием. Пазл третий.
Нина — не семейный психолог, и уж тем более не детский, но картинка сложилась так. Благополучная, обеспеченная семья, любящие и заботливые родители. Одно упущение – ребенок привык получать все. Любыми способами. Пусть даже провокационными. Ситуация оказалась до боли знакомой.
В своем кабинете лишний раз помыла руки – казалось, Жанна всю ее забрызгала слюнями. Первичный осмотр необходим всем, хоть и малоинтересен для Нины – нужно только дождаться ночи. Уровень сложности задавался «синдромом воспаления хитрости», а методы его лечения слабо регламентированы. Но проверить обязана – она все-таки врач.
После отбоя Нина несколько раз заглядывала в палату: девочка долго крутилась в попытке уснуть. Когда это, наконец, произошло, Нина могла осмотреть ее так, как она это умела. Приспустила одеяло, едва касаясь, приложила руки к животу. Закрыла глаза. Тяжелый вздох.
Она отличалась от других врачей. Коллеги восхищались, некоторые завидовали – статистика ее смен говорила сама за себя. Ее дар – лечить руками. И в то же время проклятие – для использования силы приходилось вспоминать момент, когда она ее получила. Ей девять, нелепая автокатастрофа в одну секунду сделала Нину сиротой. И даже спустя двадцать шесть лет эта история жутким эхом отзывается в душе.
Наконец, в сердце Нины заискрился маленький комочек. Нина крепче прижала руки к девочке, и золотые потоки света озарив палату, поплыли от груди девочки к плечам, по рукам к ладоням.
– Давай, мы справимся, – шептала она себе под нос.
В мыслях мелькали картинки: вот мамины глаза, цвета так любимой ею корицы, вот папина густая черная шевелюра, немного потрепанная из-за ветра. Вот они счастливы – в последний раз. И пустота.
– Ты что делаешь?! Убери от меня руки!
Жанна проснулась, начала кричать что-то невнятное, размахивать руками и пинаться.
– Нет! – все, что успела произнести врач прежде, чем девочка обратно выключилась.
Нина стояла с открытым ртом, хлопая глазами, полными ужаса: что произошло? Сила работала лишь со спящими людьми, раньше они никогда не просыпались. Ребенок лежал смирно, казалось, сладко спал, но лишь глаза под веками бешено бегали туда-сюда.
– Что же ты сейчас видишь? – Нина погладила ребенка по щеке.
Всю ночь пришлось дремать в палате. Нина крутила в голове происшедшее, искала причину. Дар еще ни разу не подводил. Она ощущала связь с девочкой.
***
Маленькая Жанна ехала на заднем сидении автомобиля. Спереди – родители. За окном мелькали зеленые парки, в открытое окно просачивались запахи сирени и цветущей вишни. Влажный воздух давал понять, что где-то за деревьями притаилась речка.
– Хочу в аквапарк! – Не просьба, нет, а приказ заглушил мелодичную песню, играющую по радио.
– Дорогая, не сегодня, – отец семейства сделал музыку тише и раздраженно посмотрел на жену, – мы едем проведать бабушку, ты же знаешь. Сделаем дела, а потом уже развлечения, хорошо?
– Гадство.
– Жанна! – папа повернулся в дочери, – я запрещаю тебе использовать такие слова!
– Ваня! Ваня! – вдруг закричала мама.
Она схватила отца за руку, но уже было поздно: лихач, так не вовремя вылетевший на встречку, уже был в нескольких метрах от них. Секунда.
Он врезается в машину семьи.
Вторая секунда.
Передняя часть автомобиля складывается в гармошку.
Третья секунда.
Машину выносит на обочину, где она переворачивается.
Минута.
Две.
Из груды железа достают обмякшее тело Жанны.
– Пульс есть! Скорее!
Огни фар других машин, черный, непроницаемый дым, беготня, мерзкий запах горящих шин и металла. Маячок «скорой помощи». Больница.
***
Ранним утром Нина сидела около Жанны и держала ее за руку. Ждала, когда глазки ребенка перестанут бегать под тонкими веками, и она проснется. Нина догадывалась, какой сон снится ребенку, и винила себя.
И вдруг девочка поднялась в постели и закричала почти нечеловеческим голосом.
– Тихо, тихо! Это всего лишь сон! – Нина крепко зажала ее в своих объятиях. – Все хорошо!
– М-м-мои… – Жанна не могла отдышаться, и лишь крупицы слов пробирались сквозь рыдания. – Ма-а-ма… а-а-а…ав-ав…рия.
Нина все поняла. Бедный, бедный ребенок.
– Ч-ш-ш… Это просто кошмар, твои родители скоро приедут.
С трудом удалось Жанну немного успокоить. Нина напоила ее водой и аккуратно спросила:
– Что тебе приснилось?
Жанна дрожала, устремив взгляд в пустоту.
– Мы ехали к бабушке, а мне не хотелось, скучно, – медленно начала девочка, – я хотела отдохнуть, повеселиться, встретиться с друзьями. Сходить в аквапарк, в кино. Кажется, я отвлекла папу. А потом… потом… – она заплакала, обхватила себя руками, мотая головой.
– Это я виновата-а!
Она кинулась к Нине. Врач обняла ее, прижав к себе. Гладила по спине, едва сдерживая слезы. Сон – те самые воспоминания, что невозможно стереть из памяти. Каждый раз она прокручивала их в голове, корила себя, но только так могла лечить людей. Она считала свой дар попыткой искупления, хоть родителей и не вернуть. Научилась ценить, когда стало поздно.
***
Через некоторое время Нина снова заглянула в знакомую палату.
– Ну что, как дела? – улыбнулась. Искренне.
– Живот не болит, – ответила Жанна. Ее папа и мама приветливо поздоровались со «спасительницей»
– Анализы неплохие, легкий дисбактериоз. По УЗИ тоже все хорошо. Пропишу таблетки для профилактики и диету, чтобы больше Жанну ничего не беспокоило.
Девочка, сидевшая в кровати, не имела ничего общего с тем ребенком, которого привезли вчера: горящие радостью глазки, румянец, искрящаяся улыбка, и даже звонкий смех.
Но самым важным было другое: теплые ладошки Жанны сжимали ладони любящих родителей.
—
Автор рассказа: Дарья Острин
Канал Фантазии на тему