Есть у меня один знакомый — прямо-таки образец жизнерадостности и, не побоюсь этого слова, уверенности в завтрашнем дне. И эта его убеждённость в том, что всё будет хорошо, подкреплена успешно прожитыми 90-ми годами, да и в последующем Славик мимо рта не проносил — на двухэтажный дом в хорошем районе заработал. С годами у него появилась железобетонная вера в то, что он живёт абсолютно правильно, и это даёт ему право учить жизни других. И, честно признаюсь, меня это стало немного доставать. Но в целом Славик мужик хороший.
Но в этот день, заехав к нему, я увидел перед собой совсем другого человека. Славик был как в воду опущенный, тихо сидел, безвольно свесив руки, а на мой вопрос коротко ответил:
— Давай выпьем.
— Славик, случилось чего? — я начал волноваться. — С семьёй всё нормально?
Но он только махнул рукой.
— Да всё в порядке. Со мной ненормально.
Я раскрыл рот от удивления — уж от него я такого не ожидал! Почувствовав мой немой вопрос, Славик коротко объяснил.
— Неправильно я живу. Понимаешь, вот только сейчас, на шестом десятке, понял — неправильно! Так как насчёт выпить?
Не бросать же его в этом деле одного, да и меня уже распирало любопытство — что же такое случилось, что в одночасье разбило его прежде непробиваемый оптимизм? А Славик, получив моё согласие, уже доставал коньяк и закуску. Затем крикнул жене:
— Люба, меня нет.
Выключил телефон, разлил коньяк. Я не вытерпел:
— Так что произошло?
Славик жестом остановил меня, залпом осушил рюмку и потянулся за закуской. Оставалось только ждать. Наконец лицо у него порозовело, и он начал издалека.
— Помнишь, на той неделе я с одним мужиком по делам в Ярославль мотался? Вот с этого всё и началось. Мужик постарше меня лет на семь, ну сейчас считай почти ровесники. Жизнь его помотала, есть что вспомнить. Пока ехали, он всё рассказывал — как на Дальнем Востоке на базе атомных подлодок служил, потом уволился, вернулся и в ГАИ пошёл, но тоже не прижился, ушёл в автоколонну, на замначальника…
Славик замолчал и снова потянулся к бутылке.
— Тебе же тоже есть что вспомнить? — я никак не мог понять его переживаний.
— Вот и я так думал, — он протянул мне наполненную рюмку. — А на обратном пути он говорит — давай свернём, я тебе покажу электростанцию, которую наша автоколонна в 80-е строила. Ну, конечно же, не в одиночку, но мои двадцать Белазов там много земли перевезли. Я говорю, торопиться некуда, поехали.
После второй рюмки Славик рассказывал уже не так торопливо и более внятно.
— Это гидроаккумулирующая станция — ночью закачивает воду в верхний бассейн, днём спускает в нижний бассейн и вырабатывает электричество. Это чтобы сглаживать пики и провалы потребления. Конечно, грандиозное сооружение — трубы-водоводы диаметром семь метров, самосвал пройдёт, опоры ЛЭП частоколом. Вот от их автоколонны тогда выделили отряд Белазов, а он ими командовал. Едем, а он по сторонам показывает — вот тут был посёлок, где они жили; там был склад ГСМ; там пожарное депо. На саму станцию мы не поехали — режимный объект, везде охрана, колючая проволока, камеры. Поехали в город энергетиков, который тогда же построили. И опять он всё вспоминает — тут рабочая столовая была; там общежитие для командированных; а в этом здании был штаб строительства. Короче — мужик молодость вспомнил.
Я терпеливо ждал, когда Славик перейдёт к своей персоне. Если он в пьяном состоянии, его лучше не торопить и вообще не перечить — чревато. Он снова наполнил рюмки и продолжил:
— Я-то сначала думал — мужика ностальгия по молодости пробила. Ну типа — здесь мы бухали, а там я с девчонкой гулял. Но потом он одну фразу сказал… Что-то вроде — тоже поучаствовал в великих стройках коммунизма. Понимаешь, это здесь, за столом, звучит пафосно, а там, где в водовод свободно самосвал проходит… нее! И ещё добавил: эта станция вроде как памятник в том числе и его молодости. Я по телевизору тысячу раз такие слова слышал, уже как-то приелось. А тут настолько искренне прозвучало, что меня торкнуло не по-детски.
Я попытался что-то возразить, но он жестом остановил меня.
— Не надо, я знаю, что ты хочешь сказать. Да, я тоже много чего делал. Было дело — и мой проект под гимн открывали. Но это всё не то, понимаешь?! А там размах, и чувствуется — на века построено. И говорил он это таким гордым голосом…
Славик разлил по рюмкам остатки коньяка.
— И вот едем мы с ним дальше, а я в окно смотрю и молчу. Молчу и завидую. Завидую чёрной завистью. Потому что не могу я так сказать. Между нами разница лет семь, но он это время застал, а я — уже нет. И остаётся мне только завидовать.
Неожиданно он с размаху кулаком стукнул по столу с такой силой, что я еле успел подхватить рюмку. На шум заглянула его жена.
— У вас всё нормально?
— Всё под контролем! — нетвёрдой рукой помахал ей Славик. Дождавшись, когда она закроет дверь, он продолжил.
— Вот не могу я в себя прийти — гложет зависть, и всё тут. И ведь не сделаешь ничего! Такое за деньги не купишь, только самому прожить можно. Я-то думал — это просто слова, пропаганда дешёвая! А вот ничего подобного! Посмотри там в шкафчике, ещё одна бутылка должна быть.
Я с удивлением смотрел на старого друга. Уж если даже его проняло — значит, действительно дело серьёзное. Получается, не всё можно за деньги купить, и вообще, деньги — не главное в жизни.
Что-то другое.
Загрузка...
