Теплая женщина (1)

Светлана не могла и не умела жить без любви. С детского сада у нее так. Она всегда кого-нибудь любила, ну точно – по Чехову, Душечка. И любить она умела. Ого-го! Еще как! Не какие-нибудь, лютики-цветочки, а с огромной жертвенной самоотдачей, на разрыв сердца!

С малых лет она обожала свою мамочку, Ольгу Сергеевну. С рождения. Маленькая, тянула к ней ручки, прилипала губешками к маминой щеке, оставляя на коже мокрое пятнышко. Глядела на Ольгу распахнутыми глазенками и дула ей на волосы. Сердце Ольги Сергеевны таяло от нежности. Она отвечала глубокой взаимностью, прижимая дочку к груди, питая ее той самой мощной женской энергетикой, без которой не сможет развиваться ни один младенец.

Поэтому Света с малых лет росла гармоничной и цельной личностью, и, к тому же, обладала невероятной харизмой. Хотя красавицей и не была. Но возле нее хотелось задержаться, словно у печки после ледяной, пронизывающей тело, декабрьской стужи.

Мама со слезами отдавала дочурку в ясельки. И зря, что со слезами. Светочка счастливо избежала капризов из-за недосыпа, соплей и прочих ясельных неприятностей. Светочка, заряженная материнской любовью, сразу же начала ей делиться с остальными обитателями яслей: воспитательницами, нянечками и коллегами по «горшковому цеху».

— Боже ты, мой, это чудо, что за девочка! – восхищалась Светочкой Вероника Павловна, старший воспитатель ясельной группы, — ну прелесть, прелесть! Не плачет, не писается в трусики, кушает все подряд!

И все были с ней согласны. Светочка бежала в объятья взрослых, нежно обнимала их и всегда улыбалась, показывая ряд сахарных зубиков. А если тебя так любят, то ты всегда с удовольствием ответишь на такую любовь, правда ведь?

Егорка Усков, главный зассыха группы, противный капризник и нытик, считался «слегка недоразвитым». И что же? Светочка его перевоспитала в течение месяца. Когда Егор, наказанный, сидел на горшке, она присела перед ним на корточки, ласково провела по Егоркиной сопливой щечке и задумчиво сказала:

— Еголушка, не надо писать в штанишки! Ты же большой мальчик. Ты же класивый.

Егор, словно очнувшись от темного, бессознательного существования, с любопытством наклонил стриженую головенку.

— А я не умею!

— Голе не беда! Ты потелпи! Я плослежу! – успокоила его Светочка.

Ну какая умница! Женщина-женщина! Зорко следила за Егором все время. И как только он начинал поджиматься и кряхтеть, тут же тактично уводила его из игровой комнаты в туалет. Предлагая мальчику горшок, целомудренно отворачивалась, а потом поздравляла с победой.

Ну, конечно, у них запылала любовь. Егорка, осознавший себя серьезным мужчиной, не позволял волосу со Светиной головы упасть! Повсюду ее сопровождал и страстно ревновал к воспитательнице. К слову, отношение к парню со стороны персонала и ребятни резко изменилось. Егора зауважали. Вот так маленькая девочка изменила жизнь маленького мальчика. Бог знает, что было бы с ним, не полюби его Светланка. Общество сделало бы из него типичного изгоя. А так – муж-чи-на получился!

Мама отчаянно боялась «перелюбить» Свету. Она в свое время начиталась всяких умных книжек, начиная с умного Спока и заканчивая Макаренко. Все эти мега-величины педагогики перепугали ее разными фразочками. Один, например, считал, что таскать ребенка на руках нельзя – баловство. Другой – вообще, сравнивая дитя с цветущим садом, уверял, что веточки нужно подрезать, а листики – опрыскивать иногда «Парижской зеленью».

А если ребенок сам по себе хороший, то зачем эта «Парижская зелень»? А если хочется ребенка целовать и баловать? Ольга Сергеевна терялась. Но мудрое материнское чутье все-таки ее не подвело. Она любила той самой трепетной материнской любовью, когда между двумя с самого рождения появилась крепкая, крепче стального каната, связь, дружба и взаимопонимание.

Теплая женщина

И еще – главным элементом воспитания была «трудотерапия». Ольгу когда-то так воспитывала собственная мама, и Светланка росла в атмосфере доброго и славного труда. Леность и праздность в этой маленькой семье считалась чем-то неприличным, стыдным, некрасивым. Потому Света никогда не валялась в постели до обеда, с удовольствием помогала маме и старательно училась в школе.

В школе она дружила справедливо и честно. Конечно, были тут и хулиганы, несчастные, никому не нужные, запущенные дети. И лентяи были, и задаваки. Но Светка к любым находила свой подход. Учителя говорили Ольге Сергеевне:

— Она очень взрослая, ваша дочка. Мудрая какая-то не по годам. С ней невозможно ссориться, хотя класс в этот раз очень, очень непростой!

Был такой в классе Сережа Махнов. Однажды он больно толкнул Свету в спину. И что же? Светка, обернувшись, внимательно вглядевшись в его злые глаза, тихо спросила:

— Зачем? Это глупо, Сережа.

Тот гоготал и строил рожи, примериваясь, как бы заодно отвесить девчонке пинок.

Спас Свету звонок. А на следующей перемене она подошла к Махнову и поделилась с ним дефицитной конфетой «Гулливер».

— Очень вкусная. Мама из Ленинграда привезла.

— Да иди ты со своей конфетой, — начал было Сережа, — втюрилась, что ли?

— А почему бы в тебя и не влюбиться? Ты умный и симпатичный парень, просто иногда дуришь! Ты ведь не специально меня толкнул, правда?

Махнов надолго затих. Что-то растревожила в нем Светка. Он думал о ней целый день, и дома, среди грязного хлама, крика вечно психованной матери, и общей запущенности, все смотрел на большую, в яркой обертке, конфету и никак не решался ее съесть. Что это – милостынька? Или жалость? Или, Светка просто очень добрая?

А Света еще и на буксир Серегу взяла. И он каждый раз приходил к ней домой заниматься. Сначала злился: придумала тоже, добренькая какая выискалась. Но она, эта маленькая женщина, однажды просто сказала:

— Ты злишься на меня, потому что тебе нелегко. Ты думаешь, что я такая хорошая, потому что у меня мама, и все такое? Да я маму очень редко вижу! Она из командировок не вылезает! Я одна слежу за домом. У нас ведь тоже никакого папы нет, но я не плачу! А ты обиделся на весь белый свет. Поговори с мамой, наведи сам порядок в своей квартире. Встань взрослым и защитником. Как же твоей маме не кричать, если ты пальцем не пошевельнул, чтобы помочь?

Махнов замялся и окрысился.

— Ей на меня плевать! Она меня ненавидит.

И Светка задала встречный вопрос.

— А тебе, Сережа? Может быть, стоит сделать первый шаг?

Ей тогда было всего двенадцать лет! И Махнов с того времени пригрелся около ее сердца, прикипел к Светлане всей своей неприкаянной душой!

Это была такая любовь, что у-у-у-у-у! Они взрослели вместе, вместе окончили школу, сидя за одной партой. Махнов сдувал со Светки пылинки, и тянулся за ней, как тянется молодое деревце за солнцем. Сережка выправлялся, выправлял свой нелегкий характер, оберегал Светлану и редко ссорился с ней. Бывало – пылил, но утихал, слушая спокойные Светкины слова. Она хвалила его, подбадривала, подправляла, исправляла – лепила, в общем. Из Сереги вырос настоящий муж-чи-на!

Были ли между ними близкие отношения? Ведь оба молоды, и кровь кипит. Нет!

— Ты совсем еще юный, Серега! Не хмурь брови!

— Но я ведь жениться предлагаю, а не это самое! – возмущался Махнов.

Надо подождать с женитьбой, повзрослеть, получить профессию. Ведь сейчас ты думаешь, что любишь, а потом? – отвечала Света, — потом ты меня возненавидишь просто. Не спорь, не спорь!

Махнов дулся, обижался, ругался, уходил, возвращался… К тому времени они стали студентами, встречались редко. Светлана с головой ушла в учебу в институте, а Серега оканчивал техникум и собирался в армию. Он крутил романы с девчонками и внутренне соглашался со Светой. Уж она-то его знала насквозь: Серега рано или поздно изменил бы ей по глупости. А измены Светка, наверно бы, не простила…

Жизнь развела, закрутила обоих, и Махнов писал все реже и реже, увлекаемый новыми жизненными поворотами. Светка была любимым человеком, но, отнюдь не страстной чаровницей. Ее образ блекнул в сравнении с новыми, яркими, дерзкими картинами молодости.

А Светлана грустно качала головой, читая письма от Махнова. И вновь любила. К ней тянулись люди. Одна старая женщина, которую Света опекала, часто говорила:

— Тебе в монахини идти нужно, доченька. Я в твои глаза смотрю и оживаю. Ты – как водица родниковая, чистая душенька!

Старики и старухи вечно, сгрудившись в цыплячью стайку, грелись подле Светланы. Дети, животные, одинокие люди подпитывались от ее тепла. И этого тепла у Светы хватало на всех. Многие спрашивали:

— Как же так, Светочка, ведь мы тебя вампирим самым наглым образом. Мы пожираем твои силы! На каком горючем ты живешь?

Светлана улыбалась и говорила:

— Нет, неправда. Это все – ерунда. Сказки. Вампиров не существует.

Она любила рассказывать сказку про Крошку-Енота. И люди качали головой удивленно:

— И ведь правда, про Енота! Нет, точно – правда!

Продолжение следует

Автор: Анна Лебедева

Канал Фантазии на тему

Ссылка на основную публикацию