На часах было без четверти шесть, когда Ирина Федоровна повернула ключ в замочной скважине и начала спускаться с шестого этажа. В ветхой от времени сталинке никогда не было лифта, но это даже и к лучшему. Можно хотя бы ноги размять, размышляла по пути пожилая женщина. Дорога вниз до первого этажа занимала пятнадцать минут.
На лавочке у подъезда уже сидела старушка. Зинаида Ильинична — в вызывающем красном берете и пальто тридцатилетней давности — держала в руках вязание и быстро-быстро перебирала спицами. Кажется, она вязала шарф, такой же красный, как и ее головной убор.
— Здорово живешь! — поприветствовала Ирину Федоровну подруга по подъезду. На ее фоне та выглядела невзрачно — зеленый платок и утеплённый клетчатый пиджак дополняли резиновые боты.
— Доброго вечера, — выдохнула Ирина Федоровна, шумно плюхнувшись на свободное место на лавке. — Какие новости?
Соседка с готовностью убрала в видавшую виды плетеную сумку вязанье и тут же отчиталась:
— Маринка с первого этажа снова какого-то мужика притащила, Петрович с пятого сходил за бутылкой. Дворник Василий листья смел со дорожки… Пока все.
Соседка умолкла, покосившись на вход в подъезд.
— Ну хорошо… Я ж ненадолго выползла. Через полчаса «Тайны Сан-Паулу» начнутся, да и Борис с работы приедет, — с тоской вздохнула Ирина Федоровна. — Тебе вот хорошо, дети отдельно живут.
— Даааа, — протянула старушка, поправив седые волосы, выбившиеся из-под берета.
— Еще и помогают, поди? — едва скрывая зависть, уточнила Ирина Федоровна.
— А то, — улыбнулась подруга. — Танька вчера только сто долларов выслала. Что им там, в этой Америке, деньги разве. Все зовет меня к себе, на внуков посмотреть.
— А ты что?
— Я-то? Нет, говорю. Ну куда в моем возрасте лететь? Еще и давление это… Борис-то у тебя как?
Женщина вздохнула:
— Живет…
— Лампочку-то хоть вкрутил? — соседка по подъезду подняла брови и внимательно посмотрела на Ирину Федоровну.
— Ну, Зин, — замялась Ирина Федоровна. — Человек вообще-то устает, работает. Я уж и не прошу лишний раз.
Сын Борис переехал жить к маме две недели назад. Его выгнала невестка, несмотря на наличие двух малолетних детей. И ведь, главное, была бы причина. Ну, подумаешь, любовницу завел, рассуждала Ирина Федоровна. Радоваться бы, супружнице, что Борька успехом пользуется, а живет с ней, молью блеклой. Невестка, по правде, никогда не нравилась женщине. И что сын в ней только нашел — светленькая, с большим носом и, до кучи, короткими ногами. И дети у нее получились такие же: страшные, не в Бориса. Ирина Федоровна даже избегала лишний раз встречаться с невесткой и ребятишками. Так и называла внуков — Дашкины дети. В общем, когда сын явился среди ночи с одним пакетом в руках, она просто не смогла его не впустить.
Сначала Ирина Федоровна немного расстроилась — как же так, семья у сына рушится. А потом тут же обрадовалась. Наконец, избавился от своей моли. Сама она уже пять лет как жила одна, и по хозяйству определено не хватало мужской руки. Ирина Федоровна уж распланировала, что Борис прикрутит ей смеситель и подлатает старенькие антресоли. А потом, глядишь, и обои в коридоре переклеит.
Но не тут-то было.
Борис даже и не думал помогать матери. Он вернулся в родительский дом, где ему было хорошо и уютно, где проблемы решались сами собой.
— Мааа, рубашку мне погладь, а? И брюки. Только не как прошлый раз, вещи все-таки дорогие, — снимая носки и по привычке закидывая их под кухонный стол. — Можешь мне мяса побольше положить?
Ирина Федоровна молча кивала и накладывала гуляш в миску. Сын жил с ней всего две недели, а она уже порядком устала от ежедневной стирки и глажки. И еще готовки. Одна она могла поужинать стаканом кефира, но сыну нужен был полноценный прием пищи. Желательно из двух блюд. В душе она уже начала подумывать, как было бы хорошо, если бы Борис помирился со своей Дашей и вернулся в семью.
— Ма, тут такое дело. Надо поговорить, — неожиданно сделав серьезное лицо, заявил сын, не забывая жевать гуляш. — Я хочу женщину привести.
— Куда? — испугалась мать и инстинктивно схватилась за сердце.
— Сюда, куда больше, — оскалился Борис.
Ирина Федоровна осела на табурет. От заявления любимого сына у нее даже потемнело в глазах.
— Погоди, сынок. У нас же однушка, куда ты собрался… То есть как — привести? А Даша? А дети? –от волнения она даже стала заикаться.
Но Борис, кажется, неплохо подготовился к вопросам, и у него уже было готовое решение.
— В общем, я что подумал. Квартира же в долях оформлена, половина моя, всяко разно… Ну, что ты удивленно так смотришь? Дашка на развод подала, чего мне ждать. Тем более про Яну все равно уже все в курсе. А ей идти некуда.
От такого заявления Ирина Федоровна едва не упала со стула. Как развод? Почему? Она была уверена, что невестка готова на все, только бы вернуть Бориса. И вообще, неужели все так серьезно?
Новая дама сердца прибыла уже на следующий день. Она была совсем не похожа на молчаливую и кроткую невестку. Яркая, стройная и очень громкая. Девушка сразу заявила, что она не собирается устраивать личную жизнь в одной комнате со старушкой и поставила ультиматум. Или хозяйка должна переехать на кухню, или она уходит их квартиры.
— Ну, мам, — занося в кухню раскладушку, заныл Борис. — Не смотри на меня так. Тебе же самой неудобно будет с нами жить в одной комнате. И вообще, нормальные родители детям квартиры делают.
— Может все-таки с Дашей помиришься? Хочешь, я ей позвоню?
Теперь она была готова взять назад все свои слова, которыми в свое время обижала невестку. Даша казалась ей просто идеальной в сравнении с новой пассией сына. Тем более, у нее была своя трехкомнатная квартира, подаренная еще до свадьбы родителями.
— Ты что? Мам, ты же всегда была против Дашки. Мы, может, вообще из-за тебя ругались всегда. Ты же со своими нравоучениями… Ладно, забудь. Сейчас хотя бы не мешай.
Ирине Федоровне только и оставалось, что прикусить язык. А ведь это правда, что сказал ей сын. Все семь лет семейной жизни сына она постоянно пыталась объяснить молодым, как правильно жить. Учила Дашу готовить, хотя та — повар по образованию. Объясняла, как правильно воспитывать детей. Борис был поздним и единственным ребенком Ирины Федоровны, и она всегда старалась дать ему самое лучшее. В итоге, эта гиперопека и вышла боком.
Вслед за Ириной Федоровной на кухню переехали ручная швейная машинка, репродукция картины Шишкина с медведями и большой фикус. Новая молодая хозяйка уже вовсю переставляла мебель в квартире, и, кажется, это было только начало.
— Ты шутишь? Борька еще и бабу приволок? — изумилась Зинаида Ильинична. — А он снять квартиру для своих развлекушек не хочет? Ты меня извини, но, по-моему, это чересчур.
— Да ты что! — отмахнулась Ирина Федоровна. — Какая квартира, у него же денег совсем нет. Даже на продукты.
Соседка удивлено хрюкнула.
— На продукты нет, а на бабу есть. Мать, ты глаза-то открой. Совсем тебя, что ли, материнская любовь с толку сбила? — как с плеча, рубила правду Зина. — Они тебя так и в подъезд выселят. Будут раз в месяц пускать, чтобы ты только продукты приносила.
— Скажешь… — неуверенно промычала Ирина Федоровна. — Родная кровь, куда я его дену.
— Тебе вообще не надо было его привечать, — уверенно заметила Зинаида Ильинична. — Помыкался бы, да и вернулся к Дашке. И чего она тебе не нравится, нормальная баба. Теперь вот дети без отца растут… какой-никакой, папка он им.
На самом деле соседка сказала вслух все то, о чем Ирина Федоровна даже боялась думать, и всеми силами отталкивала от себя эти мысли. А ведь теперь выселить из своей собственной квартиры эту веселую парочку — Бориса и его девушку — было почти нереально. Ребята каждый день слушали до половины ночи музыку и громко кричали по ночам, от этого у пожилой женщины поднималось давление, и она не могла уснуть до самого утра. Ну, а вишенкой на торте стало то, что сын уже собрался прописать Яну у них в квартире…
* * *
…Настойчивый звонок в дверь разбудил Ирину Федоровну. Первые секунды она даже не могла сообразить, почему она спит на своем диване, а не на кухне. Женщина взглянула на стену — картина с медведями висела на своем привычном месте. Если про Бориса это был только сон, то удивительно реалистичный.
— Кто там?
— Ма, это Боря, — за дверью раздался знакомый до боли голос сына. — Открой, мы с Дашкой поругались, она меня выгнала.
Женщина распахнула двери. Перед ней и вправду стоял поникший Борис, с небольшим пакетом в руках.
— Боже, что случилось… Сколько времени?
— Где-то два часа, — промямлил Борис. — Можно я у тебя переночую? Мне больше некуда податься. Я только на одну ночь, а завтра что-нибудь придумаю.
Ирина Федоровна на секунду замялась. Какое-то чувство дежавю нахлынуло буквально на мгновение.
— Знаешь, сын. Иди-ка домой… Палками тебя жениться никто не загонял, сам выбрал эту женщину в жены. Семью и детей сделал, а как проблемы появились — к маме под юбку? Не пущу, извини.
Женщина закрыла двери и, помедлив, набрала номер невестки.
— Даш, это мама Борина. Вы поругались, что ли? Да приходил сейчас, не пустила я его. Домой отправила, так что жди. Будет наезжать — звони, я ему живо мозги вправлю. Не переживай, я на твоей стороне. Все-таки, женская солидарность у нас с тобой должна быть. И ты это… Прости, дочка, если обидела.
Загрузка...
