К Тамаре Васильевне в гости приехала дачная подружка — Зоя Павловна. Две пенсионерки посудачили за чаем с баранками на кухне, обсудили внуков, рассаду, своих котов, нерадивых врачей в поликлинике. Когда темы для разговора иссякли, обе бабульки переместились на балкон.
На балконе у Тамары Васильевны было уютно, в окна стучали ветви берез, пахло деревом и холщовкой, стояло два мягких стула. А еще оттуда открывался прекрасный вид на двор, на каждый его уголок, так что наблюдательные пенсионерки чувствовали себя, словно капитан на мостике.
— Это соседкина дочка Таня, — рассказывала Тамара Васильевна.
Она кивнула на подходившую к подъезду девушку лет семнадцати.
— А чего она такая понурая-то? — поморщилась Зоя Павловна, глядя на растрепанные черные волосы, рваные джинсы и ветровку не по размеру.
— Ну ходит так нынче молодежь, — махнула на нее Тамара, — модно у них в а-ля старье щеголять.
Зоя закатила глаза, прицокнула языком. В ее молодости девушки ходили в платьях, а не в тряпках с грузчика.
— А это ее брат, Виталик, — продолжала рассказ хозяйка квартиры, прильнув к окну. — Он в институте учится на слесаря. Хороший мальчишка, приветливый, работящий. Уже подмастерьем работает на производстве.
Зоя Павловна смерила взглядом вихрастого паренька, сама себе утвердительно кивнула и вдруг перевела взгляд на новую фигуру у подъезда.
— А это что за щеголь?
Теперь уже Тамара Васильевна закатила глаза:
— Это Мишка. В экономическом учится. Местная знаменитость. У него мама — Наташка — на рынке торгует одежей. И сыну все по последнему писку моды привозит из-за границы.
Зоя Павловна заинтересованно усмехнулась.
— Парень-то хороший, но дурной малость. То котенка спасал с дерева ночью, упал, руку поломал, — продолжала Тамара. — То палисадник у соседки Галины оборвал подчистую. Словом, чудной он, этот Мишка.
Пенсионерки еще некоторое время поболтали на балконе, глядя во двор. Когда объектов для обсуждения не осталось, они ушли смотреть телевизор в комнату.
* * *
Тамара Павловна не ошиблась, назвав Мишку чудаковатым. Правда чудаковатость эта заключалась не в любви к членовредительству и вандализму, а в к любви к… девушкам.
Несмотря на брендовые вещи, Мишаню женский пол никогда не воспринимал всерьез. К нему намертво прилипло амплуа «соседского дурковатого парня». Ни в старших классах, ни теперь на втором курсе института у молодого человека не складывалась личная жизнь. Хотя толстым или страшненьким он не был. Просто преподносил себя, мягко говоря, странно.
Когда в десятом классе девочка с факультатива отказалась пойти с ним в кино, Мишаня сник и долго ходил грустным. Пару дней он думал, как исправить ситуацию, и придумал. Мама говорила, что женщин нужно удивлять, впечатлять, добиваться. Вот что он делал неправильно — не впечатлял и сразу отступал, услышав «нет».
С того дня всем симпатичным барышням в радиусе школы и соседних дворов не стало покоя. Мишаня играл им серенады на гитаре под балконами, читал стихи посреди улицы, писал в подъездах красноречивые признания в любви. Местные бабульки поминали сына тети Наташи нехорошими словами, когда тот под покровом ночи подчистую обдирал клумбы ради букета очередной избраннице.
Дамы по-очереди, кто вежливо, кто грубо, отшивали романтичного ухажера, но он продолжал свою атаку. Пару раз Мишане за гаражами или в кустах братья его пассий культурно объясняли, что он надоел, как лезущая в глаз муха. Разговоры заканчивались синяками и помятыми боками. После этого упрямый чудак выбирал себе новый объект для симпатий. Целеустремленности и упорству Мишани в поиске спутницы жизни позавидовал бы бульдозер.
К поступлению в институт парень поумерил пыл и даже слегка расстроился. Ведь все девушки на районе либо уже обзавелись ухажерами, либо шарахались от него, как от огня. Удручала и рука в гипсе: Мишаня полез снимать котенка симпатичной хозяйки с дерева, но вместо объятий и благодарности получил сухое «спасибо» и закрытый перелом предплечья.
Так и текла жизнь. А Мишане очень хотелось шагать по улице за руку с девушкой, защищать ее, заботиться о ней, смотреть вместе на луну по ночам, обниматься и болтать обо всем на свете.
Но у мира, видимо, были другие планы на молодого человека.
* * *
Одним погожим летним днем Мишка рассеянно сидел на лавочке у подъезда. Он был в раздумьях, чем бы заняться. Студент на каникулах вечно не знает, куда себя деть. Месяц он уже поработал в велосипедном прокате. Пару раз ездил на уборку помидоров с одногруппниками. Даже у бабушки был, помогал с заготовками на зиму. Но все надоело.
По-хорошему сейчас нужно было идти на рынок и помогать матери разбирать привезенные вещи. По-среднему сбегать за продуктами и что-то сообразить на обед. Но душа не лежала ни к тому, ни к другому. Мишаня уже покушался на ларек с пирожками неподалеку, когда из подъезда вышли Виталик с Таней.
Молодые люди выросли вместе и до сих пор были в отличных отношениях. И Виталик, и его сестра были почти единственными, кто не считал Мишаню чокнутым романтиком.
— Что, Михей, сидишь? — Виталик увесисто хлопнул товарища по плечу.
Долговязый Мишка крякнул и прогнулся под тяжелой ладонью начинающего слесаря.
— Айда с нами к тетке? Погода хорошая, прогуляемся? — предложила Таня, поправляя рюкзак.
Мишка почти сразу кивнул.
— Только за пирожками зарулим? — торопливо выдал он, когда они уже выходили со двора.
Город встретил компанию подсохшими после ночного дождика тротуарами, запахом солнца на шифере и березовыми сережками, которые колыхались на ветру, словно диковинные украшения.
Мишка был знаком с бойкой теткой соседей, Галиной Анатольевной. Эта деловитая женщина никогда не сидела на месте сама и любому в радиусе ста метров могла придумать задание. Мишаня оказался прав в своих ожиданиях. Едва они переступили порог частного домика, как всем троим выдали перчатки и отправили в огород подвязывать помидоры. Когда работа была окончена тетка, Ксения накормила молодежь наваристым супом на веранде.
Время пролетело быстро. Мишка был рад, что день прошел не зря. Пока они работали, он даже забыл о тяготящем его душевном одиночестве. Тем более Виталик неустанно травил анекдоты, а Таня хохотала до слез настолько заразительно, что сам Мишаня смеялся уже над ней.
Назад они возвращались в сумерках, когда город зажигал первые фонари. Решили срезать через старый район и завернули в какой-то проулок. Там Мишке на глаза попалась вывеска с колокольчиком «Гадалка Дарина». Он застыл перед ней.
— Миш, пойдем, ну ты чего застрял? — Таня потянула соседа за рукав.
— Давайте зайдем, — парень кивнул на вход, подсвеченный лампочной гирляндой. — Может, она мне скажет про мою суженую, не хочу один быть, надоело! — Мишаня даже в сердцах пнул в сторону смятую алюминиевую банку.
— Мих, да что ты заладил? Пойдем домой. Найдется она, никуда не денется, — попытался утихомирить его Виталик.
— Идите! — Михей серьезно махнул рукой и шагнул к двери. — Я сам справлюсь.
Таня покачала головой.
— Мы подождем тут, — она демонстративно села на старый пень недалеко от входа.
Виталя вздохнул и согласно кивнул.
Миша не мог сказать четко, что его толкнуло зайти внутрь. Желание узнать свою судьбу или что-то другое. Так или иначе, дверь уже была открыта, колокольчик зазвонил.
Полуподвальное помещение, томный полумрак, нарушаемый десятком свечей, много колдовских атрибутов и предметов, которым Миша не знал названия.
— Никак суженую не найдешь, то и пришел? — услышал парень позади себя и обернулся.
За ним стояла худая женщина, одетая, как цыганка, но говорившая без малейшего акцента на чистом русском языке.
—Д… да, — Мишка почему-то вжал голову в плечи.
— Дарина расскажет, все расскажет тебе, — гадалка зашелестела юбкой и села за небольшой круглый стол.
Она жестом пригласила посетителя сесть напротив. Руки женщины заскользили в воздухе, звеня браслетами и цепочками на рукавах пестрой блузы. Мише показалось, что она будто ощупывает его, не касаясь при этом физически. Движения гадалки завораживали в сочетании с пламенем свечей и звоном украшений.
— Пустым маешься, а к желаемому близок, — женщина в упор посмотрела на Михея взглядом, который пронизывал, словно рентген.
— Да как же… близок… — тихо фыркнул Мишаня, скося глаза на пол и поджав губы.
— Дарина всегда правду говорит, а уж верить или нет, твое дело, — гадалка опустила руки.
Свечи вокруг горели, подергивая огнем. Откуда-то по спине потянул промозглый холодок.
Миша открыл было рот, но гадалка встала из-за стола и начала что-то перебирать позади на полке.
— Так это… — начал было Михей.
Женщина обернулась через плечо:
— Светлую голову ищи. Там конец твоим вопросам. А теперь иди. Дарина все сказала, что тебе услышать нужно было.
Михей вдруг понял, что находится в помещении один. Свечи так же горели. Едва колыхались диковинные амулеты и подвески на стенах. Пахло чем-то крепким и пряным. Парень крутил головой, не понимая, куда исчезла загадочная собеседница. Делать было нечего. Его тут явно больше никто принимать не собирался. Мишаня поднялся из-за стола и неожиданно почувствовал ужасную ватность в ногах, словно они были из киселя.
— Надышался, что ли, чего…? — пробормотал парень.
Его взгляд вернулся к центру стола. Там откуда-то появилась резное металлическое блюдо. Мишка еще раз попытался подняться, но каждый раз попытка была безуспешной. Ноги держать его отказывались. И тут сквозь страх и недоумение до парня дошло, чего от него ждут. Михей вытащил из кармана несколько смятых купюр и положил в блюдо. Тут же словно пружина согнала его со стула и протащила вверх по лестнице к выходу.
* * *
В тут ночь Мишаня спал очень крепко и глубоко. А утром он уже помнил вечер накануне урывками. Виталик и Таня встретили его насмешливыми вопросами и всю дорогу до дома подшучивали. Мишка отмахивался от друзей, оставаясь в раздумьях.
Какая светлая голова? Ну что за чушь? И почему эти предсказатели вечно говорят загадками. Ну вот в чем была проблема назвать имя, адрес и телефон, например, его будущей девушки?
Все эти мысли роились в голове раздосадованного Мишки за завтраком, пока он нехотя уплетал кашу с клюквой, оставленной матерью.
В результате долгой мыслительной работы Мишаня пришел к тому, что светлая голова — это о блондинках. И круг поиска сужается до всех представительниц слабого пола с таким цветом волос.
Когда последняя ложка каши была уничтожена, Мишаню вдруг осенило. На пару с матерью много лет торговала соседка — тетя Марина. А к той на лето с учебы вернулась дочь — Катенька. Мать говорила мельком об этом в недавней беседе. Мишаня тут же размечтался. Катю он видел всего пару раз, но она была совершенно очаровательна. Училась на архитектора в столичном вузе, носила юбки-плиссе и, что важно, была блондинкой.
—
Автор рассказа: Вилена М.
Загрузка...
