Пейзаж вокруг был незамысловатый, но очень красивый. Невысокие, поросшие густым лесом горы, раскинувшееся у их подножья старинное село, и Волга, текущая медленно и величаво. Настолько красиво было тут, что нередко привозили в село именитых гостей, и один раз – даже короля скандинавской страны. Вот, мол, взгляните, как хороша Россия. Король постоял на смотровой площадке, скрестил на груди руки и спросил задумчиво:
— Здесь она кончается? Россия?
Но редко кто из приезжих задавал вопрос о пещерах, что цепочкой тянулись по склонам. Черные входы в них напоминали разверстые рты. Ждущие пасти.
Это были старые, давно заброшенные штольни, пронизавшие здешние горы, тянущиеся под землей на десятки километров. Заходить внутрь категорически не рекомендовалось. Штольни были частично завалены. Новые обвалы могли произойти в любую минуту.
К тому же в подземных коридорах холодно, и велик у туристов соблазн развести костерок из того, что обнаружится под рукой. Например, из старых крепей, пропитанных креозотом. Ядовитым веществом, между прочим.
До недавнего времени каждый год забирали горы свои жертвы, лишь недавно молодёжь вроде бы поумнела. Теперь гости, если и заходят в штольни, то далеко не идут – держатся у одного из входов, где довольно светло. И прохладно тут, даже в самое знойное лето. Поэтому штольни так любят коровы, подолгу лежат на камнях, спасаясь от жары.
Вообще же туристов в здешние края приезжает много. Большинство – на несколько дней. Искупаться, порыбачить, побродить по горным тропинкам. А потом им становится скучно в селе, где всего один маленький магазинчик, а двери Дома культуры давно-давно заперты. И вот уже белый «метеор» увозит туристов назад, в большой город.
Но есть и упорный, или, как местные говорят, шизанутый народец, начитавшийся всяких бредней. Эти гости уверены, что именно тут, где Волга делает петлю – аномальная зона. Здесь есть порталы, позволяющие странствовать по мирам и эпохам, а в глубине гор таится геомашина, оставленная инопланетянами. И до сих пор транслирует то, что люди принимают за миражи, а что на самом деле – пейзажи иных планет. Горят по ночам в лесах зеленые огоньки таинственных башен – они тоже принадлежат посланникам иных миров.
А самый «крутой» мираж – это город Мирный, являющийся людям чрезвычайно редко, чуть ли не раз в столетие. И не всем, а только тем, кто побывал на грани смерти. Идешь себе, и вдруг встает перед тобой дивной красоты город – с розовыми стенами, с высокими минаретами, чудесными домами. И все это меняет цвета, переливается и сияет. В город можно зайти и пройти его насквозь по пустынным улочкам. Под звуки музыки, словно арфа играет где-то в небесах. Пройдешь — и выйдешь через другие ворота, окажешься там, откуда начал путь. За спиною твоею растает город Мирный, а только всю жизнь вспоминать его будешь и тосковать о его красоте.
Шизанутых туристов местные жители боятся пускать на ночлег, впрочем, гости и не настаивают. Они предпочитают разбить палатки где-нибудь в лесу, на поляне. Надеясь ночью увидеть что-нибудь свое родное, аномальное. Ожидают этого мига, как паломник — явления святого. И всегда уезжают ни с чем, выдумывая потом для знакомых мелкие небылицы:
— А у меня там часы ни с того ни с сего остановились, клянусь…
***
…Варя приехала на День села. Вернее, их пригласили сюда — всю семью — выступать на сельском празднике. Семья была в своем роде удивительная. Супружеская пара набрала дюжину приемных детей, всех вырастила и обучила бальным танцем. Теперь они считались ансамблем, и волосы у парней и девушек были выкрашены в одинаковый платиновый цвет. Приемная мама говорила:
— Так будет стильно, сразу видно, что вы – одно целое.
Ребята зарабатывали, выступая тут и там. Ансамбль был нарасхват, потому что цену за концерты родители просили небольшую, а танцы были яркими – сплошные страсти, публике нравилось.
Варе в начале лета исполнилось шестнадцать лет. Маленькая, хрупкая… В руках партнера – вальс ли, танго — казалась невесомой. Она была звездой ансамбля. И мечтала о том дне и часе, когда она станет совершеннолетней, поступит в училище, и больше никогда — никогда в жизни! — не наденет эти туфли на каблучках. В которых выходит на ненавистную сцену – снова, и снова, и снова…
***
Когда ансамбль закончил выступление, и приемные родители «накрыли поляну», чтобы все отдохнули в тенечке, Варя отпросилась постоять на ярмарке. Она привезла украшения, которые сделала сама. Эпоксидная смола и сухие цветы. Целый мир в шарике-кулоне. Это было давнишнее хобби Вари. Искусные руки и безупречный вкус — серьги, кольца и кулоны разбирали всегда быстро. Деньги шли в общий котел, прокормить столько ртов приемным родителям было непросто. Но какую-то мелочь девушка всегда оставляла себе.
Вот и сейчас, расторговавшись, Варя отсчитала монетки и пошла туда, где жарили чебуреки. Запах шел божественный! Он давно уже дразнил и манил девушку. На глазах у приемной матери Варя не осмелилась бы купить что-то подобное — как же, фигура, диета! Но теперь она уносила чебурек как добычу.
Варя уже бывала в этом селе, и ей хотелось подняться к штольням, отдохнуть от жары. Там можно в блаженной прохладе посидеть на одном из больших камней. Но, взмокшая, преодолевшая уже почти половину дороги, девушка отказалась от этой идеи: там, на площадке перед входом, веселилась какая-то гоп-компания. Слышался пьяный гогот и несвязные выкрики.
Тогда Варя сошла с дороги, села на склоне горы прямо на траву. Ела свой чебурек и бездумно смотрела вниз — на горы, Волгу, на село. Войдя в реку, отталкиваешься от дна и доверяешь себя воде. Плывешь. А если бы тут доверить тело воздуху… На такой высоте летают птицы…
— Девушка, у вас все в порядке?
Варя вздрогнула и оглянулась резко. Немного выше нее на склоне стоял высокий худой парень. Бросились в глаза его густые, взлохмаченные волосы цвета соломы.
— А что? — тон Вари был настороженным. Врожденное ли это было в ней – не доверять незнакомым людям? А может, из того детства, которое она уже не помнила? Её взяли в приемную семью трехлетней.
Но парень охотно пояснил:
— Уже три «скорые» работают внизу. Народу-то вон сколько. Сплошь и рядом – у кого тепловой удар, у кого солнечный. Люди меры не знают, все с утра до вечера толкутся под открытым небом. Сейчас мы одну девочку откачивали, бегали в кафе лед просить… Врач велела прикладывать к сгибам рук… Теперь вон меня наверх послали, посмотреть, не стало ли тут кому плохо…
— Этим бешеным – сомневаюсь, — Варя качнула головой в сторону веселящейся компании, — Разве что напьются до такой степени, что кубарем с горы покатятся, сломают себе что-нибудь.
Парень медлил, видимо, пользовался минутой отдыха, переводил дыхание. И Варя спросила его:
— А вы местный?
— Нет, — столь же охотно пояснил он, — Просто много лет приезжаю сюда на пару недель. По горам походить, по скалам полазить. Чтоб не застаиваться. А в августе – на Алтай, там у нас с ребятами очередное восхождение….
Видно было, что он готов задержаться и рассказывать ей про красоты Алтайских гор, но Варя кивнула в сторону смотровой площадки:
— Туда еще сходите, проверьте. Мамаша, не шибко трезвая, побрела туда с маленькими детьми. Вдруг что с малышами…
Он кивнул и ушел.
***
Варя посидела еще недолго, пока не поняла, что уже у нее самой от беспощадного зноя начинает все плыть перед глазами. И этот странный запах… и дым, клубами выползающей из черных пастей штолен… Варя сначала решила, что ей это чудится.
— О, смотри, горит! — удивленный мужской голос. Кажется, он принадлежал кому-то из гоп-компании.
Но, видно, остальным дружкам уже Волга была по колено, потому что никто из парней не обратил на пожар внимания. Зато они заметили Варю – тоненькую девушку в белом платьице.
— Ути-пути-сю, — засюсюкал самый большой из них, громила, футболка не прикрывала его свисающего живота, — Пошли к нам, милаха…
Варя замотала головой.
— Не хочешь? — другой удивился так, как могут только пьяные. Крайнее изумление было написано на его лице. Как это так – девчонка не желает присоединиться к ним, когда еще осталась водка, и лежит на бумажной тарелке толстыми кусками нарезанная колбаса, и вся компания ждет…
— А мы тебя сейчас поймаем, — пообещал третий, — Цып-цып-цып, цыпа не уйдешь…
Наверное, те люди, кто веселился внизу, видели эту картину, только не понимали, что происходит. Ну, дурачатся парни с девчонкой, всем хорошо, всем весело. А кто-то, наверное, уже звонил о пожаре, вызывал из города расчеты…
Варя заметалась глазами. На дороге уже стоял один из парней, преграждая ей путь. Оставалось еще – рвануть прямо вниз, по траве, не разбирая дороги, но слишком уж крут был склон, кубарем покатишься. А еще больше Варя боялась, что догонит-таки ее кто-то, цапнет за ворот платья, потащит обратно, и тогда уж ей не вырваться. Значит…
Это безумие было, но в тот миг она не отдавала себе в этом отчета. Нагнулась, проскользнула змейкой под рукой амбала, действительно тянувшегося к ней, и бросилась к белым клубам дыма, валившим из штольни. Понеслась — только пятки засверкали. Пятки – потому что на бегу потеряла она туфли.
— Стой, идиотка! — услышала она крик, и был теперь в мужском голосе даже испуг.
Но поздно, потому что уже ворвалась она под защиту (или в западню) горы, и первое, что ощутила – холод. Ужас от того, что она наделала, пришел уже потом. Варя знала, что есть лишь короткое время у нее, дым быстро помрачит сознание и отнимет силы. Даже сейчас, когда она еще была в нескольких шагах от выхода, уже не смогла бы Варя сказать точно, где он. Наверное, там, откуда лился свет.
Но выходов было несколько, или это в глазах у нее двоилось?
Попытаться выбраться сейчас, когда эти еще стоят у входа? Варя поняла, что если она останется здесь, то парни потом будут все отрицать. Видеть не видывали, слышать не слыхивали. Девушка – одна из многих жертв штолен, затерявшаяся в лабиринтах. Дурное любопытство сгубило.
Варя вспомнила, что внизу, у земли, дыма должно быть меньше. Она попробует отойти в сторону, найти уголок, где легче дышится, и там затаится. Краем сознания Варя понимала, что это самый дурацкий выход из всех возможных, но в голове уже все туманилось. И адреналин в крови сгорел. Хотелось забиться куда-то, где темно, где чистый воздух, свернуться там калачиком и, может быть, заснуть…
Когда-то она слышала байку о Чёрном Альпинисте, рожденную здесь, в этих горах. Вроде бы ее сочинил учитель. Он зашел со своими ребятами в штольни и, чтобы дети не разбежались, с ходу придумал этот ужастик. Об альпинисте, который разбился. И товарищи бросили его умирать, не вернулись за ним с подмогой. Теперь дух Черного Альпиниста мстит – заводит неопытных путешественников в глубину горы, откуда им не выбраться, а сам исчезает.
***
— Жива?! — Варю резко встряхнули за плечо.
Она вскрикнула – ей показалось, что это тот самый Черный Альпинист. Только дух, оказывается, умел разговаривать. Никак не могло проясниться в глазах у Вари. Наконец, она узнала того парня, который спрашивал – не плохо ли ей… Он уже стянул какое-то подобие маски, через которую дышал. В ней ему был неудобно кричать. А он буквально орал на Варю. Может быть, думал, что иначе она его не услышит. А может, был настолько зол:
— Куда тебя черти понесли?! Через тот ход уже не выбраться. Ты можешь встать? Слышишь?! Встать можешь? Держись за мой пояс, иди за мной…
…Потом Варя не могла бы сказать, сколько шли они по подземным коридорам. Низкие своды, камни под ногами, на которые они ежеминутно натыкались в полной темноте. Его рубашка, прилипшая к мокрой от пота спине… Хотя теперь было холодно, очень холодно. И очень мало сил оставалось у нее, у Вари…Она еще держалась за его пояс, хотя уже не чувствовала пальцев. А потом и голова ее уткнулась куда-то ему в спину.
Через несколько мгновений он сказал:
— Все. Вышли…
Скорее, она угадала эти слова, потому что они были как вздох. Тогда она отпустила его пояс.
Ей показалось, что у входа туман. Розовый.
Неужели уже закат?
…Они стояли у выхода и не могли решиться сделать шаг вперед – туда, где было тепло, где уже садилось солнце, и трава стелилась под ноги.
Дивный город стоял перед ними. Стены из розового мрамора, высокие минареты и башни… Ворота приоткрыты, точно зовут – войди…
И музыка… Неземная. Будто где-то там, наверху, Бог играет на арфе.
—
Тоня Хант
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
