Мимо в окне пролетали поля и лесополосы. Семен вел машину, одну руку держа на руле, а второй подперев щеку. Настроение у него было отрешенное. Он был в состоянии человека, который смирился со всем и просто согласился плыть, как щепка, по течению событий.
Кондиционер в авто забарахлил, а потом и вовсе выключился. Семен раздраженно постучал по панели ладонью. Вздохнул. Опустил стекло в двери. В лицо ему ударил пряный воздух, прокаленный зноем дня, с запахом подсолнуха и полевых трав. Вечерело.
Когда его отправили в другой город по работе, Семен даже был рад. Хоть пару дней не видеть эти гадкие лица, не слушать сплетни и не ощущать косые взгляды. Он работал в компании по продаже запасных частей на грузовики. Одну из деталей по ошибке отправили в другой город. А заказчик уже оплатил ее и ждал в срок. Начальник у Семена разбираться с этим не захотел: поскольку заказчик работал с Семеном, на него босс и решил повесить эту проблему. Просто поставил того перед фактом: или едешь на своей, за свои кровные, пятьсот километров, или оплачиваешь фирме убытки, или увольняйся, раз не углядел. Сема уволиться не мог — кредит на машину, да и жить на что-то нужно. Пришлось сжать зубы и ехать. Коллеги насмехались над ним. Даже толком было непонятно почему, просто так пошло с самого начала.
Над дорогой пролетел сыч, блеснуло заходящее солнце, на стекло налипла куча мошек. Семен включил омывание стекла, дворники.
В семье тоже все держалось на соплях. Жена Инна недавно заявила, что устала от брака, что ей надоело проводить время в одиночестве или в компании сковородок и кастрюль. Она пилила мужа за небольшую зарплату, за его мягкотелость, за то, что из-за кредита на машину они не поехали на море в этом году. Хотя сама же и настояла на том, чтобы брать именно эту — недешевую — модель, а Семен был против. Жена целыми днями смотрела сериалы и болтала с подружками по телефону. Зачастую он приходил по вечерам домой, сам жарил пару яиц и засыпал на диване у телевизора.
Накануне еще и лучший друг подвел. Взял деньги в долг. В назначенный срок не отдал. А звонки и сообщения просто игнорировал. Семен мрачно вспоминал слова деда о том, что если захочешь потерять друга, дай ему взаймы.
Словом, как-то все не клеилось. Все и совсем.
Навигатор проинформировал бодрым женским голосом о том, что впереди дорожные работы и маршрут изменен. Семен недовольно покосился на него и повернул на проселочную дорогу. Машина съехала с шоссе и покатилась по грунтовке вдоль степи. Позади нее клубилось облако из пыли, застилая прекрасные закатные лучи. Семен раздраженно давил на газ, желая поскорее добраться до нормального асфальта. Внезапно раздался гул и хлопок, а спустя пару минут новенький седан просел на правое переднее колесо.
Семен потянул ручник и, уже догадываясь, что увидит, ступил на землю. Из покрышки торчала старая, раскуроченный гусеницей трактора, стальная стрела от культиватора. Ее острый край вспорол шину как портняжные ножницы. Теперь иномарка грустно клевала правым боком и опиралась на запыленный диск.
Семен ощутил, как на его висках набухли вены. Потом сделал глубокий вдох, схватился руками за переносицу и выдохнул. Только пробитого колеса ему не хватало для полного «счастья».
Телефон радостно показывал отсутствие сигнала владельцу — вызвать эвакуатор невоможно. Запасного колеса в машине не было: в спешке Семен забыл, что выложил запаску в гараже неделю назад, чтобы освободить место в багажнике для чего-то другого. Судя по карте в навигаторе, ближайший хутор располагался в пятнадцати километрах вперед по дороге, а назад к шоссе идти было еще дальше. Семен нервно хихикнул. Потом махнул рукой с таким видом, будто послал все в тартарары, уселся на водительское сиденье, открыл дверь и закурил.
Он не шелохнулся бы, даже разорвись в степи рядом граната. А вокруг, как назло, все источало спокойствие и умиротворение: закатное солнце, розоватая дымка вдоль степи, последние голоса птиц и колыхание травы.
Неожиданно вдали заклубилась пыль, и послышалось тарахтение мотора. Издалека явно что-то приближалось. Спустя несколько минут напротив с треском остановились старенькие желтые «жигули». Из-за руля выглянул деревенского вида дедулька. В старой застиранной, но добротной рубахе, шортах чуть ниже колена с пояском-веревкой и шлепках. Из-под когда-то белой выгоревшей фуражки выбивались седые пряди, а на лице красовались лихо закрученные на углах чапаевские усы.
Семен невольно улыбнулся. Дедуля чем-то напомнил ему неунывающего Остапа Бендера.
— Что сынок, поломался? — подойдя ближе, поинтересовался гость.
Семен кивнул и раздраженно пнул колесо:
— Железяка проклятая подвела меня.
— Ну полно тебе, — дед внимательно оглядел колесо, пощупал «занозу», крякнул. — Тут работы на полчаса, да вот инструменты с собой я не вожу давно. Пока туда-сюда, уже и темень будет.
Семен задумался. Неожиданная помощь в лице деда вселила в него надежду.
— Ты давай бросай здесь коня, закрывай, и поехали, переночуешь у нас со Степановной, а с утра уже поменяем колесо-то. Есть у меня старая резина, подойдет сюда, тебе доехать до ремонта хватит, — предложил дед.
Семен почесал в затылке, потом махнул рукой, забрал сумку с вещами, документы, телефон из салона, поставил авто на сигнализацию. Затем забрался на скрипящее, пропахшее зноем и полем, оранжевое сиденье «жигулей».
Нежданного спасателя звали Макар Никитич. Он с женой Настасьей Степановной жил на хуторе Зайцевка, что и был отмечен на карте в пятнадцати километра от места поломки.
На заднем сиденье гремели ведра, какие-то огородные инструменты, кастрюли.
— Я, значит, поехал к куме в Дубовый. Её добро ей и отвезти. Дай думаю, срежу по полям. — рассказывал дед Макар. — А тут вот-те на!
Семен слушал веселые истории нежданного помощника и почти забыл о том, что в городе его ждут опостылевшая работа и язва-жена.
— А тебя, сынок, как сюда занесло-то в такое время позднее? — спросил дед Макар, лихо выкручивая руль, чтоб объехать упавшую ветку.
Семен стал сбивчиво рассказывать. Рассказ плавно перетек в размышления о жизни в целом. Парень вздохнул. Не хотел он жаловаться, но невольно так оно и выходило.
— Ну ничего, ничего, — похлопал его по плечу Макар Никитич. — Жизнь, она же от тебя зависит. Как ты с ней, так и она с тобой. Не горюй.
Уже стемнело. Машина подъехала к деревянному старенькому, но добротному заборчику. По нему вился виноград, оплетал металлическую сетку над калиткой. Вокруг все утопало в кустах ночницы, разливался пряный запах и летали ночные бабочки-трещотки, собирающие нектар. Изредка шелестели крылья летучих мышей и слышались трели сверчка.
Семена приняли, как дорогого гостя, хоть и по-простому. На кухне хлопотала маленькая, бодрая женщина в цветастом халате и переднике. Она вручила Семену полотенце и отправила во двор мыть руки в умывальнике. А потом на столе в кухне перед ним появились жареные караси, вареная картошка, настоящие соленья из погреба, холодец, компот и даже домашняя наливка. Семен и опомниться не успел, как за разговорами уже уплетал кушанья за обе щеки и нахваливал.
— Голодный какой, — посмеивалась хозяйка. — В городе, поди, не кормят так?
— Да жена не готовит почти, — подтвердил Семен, но потом добавил. — Как-то у нас каждый сам себе готовит.
Макар Никитич поднял бровь.
— Мы с Настасьей Степановной уже сорок лет вместе живем, — он с улыбкой взглянул на супругу. — Вместе здесь дом построили, вместе огород разбили, деревья сажали, хозяйство вели, детей вырастили. Словом, знаем друг друга, как облупленные…
Семен слушал, как школьник на уроке. Внимательно и с какой-то искрой в глазах.
— …а она меня по-прежнему каждый день спрашивает, что приготовить, — Макар Никитич заулыбался во все усы.
— Как-то летом у нас скотина полегла, — продолжила Настасья Степановна. — Остались без мяса и без денег. Так Макарушка любой работы не чурался, на рыбалку ездил, продавал улов, чтоб было чем детей кормить. Оно-то хоть плохо, но, когда вместе, всяко легче.
— Когда дома хорошо, и работа в радость, — подтвердил хозяин. — Если знаешь ради чего, то и улицы мести пойдешь.
После ужина хозяйка отвела Семена в маленькую комнатку, показала спальное место. И впервые за долгое время Семену было так хорошо в этом доме, с этими людьми, спокойно на душе, будто его вернули в детство. Он лежал на пледе на старой скрипучей кровати с сеткой, слушал, как за окном шелестит виноград. Вдыхал запах сухих цветов пижмы, мяты, скошенной травы. Запах доброты, домашнего тепла и уюта. Того, чего давно не было в их с Инной квартире.
***
Наутро Семен проснулся сам и робко вошел в кухню. Настасья Степановна уже ставила на стол горячие блинчики.
— Доброе утро, садись, поешь на дорогу, — приветствовала она его. — Никитич тебя во дворе уже ждет.
После завтрака они вдвоем с дедом Макаром загрузили в багажник «жигулей» сменную покрышку, домкрат, насос и другие необходимые инструменты.
Хозяйка дома обняла Семена на прощанье, как родного. Что-то было в этих объятиях искреннее, доброе, душевное. И так ему не хотелось покидать этот дом, где каждый угол, каждый кирпичик дышал уютом и спокойствием.
Дед Макар завел тарахтящий мотор, и они тронулись. Машина подпрыгивала на кочках. В окна дул прохладный утренний воздух с полей. Пахло рекой, камышом и акациевым медом. Семен снова слушал своего нового знакомого, на этот раз улыбался и смеялся.
Оставленное на ночь в поле авто все покрылось каплями росы и сухими цветками акации. Вдвоем мужчины быстро поменяли колесо.
— Спасибо вам, Макар Никитич, — Семен крепко пожал шершавую ладонь. — Уж не знаю, как вас благодарить.
— Да полно тебе, — дед похлопал его по плечу другой рукой, как старого друга, — будешь в наших краях, так заходи на огонек. Езжай, сынок, езжай. В добрый путь!
***
Автомобиль ровно гудел мотором, стоя у поворота на трассу. Семен задумчиво смотрел в экран навигатора — до точки назначения оставалось еще около трехсот километров. Затем выкрутил руль, улыбнулся и решительно повел машину в противоположном направлении.
Открыв дверь в квартиру, Семен услышал с кухни голоса Инны и двух ее подружек, судя по интонации, нетрезвые. Он осторожно снял кроссовки и вошел.
— О, Сема, — Инна удивленно уставилась на него, — Ты так рано? Это и хорошо, что рано. Отвезешь нас в торговый центр?
Семен оглядел кухню. На плите и в раковине стояла грязная посуда. На столе две бутылки вина, коробка из-под пиццы.
— Не отвезу, — спокойно ответил он.
— Это почему? — Инна осеклась.
— Потому что я продал машину, — сообщил Семен.
— Инночка, мы, наверное, пойдем, — подружки, предчувствую недоброе, вышмыгнули с кухни и торопливо стали собирать вещи по прихожей. Об их уходе сообщила хлопнувшая дверь.
— Что? Как продал, ты с ума, что ли, сошел?! — Инна вскочила с табурета и накинулась на мужа.
— А еще уволился с работы, — добавил Семен.
— Да, ты, ты, ты… — Инна задыхалась от ярости, — ты каким местом думал, а?
— Тем, которым нужно, — спокойно ответил Семен, глядя на беснующуюся супругу.
— Совсем свихнулся, — шипела Инна. — Немедленно возвращай машину, а не то я, я…. я на развод подам!
— Подавай, — равнодушно глянул на нее Семен.
* * *
Деньгами с продажи автомобиля он закрыл ненавистный кредит на следующий же день. Инна собрала вещи и уехала к маме, снова пригрозив разводом. Но Семена это уже не пугало. Он сам отправился в ЗАГС, чтобы первым подать заявление. И как раз по пути туда встретил друга-должника. Тот много раз извинился за задержку, но отдал все на руки.
Вечером повеселевший Семен решил разобрать шкафы на балконе, чтобы окончательно отсортировать вещи бывшей жены. В ворохе старых журналов он неожиданно нашел альбом с детскими фотографиями. На них маленький Сема держал за руку маму и свою тетю Таню, которая ныне жила где-то в деревеньке под Псковом. Альбом навеял чувство приятной теплоты, легкости и ностальгии, будто со спины упал ворох тяжеленных мешков. Стало душевно и уютно, как в доме у дедушки Макара. Можно было вдохнуть полной грудью, не опасаться косых взглядов и придирок.
Семен сел на пол. Улыбнулся сам себе в мутную стеклянную дверцу шкафа. Взял в руку детское фото. И стал искать в сети билет на ближайший поезд до Пскова.
—
Автор рассказа: Вилена М.
Загрузка...
