В маленькой, освещенной лишь небольшим огарком свечи, комнате стоял полумрак. Ванятка поглядел сначала на старшего брата, а потом на мать. Интересно, разрешат или нет?
— Ма, можно в подпол слазить? — нерешительно теребя край рубахи, спросил Ванюшка.
— Да чего тебе там? Водички попей, да спать ложись. Темно уж, — отмахнулась мать, молодая, но совсем седая женщина в платке. Она торопливо перебирала шерстяную нить и наматывала ее на старенькое веретено, словно танцующее на лавке в умелых руках. К утру сосед Захаров ждет выполненную работу, а за это пообещал матери крынку молока дать.
«Хорошо бы да полную крынку одному выпить. Чтоб ни Ваське, ни Маруське не дать… Эх…», — размечтался про себя Ванюшка, а вслух лишь сказал:
— Поди, картошка какая завалялась, под голбцом-то. Кажись, прошлый раз видал там одну или две. Я бы тебе принес, а ты бы лепешек картовных нам напекла.
— Сынок, — грустно улыбнулась мать. — Апрель месяц на дворе, почитай с декабря уж и картошечки нету. Чегой сажать будем в мае, и не знаю.
Ванятка приуныл. Когда в животе пусто, то и думать не́ о чем, кроме как о краюхе хлеба, да о кружке молока.
Делать было нечего, и мальчишка полез на полати. Тут, в самом углу, на подушке из колючей соломы, было его место. Рядом, ближе к краю, спал старший брат Васька. Ему было двенадцать и он уже работал. То у Захаровых нанимался по двору работать, то у Копальских на хозяйстве за скотиной смотреть. На всю деревню Сопинино хоть и было почти пятьдесят семей, да все крайней бедности, если не сказать хуже. Только две семьи зажиточных — председатель да его помощник.
Ванятке никак не спалось, и он принялся вспоминать отца. Высокий, с добрыми голубыми глазами и большими мозолистыми ладонями. До того, как их семью раскулачили, Иван Семенович был уважаемым на селе человеком. И дом, и хозяйство… Все на отце. Скотины было — не упомнить даже. И корова, и телята, и свинья с поросятами, гуси, а еще амбар с пшеницей. Все подчистую вывезли представители новой власти, а от сарая так вообще — оставили только пепелище. Чтоб неповадно было таить хоть что-то от председателя.
Самого Ивана Семеновича в тот же вечер увезли. Куда — никто не знал. Говорили только, что в Сибирь. Сколько тогда слез выплакала Мария Петровна, знали только дети. Ванятка, самый маленький, гладил мать по голове и говорил, что отец обязательно вернется. Мария Петровна только молча кивала и прижимала к себе мальчишку покрепче.
Но прошло почти два года, а вестей от Ивана Семеновича не было никаких. Надо было как-то дальше жить, и мать нанялась к добрым людям. Кому сшить , кому связать — Мария Петровна была мастерицей на все руки. Но троих детей было вырастить не так-то просто, и вот уже Васька, старший сын, принялся работать в полную силу. Летом было полегче — рядом лес, речка. Ребята ставили силки и приносили домой то зайца, то какую птицу. А Ванятка приспособился ловить сусликов — какое-никакое, а тоже подспорье.
Зимой было совсем худо. Особенно, когда зима заканчивалась и дело шло к весне — есть было совсем нечего. И хотя маленький Ванятка почти каждый день лазил в погреб, посмотреть, не завалялась ли там прошлогодняя картошка, толку от этого было мало.
— Так ты на поле колхозное сходи, — прошептал, засыпая, на ухо брату Васька. — Там, где снег сошел, надо хорошо поискать, может найдешь прошлогоднюю. Она хоть и мерзлая, да мягкая и сладкая…
Под убаюкивающий шёпот Ванятка уснул. Ему снилось, будто он насобирал на колхозном поле целое ведро картошки, а потом наелся так, как не наедался за всю жизнь…
— Вставай, Ванюша, печку топи. А я уж пошла до Кузьмы Спиридоныча. Васька воды натаскал с утра, так что сидите с Марусей да азбуку учите, — разбудила парнишку мать , едва на дворе начало светать.
Печка была всегда на Ванятке. Натаскать дров и растопить печь было самым приятным занятием за целый день. Если не брать в расчет обед, конечно. И хотя мальчишке не было и семи, он прекрасно справлялся с этой работой. Он представлял себе, будто печка живая, а дрова — разные кушанья, которыми он, словно заправский повар, ее угощает.
— Может, пшенной кашки? — шептал Ванятка, подбрасывая в огонь небольшое полешко. — Или пирогов с карасями? Или шанег на сметане?
Шаньги на сметане вообще были пределом мечтаний. Последний раз шаньги Ванька ел на свой день рождения в позапрошлом году и с тех пор ждал, когда снова придет праздник и мать напечет их — ароматных, с румяной корочкой. Но дни проходили, и даже кусок хлеба из молотой лебеды вперемешку со ржаной мукой было за счастье — куда уж там о шаньгах думать.
— Ты на поле пойдешь? Я с тобой, — подошла к брату Маруся. Девочке было почти десять , но из-за излишней худобы и низкого роста, она едва ли выглядела старше брата.
— Только чур, не ныть, что устала, — сурово пригрозил пальцем Ванятка. — Ведро, наверное, брать не будем, ежели чего найдем — тебе в платок спрячем или в карманы. Чтоб не шибко заметно.
До колхозного поля было полчаса быстрым шагом. Несмотря на то, что весна уже полностью вступила в свои права, на улице было довольно холодно и вдобавок ветрено. Галоши проваливались в подтаявшую грязь, а дорогу кое-где размыло так, что было тяжело сделать хотя бы шаг. Сначала ребята старались идти по обочине дороги, ведь там лежал грязный и рыхлый снег. Но когда дорога кончилась и началось поле, идти стало несравнимо труднее.
— Может, обратно пойдем? — заплакала девочка. — Я замерзла, ветер прямо в лицо дует.
— И ничего не дует, — поднимая повыше куцый воротник фуфайки отозвался Ванятка. — Хочешь если, то иди. А я маме картошки обещал, значит принести должен. Рева ты!
Маруся надула губы и повернула в обратную сторону — раз такой упрямый, то пусть идет один.
***
На колхозном поле Ванятка был не первый гость. По разрытым ямам среди клочков серого снега было понятно — то что плохо лежало, уже давно унесли. Но сдаваться было не в его правилах.
«Не могу же я ничего не найти. Меня и Маруська засмеет, и Васька скажет, что я маленький. А найду — считай мужик, кормилец. Неужто бы отец ушел просто так, без картошки», — разрывая красными от холода руками мерзлую землю, размышлял Ванятка. Он уже пожалел, что не взял с собой хотя бы какую тяпку, наподобие той, что мать использует для прополки грядок. Пальцы быстро окоченели и от этого у Ванятки потекли слезы. Но вдруг — удача!
Картофелина, пережившая суровую зиму, была мягкой и застывшей внутри. Кожура от одного движения лопнула и через секунду корнеплод напоминал запечённое яблоко, которое плохо держит форму. В животе предательски заурчало. И хотя Ванятка прекрасно помнил, что должен был насобирать картошки домой, чувство голода было сильнее. Мальчишка прильнул к грязной картофельной кашице и жадно всосал ее губами.
«Сладкая…», — с наслаждением подумал мальчик, и сам не понял как слопал всю картофелину. Теперь в руках оставались только грязные мокрые шкурки, а на зубах, как напоминание, скрипели песчинки.
— Так! Иван Иваныч, возьмите себя в руки! — скомандовал Ванятка сам себе и тут же боязливо огляделся — не слышит ли кто-нибудь его командного голоса. Мальчик крепко сжал зубы и принялся что есть мочи рыть землю. Спустя пару минут у него уже была четкая тактика — чтобы не успеть замерзнуть, он старался рыть на поверхности, и если ничего не было, то сразу переходил на новое место без снега.
Сколько прошло времени сказать сложно, но судя по тому, что солнце поднялось уже высоко, был уже почти полдень. Пальцы уже онемели так, что Ванятка их почти не чувствовал. Время от времени он прятал замерзшие руки под фуфайку, чтобы хоть немного согреться. Но от тепла пальцы начинало жечь и ломить, поэтому мальчик снова доставал их на холод.
— Мамка за цыпки ругать опять будет, — вздохнул Ванятка, разглядывая руки. Летом-то хорошо, надоедливый зуд на руках можно унять подорожником или ромашкой, а сейчас как? Эх… Зато радовали полные карманы картошки.
То ли Ванятка был внимательный, то ли искатели перед ним не слишком утруждали себя поисками, но за несколько часов он раздобыл добрый десяток картофелин. Считал Ванятка неплохо, потому сразу поделил найденную добычу.
«Две мне, две Маруське, две Ваське и маме еще… А еще две можно оставить на завтра. Ежели бы не съел еще первую, то три бы осталось», — размышлял мальчик, поворачивая к дому.
«А если всем по три, например, то как? Это значит одному не хватит, Ваське скажем… Или лучше Маруське, она ведь со мной не пошла картошку искать».
За размышлениями дорога домой показалась совсем быстрой. Вот уже и дымок показался, вот и окна. Мечтая поскорее прижаться к теплому боку печки, Ванятка бежал не разбирая дороги, пару раз даже упал в самую грязь у дороги.
«Мамка бранить будет, скажет как поросенок вымазался… Зато как картошку увидит, сразу похвалит», — отряхивая крупинки снега и размазывая землю по фуфайке, улыбался Ванятка. Он уже представлял себе счастливое лицо матери и удивленное, с поднятой бровью, лицо Васьки.
— Ну и где ты был, постреленок? — Всплеснула руками мать, едва мальчишка ввалился в избу. — Ох, да ты и поросенок! Где я нынче воды столько возьму, на тебя стирать? С колодца не натаскаешься, а на реке еще лед.
— Мама, мама, не ругайся. Я картошки принес, — с жаром закричал Ванятка, доставая из кармана грязные, подтаявшие клубни. — Вот. Пять… А где же еще? Погоди… Нет, правда пять.
— Картошки? Где ж ты… — удивилась мать. — И правда, смотри-ка, Васька, картошка. Ну, Ванятка, будет ужин на славу сегодня.
Но видимо, падая по дороге, мальчик выронил ценный груз где-то на подходе к деревне. Половины картофелин в кармане не было.
— Там десять было… — приготовившись расплакаться, прошептал мальчик. Было жалко своих замерзших рук, жалко потерянной картошки, но еще жальче — маму, которая уже так обрадовалась принесенным продуктам.
— Так, Вань, не кисни, — быстро взял ситуацию в свои руки старший брат. — Ты через бугор шел, а потом через заулок, где Егоровна живет? Или другой дорогой?
— Через бугор, — всхлипнул Ванятка.
— Побежали тогда, видать, валяется там…
Картошка и вправду лежала там, где Ванятка ее потерял. Ребята шли домой, счастливые, и мечтательно размышляли о том, что мать сегодня приготовит из картошки. С крынкой молока, принесенной от Захаровых, ужин и в самом деле обещал быть почти царским. А Ванятка больше всего был рад тому, что теперь он самый настоящий кормилец семьи и если нужно, то всегда сможет раздобыть еды.
—
Автор рассказа: Татьяна Ш.
Загрузка...
