Октябрь. Девять вечера. Штиль.
Саня возвращался домой с мальчишника. По пути заглянул в гипермаркет за конфетами для Яны. Конечно, она сможет налопаться торта завтра на их свадьбе, но ему так хотелось её побаловать!
Они жили на окраине Ростова, застроенной аккуратными трёхэтажными домами. Город в городе — так можно было назвать это место. Тихо, ровно и спокойно вокруг — словно в иную реальность попал. Впрочем, этот посёлочек и Ростовом-то не считался — так, область, хоть и вплотную к мегаполису.
И об иной реальности сейчас тоже лучше не думать. Завтра он наконец-то женится на Яне. Что с того, что один из главных людей в его жизни этого не увидит…
Погружённый в раздумья, Саня не заметил преследователя. Парень в кепке, скрывающей лицо, неслышно крался за ним. Едва он опустил руку в карман за ножом, как резкий порыв ветра сбил его с ног и ударил о стену.
Саня тоже потерял равновесие, но пострадал меньше — всего лишь слегка ссадил ладонь. Чертыхнувшись, он встал на ноги и огляделся: снова штиль.
— Это что сейчас было? — спросил он в замешательстве.
Никто ему не ответил. Озадаченный, он зашёл в свой подъезд и отпер одну из дверей на втором этаже.
Тем временем неудачливый грабитель тоже встал. На боку у него расплывался здоровенный синяк. Парень осмотрелся, пытаясь понять, кто и как сшиб его с ног. Стоило ему сделать пару шагов, как лёгкий, холодный ветерок пробрал его до костей.
«Надо сматываться», — подумал преступник и был таков.
***
Яна дремала, лёжа поперёк кровати. Издали её можно было принять за подростка: хрупкая, изящная, миниатюрная, с длинными волосами и тонкими чертами лица. Мало кто знал, какая сила скрывается в этой девушке: когда ему казалось, что ещё чуть-чуть — и он сорвётся в пропасть, Яна всегда находила слова, которые открывали второе дыхание. Пропасть превращалась в ямку, исчезали страх и отчаяние.
Саня бесшумно подошёл к невесте. Он нежно коснулся губами её щеки. Яна открыла глаза и обвила его шею руками.
***
Наступил день свадьбы. Саня много раз представлял, как соберёт в одном зале всех дорогих ему людей. Как увидит любимую в том самом платье и наденет кольцо на её тонкий пальчик. Не просто золотой обруч, а что-то оригинальное и особенное, как сама Яна.
Волнуясь, он мерил шагами комнатку в недрах зала, растирал ладони, бросал взгляды в зеркало. Несколько гостей, как назло, опаздывали. Наконец к нему заглянул Дмитрий, ведущий:
— Александыр, у нас полный комплект. Ты готов?
— О, — оживился Саня. — Наконец-то! Готов.
— Тогда жди своего имени, — напомнил ведущий и скрылся за дверью.
— Только без «Ы»! — крикнул ему вслед жених.
Выйдя в зал, Саня увидел белые полотна под потолком, прозрачные стулья и два длинных стола по бокам. Аплодировали гости, одетые в чёрно-белой гамме. Яна очень хотела, чтобы всё визуально сочеталось и получились красивые снимки. Кого-то Саня даже не сразу узнал — так преобразились нарядные люди, с любовью смотрящие на него.
Он занял своё место у фотозоны — светлых бетонных блоков в множестве крохотных белых цветов.
— Святослав, — обратился Дмитрий к одному из друзей Сани, — прав ли я, что при виде жениха у вас выступили слёзы на глазах?
— Да! Год не видел, с*ка! — брякнул Святослав.
Секундная мёртвая тишина нарушилась ахами, восклицаниями и смехом.
— Вам показалось! — попытался сгладить углы ведущий, но и его губы предательски растянулись в широкой улыбке.
Святослава пихнула в бок его собственная супруга, но случайная экспрессия только оживила вечер.
Наконец Дмитрий объявил выход Яны.
Она появилась из темноты, одетая в лаконичное белое платье без кружев и страз. Шею и левую руку невесты обвивала чёрная бархатная ленточка. Яна улыбалась из-под фаты, доходящей до пола, и не сводила с Сани чистых серых глаз.
Он наизусть выучил этот взгляд ещё в школе. Яна всегда была чуть-чуть в себе, даже рядом с близкими. Порой её лицо озаряла загадочная полуулыбка, а когда она говорила, все поневоле замолкали.
Саня любовался ей и впервые не стеснялся выступивших слёз.
— Откуда сквозняк? — удивилась организатор свадьбы и повертела головой, но все окна были закрыты.
Она наклонилась к ди-джею:
— Ты тоже это чувствуешь?
Тот кивнул и пожал плечами:
— Может, где-то окошко неплотно заперли. Да ты ж смотри, не отвлекайся. По-моему, у нас сегодня будет по-особенному.
Он включил негромкую струнную музыку. Яна встала возле Александра. Они подготовили друг для друга признания на открытках, и Сане предстояло выступить первому.
— Что это у него в руке? — тихо спросила одна из подруг Яны у парня слева. — Вон, видишь, маленькая карточка лежит в ладони?
— Мне отсюда плохо видно, — ответил тот. — Какие-то знаки на ней вроде… Наверное, тоже один из атрибутов стиля свадьбы.
Саня говорил твёрдо. Микрофон разносил по залу его слова.
— Яна! Мои чувства к тебе во втором классе не сравнить с сегодняшними. Но когда меня перевели в другую школу, я уже понимал, что мы встретимся снова. Я люблю каждую клеточку твоего тела. Цитируя фильм — мои атомы всегда любили твои атомы…
В эту минуту мягкий, ласковый ветер скользнул по его волосам, по щеке и плечам. Провёл по спине. Коснулся руки, где лежала маленькая фотография женщины. Те же, что у Сани, брови, волосы, губы, лоб. Открытый, прямой взгляд… Мама.
Саня не стал озираться в поисках открытого окна. Ему показалось, что так и должно сейчас быть.
Гости аплодировали его словам. Микрофон взяла Яна.
— Прежде всего я хочу сказать тебе спасибо, что, начиная со второго класса, ты меня не забыл и таки нашёл, как выйти на связь. Помню, как, катаясь с тобой на мотоцикле шесть лет назад, я вдруг почувствовала себя так, словно уже прожила целую жизнь с тобой. Это правда, не надо смеяться! — повернулась она в сторону чьего-то беззлобного смешка. — Больше того, — продолжила Яна дрожащим голосом, — я бы даже поверила, что в какой-то из прошлых жизней мы уже были вместе. Чтобы тебе больше понравилось, я тоже процитирую фильм: «Мои атомы всегда знали твои атомы».
Саня опустил всё ещё влажные глаза. Яна с теплом смотрела на него сквозь фату.
— Как там говорят — вместе и в горе, и в радости? — продолжала Яна. — Нам с тобой уже выпало столько, сколько не каждой паре даётся. Надеюсь, впереди у нас в основном радость! Пока что так и происходит. Я готова быть с тобой и в горе, и при поедании буше…
Слово «буше» Яна произнесла так низко и томно, что от улыбки не удержался даже Александр.
— Саня… Я люблю тебя.
Они едва дождались, когда ведущий задаст им самый главный вопрос.
— Да, да, да! — воскликнул Саня, прикрыв глаза.
— Определённо да! — сказала Яна, в очередной раз вызвав весёлый смех в зале.
Музыка стала громче. Дмитрий предложил жениху откинуть фату с лица невесты и закрепить сказанное поцелуем.
Незаметно Саня спрятал карточку в карман. На миг опустился на одно колено, чтобы ухватить край невесомой ткани, и отвёл её за спину Яны. Его бабушка, её мама, подруги подносили к глазам платки. Яна, несмотря на высокие каблуки, оставалась маленькой и хрупкой, а он — широкоплечим медведем, готовым преклониться перед её улыбкой.
Саня с нежностью взял её лицо в свои ладони и коснулся её губ своими.
— Ух-х, — выдохнул ведущий. — Кажется, сейчас самое время обменяться кольцами. Ведь теперь Александр и Яна — муж и жена!
Потом был банкет. Дмитрий приглашал всех желающих выйти к нему и поздравить молодожёнов. Кто-то описывал их достоинства и просил сохранить их. Кто-то благодарил. Кто-то давал наставления.
Микрофон перешёл в руки Георгию Глебовичу, в узких кругах Дедюке — дедушке Сани. Это был невысокий, лысеющий мужчина с животиком. Почему-то он напоминал кавказца, хотя у его внуков была вполне европейская внешность.
Дедюка и Саня обменялись взглядами, в которых сквозил каждый месяц, проведённый вместе. Георгий Глебович заговорил:
— Много сегодня прекрасных слов было сказано о Саше и Яночке… Я присоединюсь к ним чуть позже. А сейчас хочу сказать ещё об одном человеке, без которого ничего этого не состоялось бы. Я хочу поговорить о нашей Алёнушке.
Теперь каждый гость ощутил небольшой сквознячок. Яна положила ладонь мужу на спину.
— Может быть, вы заметили, — продолжил старик, — что когда мой внук говорил Яночке о своей любви, у него в руке…
Георгий Глебович шумно выдохнул, борясь с собой.
— …у него в руке была фотография его мамы. Вот я смотрю на него сейчас и вижу его маму. Такую же добрую, готовую отдать последнее для другого… Я сам когда-то был фотографом. Когда Алёна только окончила школу, мы поехали на море в Лазаревское. Там она подошла ко мне и сказала: «Папа, сфотографируй меня на солнце». «Дочка, — сказал я ей, — так у тебя ведь уже столько снимков за сегодня!» «А на солнце ни одного» — ответила она. И села на берегу, подставив лицо лучам. Я сфотографировал её, и мы послали это фото в журнал. Через пару месяцев нас пригласили в Москву. Один известный художник писал Алёне, что очень хотел бы нарисовать её. Он сказал, что оплатит все расходы, и действительно сделал это. Вот такая она была красивая…
Казалось, гости забыли даже про молодожёнов — так захватил их рассказ дедушки.
А тот добавил:
— Алёна родила двух чудесных мальчиков, один из которых стоит сейчас передо мной в самый счастливый день своей жизни… Через год после рождения младшенького она скончалась. И несмотря на то, что незримо Алёнушка здесь, я хочу, чтобы мы все почтили её сейчас минутой молчания.
Все в зале, включая ди-джея, поднялись со своих мест. Саня встретился глазами с Кириллом, стоящим у противоположного стола. Тот обычно был такой же хмурый и замкнутый, как их отец, но сейчас стал так же удивительно похож на мать, как старший брат.
Георгий Глебович задумался, глядя на глянцевый пол. Меж бровей залегла складочка. Если бы можно было расправить её движением воздуха…
Саня, сам того не желая, вспомнил день смерти матери. Точнее, ночь. Тогда начался какой-то сумасшедший ливень, который хлестал в окна и пытался выломать их порывами ветра… Как будто кто-то кричал: «Нет! Нет! Я не ушла! Я здесь, впустите меня!» Десятилетний мальчик завернулся в одеяло и уткнулся в подушку. Он дрожал, но не хотел, чтобы включали свет. Погода за окном поразительно соответствовала тому, что происходило у него в душе.
Саня обнял Яну за талию, посмотрел ей в лицо. Оно всегда напоминало ему, что и в самых тёмных пещерах бывает свет.
— Спасибо, — услышал он голос дедушки.
У Дедюки был бесспорный талант создавать настроение. Он улыбнулся Яне и Александру и стал говорить с ними, согрев своими словами каждого.
— Яночка, запомни: все мужики подкаблучники! Девяносто девять процентов семейного счастья зависит от тебя. Если женщина придурковатая, мужчина ишак. А если женщина умница, то и мужчина принц! Вот так приходишь домой злой, усталый, думаешь — ну не могу больше! А тут жена впорхнёт, поколдует — и будто второе дыхание открывается!
Люди перестали замечать сквознячок. Он стал частью этого праздника. Только Саня чувствовал его, и почему-то ему не хотелось, чтобы это прекращалось.
***
Куда уходят умершие? Становятся ли они просто бренными косточками, или ангелами, как принято иногда считать, или ничем? Бродят ли по земле тоскующими призраками?
Мы никогда не узнаем. А если узнаем, никому не сможем рассказать.
Как бы хотелось верить, что они остаются где-то рядом, но уже в ином качестве. Может быть, это правда. Может быть, души сливаются с природой — травой и почвой, деревьями, облаками и воздухом, с водой и огнём. Нужно только заметить. Почувствовать, что тот, кому ты столько лет смотрел в глаза, теперь за твоей спиной. И будет он там всё время, отпущенное тебе, и нет крепче защиты, чем эта.
—
Автор рассказа: Елизавета Чуковенко
Загрузка...
