Ты Гулю, соседку мою, знаешь, нет? Хочешь, расскажу про нее?
Семья у Гули была маленькая: Олечка, подросток, и кот Мотька. Ну и сама Гуля. Внешность у нее экзотическая, восточная – приехала из Баку в Россию еще во времена СССР. За много лет обрусела, говорила без акцента и поругивалась так же, как и все коренные, местные.
Девочка у нее поздняя была. Гуле уже под сорок стукнуло, когда Ольга на свет появилась. Ну ничего – вырастила, выучила. Сама знаешь, каково одинокой матери ребенка поднимать. Да еще учить в универе. Гуля на двух работах впахивала, лишь бы свою умницу в люди вывести. Игра стоила свеч – Ольга без всякого блата, на бюджетный поступила! Сама! Я же говорю – умница!
Я и своему балбесу, сыну Алешке, постоянно говорила: смотри, балбес ты этакий! Девка какая у соседки! Не тебе чета! Без мамы уроков сделать не можешь, тупица ты!
Но мой обормот разве мать послушает? Разве подойдет к Оле, поговорит, что там, да как, да какие книжки купить, да с кем позаниматься? Ему самое большее – агро-колледж светил. А по старому – путяга обыкновенная, где вот таких балбесов на трактористов и операторов машинного доения учат! А подходить к девочке боялся.
Красивых всегда боятся. Робеют. Это я про скромных пареньков. Мой – хоть и балбес, но скромный и не наглый. Не курит и не пьет. Ленивый, правда. Не захотел в универ поступать.
Так ведь получается, что липнут к хорошим девочкам всякие подонки. Посмотришь на такую пару: осподи! Да кого же она себе нашла? Это же не мальчик, а рыло кувшинное: ни ума, ни фантазии. В слове «кол» три ошибки делает. Зато матом чесать, да остановки муниципальные крушить – первый парень на деревне!
Ну вот… Училась девочка отлично. Не зря Гуля горбатилась, как проклятая. Через пять лет привезла диплом. Показала маме: так и так, мол, я работу престижную в столице нашла. Здесь, мама, ловить нечего, поэтому уеду обратно в город.
Гуля расстроилась, конечно. А потом, вроде отошла. Действительно, чего девке здесь киснуть? Пускай хоть у нее будет счастье. Гуле-то его не досталось ни капельки. Она ведь за русского замуж выходила. Так благословения у своих родных не спросила – кто разрешит? Прямо в день свадьбы прикатили ее братья. Нашли ведь как-то. Ну, чинно, благородно вели себя. Не бузили. Свадьба же, не дискотека. Родители со стороны жениха, то, се.
А потом сказали Гуле, что она проклята навеки, и плод ее проклят, и муж, и все на свете. Гуля тогда испугалась жутко. Ну и немножко повернулась мозгами. Плачет, плачет, плачет. Слезами суп солит. Не разговаривает, все ревет. Со стороны вроде и незаметно, но муж не выдержал. Ушел. Гуля уже носила ребеночка. От позора такого скинула. И до сорока одна куковала.
Потом какой-то женатик ее приметил. Голову запудрил, как молоденькой девице. «Женюсь» — говорил. Дом купить обещал. Наша дура и повелась. Даже командировки частые «жениха» не осуждала. А потом, когда залетела, так и вообще на крыльях летала! А правда-то и вскрылась. Нашлись «добрые» люди, просветили. Гуля пополам согнулась и вечером уже ляльку качала. Эта «ляля» ее и спасла – материнский инстинкт силен. Через неделю Гуля про своего «любимого» и не вспоминала. Тьфу на него! Ребятенка надо воспитывать. И воспитала!
Мне ли ей не гордиться? Я сама парня поднимала в одиночку. Муж погиб на стройке. Так мне хоть копейку платили за мужа-то! А Гуле – шиш с маслом!
Так вот, уехала девчонка-то. Работала, жилье снимала – вроде все хорошо. Звонили часто друг другу. Гуля, нет-нет, а спросит:
— Мальчика, Оля, завела?
— Нет, мама, — говорит, — какие мальчики? С работы прихожу – с ног валюсь! До мальчиков мне…
Гуля тосковала по дочери. Второй год Оленька не приезжает. Третий пошел. Нет Оли. Но звонит.
— Все хорошо, мамочка! Я так по тебе соскучилась, — а Гуля сердцем чует: неладно что-то. Ну не на месте у бабы душа!
Не выдержала, в один из переговоров так и сказала:
— Оля, что хошь делай, а меня навести! Или я сама к тебе приеду.
Та в крик:
— Да ты что, мама! Да зачем ты приедешь? Да подожди отпуска!
И вот один раз Гуля к нам домой пришла, сама не своя.
— Тоня, — говорит, — давай хоть карты раскинем? Второй месяц от Оли ни слуху, ни духу!
А я на картах хорошо гадала. Дар у меня. Пользоваться даром этим не люблю, так как – грех. Но мне соседку жалко стало – сил никаких. Ну и… раскинула. Что я вижу, батюшки светы – сплошная черная масть идет. И все отборная такая: пики, пики, пики. Туз пик, да дама пик, осподи! Боюсь и говорить. Девка-то вдали от родной земли, да в несчастье, да в слезах, да вокруг нее все злые люди! И еще… Боль какая-то у Оли, забота сердечная. Никак… детки… Боже мой! Как сказать-то все это матери?
А тут мой балбес двухметровый, сынок, с работы приходит. Нас увидел, поздоровался. И так потихонечку меня к себе в комнату подзывает.
— Мама, — спрашивает, — ты чего белая такая с лица? Что-то у тети Гули случилось?
А у меня зуб на зуб не попадает, слова молвить не могу. Но выдюжила: шепотом свои догадки Алешке высказала. Тот – мигом к компьютеру к своему. Ищет, ищет, нигде не находит. Задумался:
— Что это такое? Молодая девушка, а в сетях ее нет.
Подходит к Гуле и ласково говорит:
— Тетя Гуля, оставьте телефон мне на сутки. У меня друг в Связи работает, мы можем звонки проследить и определить местонахождение Олино.
Гуле деваться некуда – отдала без звука. Мы ее чаем напоили и пообещали, что все будет хорошо.
Ой, что дальше-то было! Говорить? Или ты устала уже?
***
А дальше вот какая петрушка получилось. Сын на следующий день прибегает, весь в мыле.
— Мама, да не в Питере Оля! А в Баку!
— Как, в Баку? – спрашиваю.
— Ты вот что, мам, ты позвони-ка сама на Олин номер. Все-таки, женский голос. Мало ли, она замужем. Не дай Бог, муж ее чего подумает.
Я не понимаю. Как так, замужем? А мать ничего и не знает? Но язык прикусила. Звоню. Не отвечает. Опять звоню – тишина.
Звоним, звоним – толку ноль. Уже боимся за девку не на шутку! Скоро ведь Гуля придет. Что нам ей говорить?
И вдруг, затилинькал телефон Гулин-та! Я бегом трубку в руки:
— Але! Але! Оля! Это тетя Тоня!
А в трубке голосок такой слабенький ахает.
— Что с мамой?
— Да все хорошо пока, Оленька. Что же ты, девонька, не сказала, что уехала.
Там помолчали немного. А потом Оля как разрыдается.
— Ой, тетя Тоня, хорошо, что вы трубку взяли. Беда у меня!
Вот и рассказала мне Оля историю…
Работала она в своем Питере. В обеденный перерыв в кафе любила ходить. И вот однажды подсел к ней за столик парень. Красивый, яркий такой. Не наш. Представился Далером. Разболтались. Познакомились. Телефонами обменялись. Ну и закрутилось них. Долго ли… до греха. А через пару месяцев – сюрприз! Доигрались, значит. А Далер оказался честным.
— Поедешь ко мне. Сыграем свадьбу.
Так все стремительно вышло… Оля перепугалась и не стала ничего матери рассказывать. Дурочка.
Привез ее Далер к своим в деревню. Родственники жениха недовольны – чужую привез! Ему, значит, своя уже найдена. А Далер наврал с три короба:
— Девушка из важной семьи. Я ее украл. Надо венчаться. А там – родители остынут. Семья богатая, в Питере живет!
А то, что обрюхатил Ольгу до свадьбы – ни-ни. И не Ольгой зовет ее, а Олам.
Справили праздник – честь по чести. Любят ее. Как же – богатая невеста! Дело сделано, че уж теперь? Да что-то «богатые родители» не торопятся дочку забирать. Мочат родственники, терпят. Пришло время рожать. Девочка.
Мать Далера морщится. Девку принесла Олам. Непорядок.
Но… терпят.
А потом и терпение кончилось.
— Олам, что же твой отец, раз такой богатый, даже не хочет узнать, за кого ты замуж вышла? – сестра мужа льстивой кошечкой подлизывается.
А Оля, возьми и брякни, что нет у нее никакого богатого отца, и она русская.
С той поры у Ольги началась «веселая» жизнь. Она уже вторым ребенком беременная. Ну, ее до поры, до времени не тышкали. Пришло время рожать – опять девка. Ну… Скандал, конечно.
— Обманщица! Нахалка! – все эта, свекровь больше всех старается, — пошла вон!
А Далер, как мышь – в защиту жены – ни слова. Такой вот муж попался.
Девочек оставили в семье, а Ольгу – за ворота. В чем была. Вот такая дичь.
— Я целый месяц с ног сбивалась, дочерей вызволяла. Хорошо, что не каменный век все-таки. Вернули дочерей. Я Далеру спасибо говорила и низко кланялась – разрешение дал на детей. Какое счастье, что девочки ему не нужны! Он теперь на другой женится, так зачем ему мои дочери! Вот, сижу у хороших людей, что приютили меня, и не знаю, что же мне делать! Ни денег, ничего!
Мы бросились к Гуле. Все, как есть, ей поведали! Ох, что с ней стало! И плачет, и смеется, и Богу поклоны отдает, и Аллаху! В общем, собралась она моментом на Родину и свинтила, только пятки сверкали.
Вот, привезла дочку. И внучек привезла. Живут, радуются. Ольга здесь, в нашем городке работу нашла. Все хорошо. Только тесновато у них. А еще… Ой… Не знаю, как и сказать… Ты это не записывай, а то неудобно.
В общем, мой балбес вокруг Ольги круги наматывал, наматывал. И намотал. Неделю назад объявил мне, что женится на Оле. А меня прямо досада взяла. Две девки ведь! Две! Не свои, чужие! Как это!
Я всю неделю спать не могла. Все думала. Прокляли Гулю, а вдруг это проклятье на Лешку с Ольгой перейдет? А потом что-то по голове шарабахнуло:
«Стыдись, дура старая! Ну и что? Две девки, так что? Не родные, так будут родными! Что я их, не полюблю? Лишь бы Лешка счастлив был!»
А девки, слышишь, такие басенькие, такие глазастенькие… Какое же это проклятье? Дар Божий! Маленькие еще, толком в разум не вошли… Как думаешь, давать благословление на брак-то? Сложится у них? А?
—
Записала Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
