— Не люблю, не люблю, не люблю! – вот что хотела сказать Олеся Славке, в те минуты, когда он прикасался к ней. Уставший на работе, как, черт, он бежал в душ и просил подать ужин. Олеся накрывала стол, заваривала чай и наливала охлажденный компот в кувшин. Славка ел, пил и нахваливал.
Потом был вечер в компании телевизора. Олеся старалась устроиться поудобнее в кресле с какой-нибудь книжкой, но Славка просил посидеть с ним рядом. Олеся присаживалась, невольно отгораживаясь от него диванной подушкой. Любое соприкосновение с мужем вызывало в ней приступ отвращения. Дни, когда он особо выматывался и засыпал во время просмотра кинофильма, Олеся считала праздником!
Она не выносила его физически и мечтала, когда же Славка пройдет эту бесконечную стадию «медового месяца», немного остынет и оставит ее в покое, наконец. Тогда можно будет как-то жить вместе. Из Славки получился бы отличный муж, и Олеся вполне его терпела, пока он к ней не прикасался.
Она ревела в злополучную диванную подушку, понимая: не стерпелось – не слюбилось! Все это – чушь, бабские сказки, ерунда! Рано или поздно, Олеся не выдержит, и с ненавистью отбросит от себя Славкины руки, ударит его больно по лицу и заорет, заблажит с истерическим визгом:
— Не люблю, не люблю, не люблю… НЕНАВИЖУ!
***
Олеся никогда не жаловалась на недостаток мужского внимания. Она обладала особой женской чертой, той самой необъяснимой манкостью, на которую мужчины все время клюют, как окуни на мотыля во время зимней рыбалки. Посмотришь на человека – ничего такого особенного: две руки, два глаза… А стоит только этому человеку открыть рот: понеслась: столько обаяния, столько харизмы, столько необъяснимого и таинственного во внешности, в душе, в голосе…
Так и Олеся. С виду – обыкновенная неяркая женщина, невысокая, ладная, черты лица смазанные, невыразительные, волосы мышиного цвета, носик уточкой, зубки кривенькие, ноги коротковаты, грудь маловата – пройдешь мимо – не заметишь. Но стоит с ней заговорить, и вот, плывешь уже, таешь от ее грудного тембра голоса, бархатного, мягкого, словно растопленный горький шоколад.
И глаза у нее необыкновенные: серые при свете дня, и фиолетовые, лиловые при вечерней заре. И волосы она откидывает с грацией Авроры. И смеется так, как смеются кинозвезды в фильмах тридцатых годов прошлого века: женственно, чарующе. И руки у нее особенные – теплые, нежные, одним прикосновением излечивают головную боль.
Так и повелось у нее: уже на первом курсе института наивные красотки на дискотеку Олесю с собой для контраста прихватят, и… Сами знаете, что. А потом у Олеси проблемы с подругами – Олеся такая, Олеся – сякая, парней отбивает. А она даже и не думала об этом, она о будущем думала и собиралась учиться, а не с мальчиками романы крутить.
Но все студенческие годы парни не давали ей проходу со своими серенадами под окнами общаги, с разборками, с этими самыми «люблю, не могу». В итоге, Олеся попросила коменданта:
— Поселите меня куда-нибудь в «одиночную камеру». Без окна. Без соседок. Я серьезно!
И комендантша Иванова, тетка суровая, но справедливая, выделила Олесе замечательную комнату гостиничного типа, в которую обычно заселяли родителей и абитуриентов, приезжавших издалека. Было, за что – Олеся – девка во всех смыслах, положительная и серьезная. Дай ей Бог жениха хорошего и правильного!
Все у Олеси было продумано на годы вперед. Для начала: получить хорошее образование и найти работу, чтобы вырваться из родительской опеки. Ну а потом – построить карьеру, чтобы стать по-настоящему независимой. Она звезд с неба не хватала, конечно, хотя тоже «хотела бы жить на Манхеттене» Олесе достаточно было небольшой квартиры (но своей) и маленькой машины.
Всего этого, по расчетам, можно было бы добиться в течение восьми-десяти лет. Замуж идти не хотелось, Олеся не принадлежала к типу девушек, мечтающих о свадебном платье. Нерационально, скучно, неперспективно. Она в свое время очень поднаторела в изучении семейной психологии и выяснила: хороший брак – это связь двух единомышленников, друзей, лошадок в одной упряжке, а не страстных любовников.
Кстати, необязательно связывать себя брачными узами с близким по духу мужчиной. Зачем? Пусть он так и остается в френдзоне – проще обоим. А общий быт? Имущество? Вот потому и не нужно: она сама всего добьется и не будет смотреть в рот добычливому муженьку. Или, наоборот, не спать ночами, только потому, что ее супруг держит при себе материальные притязания на то, что нажито непосильным трудом, вредить здоровью – ни за что!
Но… Мы строим планы, а Господь эти наши честолюбивые планы корректирует под себя. Мы аккуратно выставляем фигуры на шахматной доске, а он, наш создатель, одним щелчком сметает слонов, ферзей и королей. Так вышло и у Олеси.
Чем больше она работала, тем больше этой самой работы прибавлялось, а оклад при этом нисколько не менялся. Квартиру пришлось покупать в ипотеку, здорово усложнившей девушке жизнь. Родители помочь мало чем могли – за что их винить? Достаточно того, что папа и мама вытянули на себе содержание дочери и оплату ее учебы. Того, что оставалось от зарплаты молодого специалиста, едва хватало на еду, одежду и досуг. А ведь Олеся не железная: ей и в кино хотелось сходить, и в кафешку. И диванчик в комнату купить симпатичный. И торшер. И туфли. И на одной яичнице далеко не уедешь – организм требовал мяса!
Если со всеми этими проблемами Олеся, благодаря железной воле и целеустремленности, справлялась, то в проблемах любви вдруг, неожиданно для себя, запуталась, как чайка в нефтяной пленке, оставшейся после крушения танкера.
Она влюбилась. Нежданно, негаданно, попала впросак. Вляпалась, втрескалась, вмазалась, врезалась – иначе и не сказать даже. Шла себе по улице, в голове просчитывая разговор по ролям. Одна роль – Олесе, другая – шефу, вредному, мелочному, противному жадюге. Проект завис, и ее, Оксану, назначили «виновной». Ага, конечно. Не начальник базы, где отсутствовали нужные материалы, не логисты, не менеджеры, не плановики, а она виновата. Интересно…
Шла Олеся, шла, споткнулась и упала, разбив в кровь колени, разорвав колготки и сломав каблук на одной из модельных туфелек. Прохожие, уткнувшись носами в гаджеты, даже не заметили позорного падения молодой карьеристки.
Тем лучше. Иначе Олеся стала бы очередной героиней интернетнетных роликов с дурацким закадровым смехом. Она с трудом поднялась на ноги, оглядела себя и плюхнулась на ступеньку, с которой только что слетела, расплакавшись. Новые туфли! Идеальные, прекрасные, изящные туфельки – что с ними? На одной – вдрызг исцарапанная лаковая поверхность, и вторая осталась без каблука. Олеся копила на обувь, отказывая себе во всем! Так обидно!
— Девушка? Вы ничего себе не сломали? – мужской голос над ухом. Приятный, встревоженный, молодой… Нежный.
Олеся подняла глаза на незнакомца. Перед ней стоял, отбросив скейт доску, какой-то вихрастый студент. Стройный и юный, словно молодой тополек, а в глазах столько участия, столько доброты, что с ума сойти можно. Ну… Олеся и сошла.
Парню на вид было лет двадцать, а на самом деле – двадцать четыре. Студент-медик: клятва Гиппократу, юношеский максимализм и нежелание проходить мимо. Он ощупал лодыжки Олеси, обнаружил вывих и вызвал такси.
— Очень опасны эти каблуки, — говорил он, — от них – весьма опасные травмы, девушка, — и начал перечислять эти опасные травмы с видом академика.
Это потом она узнала, что Руслан (его звали Руслан) мгновенно преображался, если в поле его зрения появлялся объект, нуждающийся в помощи. Он взрослел. Он становился жестким и неприступным. Он делал такие вещи, которые делает взрослый и опытный врач, но никак не молодой мальчик.
Он – будущее светило науки, гений, любимец педагогов, влюбленный в профессию настолько, что остальным в его сердце было выделено крайне мало места. Но для Олеси место нашлось. Потому что Олеся – это Олеся, та, в кого Руслан влюбился с первого взгляда и навсегда.
Автор рассказа: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
Загрузка...
