В общем, начну по порядку. Эта история случилась со мной десять лет назад.
Однажды я, будучи в очень плохом настроении, брякнула:
— А, пропади все пропадом!
И пошла в магазин, где купила три бутылки вина. Я не алкоголичка, неприятности обычно спиртным не заливаю, но на этот раз причина была веская: в почтовом ящике мною было обнаружено письмо от приставов. Ага! Понимаете, о чем я? Вот именно — у меня тоже коленки задрожали!
Открыла конверт и узнала, что должна государству сто тысяч! За что? Квартира родителей обросла долгами, а сестрица платить за нее не может, потому что безработная, и вообще. Естественно, выбор пал на меня. Я-то работаю. А то, что не живу в квартире — так это мои проблемы, и никого не колышет, что на моей шее висят двое детей, а муж бросил меня год назад по причине «единственной и неповторимой последней любви» к сучке крашеной из универсама напротив!
Детишки отдыхали в лагере, поэтому вид пьяной матери их не оскорбил бы. Я сложила все маты на голову любимой сестрицы, после этого занялась своей персоной. Поверьте, мне крепко досталось! Нельзя быть такой дурой! Не надо было пересылать милой родственнице деньги для оплаты за услуги ЖКХ! Кто мне мешал разделить счета? Правильно — лень! Вот теперь сиди и думай. Можешь поплакать.
После первой бутылки я запела песни. Репертуар небогатый, но достаточно жесткий. Я знаю немецкий язык, поэтому произведения группы «Рамштайн» мне дались достаточно легко. Ну… чего там душой кривить — тексты у этих развеселых немцев просты и кратки: их может петь абсолютно любой человек, находящийся в нетрезвом состоянии. Конечно, такого бы со мной никогда не случилось, если бы я пригласила подружку. Но подружкой моей сегодня была та самая крашеная сучка из универсама напротив.
Вторая бутылка пошла минорно: я рыдала, вспоминая свою дурацкую жизнь. Досталось даже Сереге Сычеву, мальчику из моего класса, который на протяжении восьми лет терроризировал меня, как не знаю кого. Ведь это он, гаденыш, был первым из череды мужиков, обидевших несчастную девочку-девушку-женщину, Людмилу Петровну Синичкину — меня! Поверьте, поджопник от малолетнего придурка по шкале унижения не отличим от измены сорокалетнего муженька!
Третья бутыль была лишней: я потерялась в пространстве. Теперь отлично понимаю, почему алкаши видят чертей, шаманы разговаривают с духами, а буддистские монахи уходят в нирвану. Наверное, в мозгу открываются какие-то чакры, и человек переходит на новый уровень. Но сначала нужно пройти тяжелое испытание — вертолетные атаки. Не каждому смельчаку это удается, к центру вселенной добираются не все. Вот и я, слабая женщина, тридцати пяти лет от роду, сошла с почетной дистанции и упала в кювет. А точнее — под стол! Позор, позор! Последнее, что я сказала, было:
— Эх, мама, ты роди меня обратно,
всю жизнь свою я изменила бы!
Я помудрела бы тысячекратно,
И воплотила в жизнь свои мечты!
А дальше была темнота, мягкому спокойствию которой мешали чертовы вертолеты! Кажется, это были Ми -8, но информация неточная…
***
Проснулась я в своей кровати. Или — не в своей… Не подумайте чего лишнего, я женщина порядочная. Кровать была, и правда, моей, но… О, господи! Нет!
Моя кровать — маленькая, с деревянной спинкой, на которой нарисована белочка. Знакомая до боли зверушка ехидно смотрела на меня и улыбалась. Дескать, здравствуй, Людмила Петровна! Как спалось-то после трех бутылок? Головка не бо-бо?
Голова, кстати, не болела. И, вообще, во всем теле чувствовалась легкость невероятная! А знаете, почему? Да потому что весила моя тушка на пятьдесят килограммов меньше! Я вскочила и осмотрела себя: худенькие ножки с исцарапанными коленками, тоненькие ручки. Маечка беленькая, трусики. На стуле висит домашнее платьице. На плечиках — коричневая школьная форма, парадный фартук. Письменный стол, где все в порядке. Глобус, на котором были поставлены яркие точки красным фломастером — места, которые я мечтала посетить после победы коммунизма. Самая яркая — в Арктике. Нормально!
Напротив моей постели — кровать младшей сестры, Аришки, сволочи последней! Она, маленькая такая, кудрявая, еще спит и пускает пузыри во сне.
Из открытого окна льется утренний свет. Из кухни доносятся аппетитные запахи гренок и вареной колбасы! И радио передает новости с полей и равнин нашей необъятной Родины!
Наверное, все уважающие себя нормальные люди сразу бы упали в обморок. Но мне потерять сознание помешала мама! Мамочка моя! Живая, здоровая и такая молоденькая! Как будто и не было страшной болезни, сожравшей ее за полгода, и тяжелых похорон! Она распахнула дверь и властно гаркнула:
— Девки! Подъем! Морды мыть и заплетаться!
Я застыла на месте. Какая она хорошенькая: пухленькая, с пышной копной волос, чистенькая и уютная. Правда, нрав у мамы — наполеоновский. Не забалуешь!
Аришка мгновенно проснулась, вылезла из постели, позевывая и потирая ручками заспанные глазки. Кудряшки стояли дыбом. Она очень похожа на Ленина в детстве, изображение которого было на моей блатной октябрятской звездочке. Знатоки подтвердят: эти значки, алые, с фотографией малолетнего вождя, очень ценились и были в тренде среди октябрятской молодежи.
Вот из таких ангелочков и вырастает невесть что…
Я проследовала в ванную. Здесь — светло и опрятно: новенький гарнитур, состоящий из ящичка с зеркалом и полочек, блестел — купили, а точнее выстрадали его совсем недавно. В отражении я увидела свою забавную физиономию: нос валенком (это потом он окажется прелестным носиком, когда вырасту), глазки — блестящие пуговички, огромный рот (это сейчас модно, а тогда — ужасно) и щербатая улыбка (это в наше время — пикантно, а тогда — смешно).
Тюбик от зубной пасты, жестяной, уродливо перекручен — папин почерк. Стоп. Отец. Он ведь тоже жив! И его похорон еще не случилось, когда он тихо ушел вслед за мамой! А где он?
Я наскоро умылась и побежала на кухню. Ну конечно: знакомый силуэт на балконе. Курит. Думает о чем-то.
— Папа! — радостно кричу и бегу обниматься.
Хватаю его, большого, сильного, здорового и чуть не плачу. А он ерошит мои волосы и смеется.
— Как настроение? Табель мамке показывала?
— Нет. А какое сегодня число?
— Ну, мать, ты совсем заучилась. Иди, завтракай. Аришка где? Спит на раковине?
Я, было, двинулась к столу, чтобы полакомиться папиными фирменными гренками, поджаренными на сливочном масле вместе с кругами докторской колбасы и залитыми взбитыми яйцами, как послышался командный голос матери:
— Я на работу опаздываю! Быстро на прически!
Пришлось идти на «заплетание». По телику шла утренняя передача, где молодая и красивая Вербицкая о чем-то очень интересно рассказывала. А потом показали мультики. Смотреть телевизор неудобно, мама постоянно дергает мою башку: туда-сюда.
Вскоре на голове красовалась сложная «корзиночка», украшенная белым бантом. Глаза стали раскосыми — так сильно мама утянула волосы. Если бы знала она, что из-за этого мне дана кличка Касым Касымович Касымов! Сердце успокоилось Аришкиными слезами — мать застукала сестру в ванной, где она сладко спала, облокотившись на раковину. За что и получила. Так ей и надо!
Я с удовольствием позавтракала. Вообще, люблю пожрать. Особенно по ночам. До сих пор я без ума от жареного черного хлеба. Но папин завтрак — выше всех похвал! Пока ела, думала, что мне со всем этим делать? Решила плыть по течению и не дергаться. Если мое состояние — «белочка», то прикольно, жить можно. Даже очень можно жить!
Глянула на календарь — двадцать пятое мая. 1988 год. У десятиклассников последний звонок. Ого! Мама, кивнув на мой белый фартук, сказала:
— Не уделай!
— Ок, мам, без проблем, — выпалила я.
— Что?
— Хорошо, говорю. Не нервничай. Дай, поцелую, — чмокнула свою оторопевшую мать и выскочила на улицу.
Так, судя по всему, в этом детском тельце находится вполне взрослая женщина. Как интересно. То есть я, в отличие от «попаданцев» из популярных романов, являюсь не сторонним наблюдателем, а прямым участником событий. Нет нужды прятать мобильник, искать одежду и доказывать милиционерам, что ты не шпион. Это хорошо. Но и здесь есть свои минусы — нужно держать язык за зубами и стараться не брякнуть что-нибудь типа: Скинь мне СМС-кой, покажи видосик, Путин — президент, Медведев — президент, и прочее, и прочее. Черт, денег нет. На что я куплю сигареты?
Ну вот, попалась. Зачем мне, десятилетней девочке, курить? При одной только мысли тошнит. Вот и не будем! Лучше посмотрим на окружающий мир глазами ученицы третьего класса средней школы.
Окружающий мир мне понравился. Наверное, потому что был залит ласковым весенним солнцем. Зацветала сирень. И запахи ощущались гораздо сильнее, чем в мое, взрослое время. Повсюду — нарядные люди. А я и забыла, что тогда, при отсутствии всего в магазинах, народ умудрялся себе что-то шить, доставать верхнюю одежду и обувь. Это сейчас, посмотришь — на всех одни и те же джинсы, толстовки, кеды. Редко-редко покажется среди серой толпы яркая модница. У всех глаза в пол. Или в телефон.
А тут — разнообразие фасонов. Практически все — сшито своими руками или с боем добыто в бесконечных очередях. Или куплено у спекулянтов. Отличные, надежные вещи. Таких сейчас не достать с моими доходами. А впрочем, не единым шмотьем жив советский человек.
Никто никуда не торопится. Точнее, торопятся, но не суетятся. Вот идет на работу мужчина. Полы его светлого плаща колышет легкий ветерок. О стрелки на серых брюках можно порезаться. Наверное, он работает каким-нибудь инженером. Мужчина щурится на солнце и улыбается чему-то. На душе у него хорошо. Эх, бедолага… Каких-то три года, и тебе будет не до улыбок.
Открыта булочная. Чудесные запахи разносятся по всей улице. Я зашла в магазин. Купить ничего не смогу — факт. Но натырить орешков, осыпавшихся с поддонов с коржиками — вполне возможно. Если конечно, будет работать тетя Феня. Эту красавицу я помню всю жизнь. Наверное, она приехала к нам с юга страны: настолько знойной и яркой была ее внешность. Покупатели очень любили Феню, а мы просто обожали и звали Феей. Она накручивала пакетики из оберточной бумаги и ссыпала в них орешки с изюмом, а потом угощала детей, широко, белозубо улыбаясь. Эх, хоть бы она сегодня работала…
Окончание в следующей публикации
—
Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему
(2 оценок, среднее: 4,50 из 5)
Загрузка...
