Митя, мальчик из деревни, поступил в МГУ.
«История? Какая еще история? Какой же он у вас историк? Мы все думали, что Митенька будет поваром! Такой талант! Такой талант!» — удивлённо тараторила соседка Тамара Петровна, встретив Митину маму в магазине и очень некстати задерживая её в последний перед сыновним отъездом день. «Какая еще история?»
Да кто его знает, отвечала мама. История. В деревне под Курганинском про историю слыхом не слыхивали. Вот приедет на каникулы, расскажет, что это за история.
А то, что Митя не на повара пошёл, так это, пожалуй, даже хорошо: зато готовить не надоест, не перегорит мальчик. Только вот семья теперь на одной манной каше сидеть будет: мамка так готовить не умеет, как Митенька, а про папку Тамара Петровна пусть даже не спрашивает — чайник вскипятит, и на том спасибо.
Мите тоже оставлять семью не хотелось. В общежитии, конечно, так хорошо житься не будет. Спать на старой кровати, прятать посуду от тараканов. Готовить на общей плите… Ну ничего, он и без плиты такой пир себе устроить может, что мама не горюй — так что не горюй, мама, в Москве не пропаду, всегда сытым буду.
С такими заверениями будущий первокурсник покинул родную деревню. Уже через сутки у него был новый дом: уютная комната в общежитии с большим шкафчиком, куда поместились все Митины самодельные специи, миксер, блендер и богатый набор деревянных лопаток.
***
В ночь на 31 августа в дверь Митиной комнаты постучали. Открыв, Митя оказался лицом к лицу с щегольского вида парнем: он был одет в мятую рубашку с изображением брендового крокодила и дорогие джинсы, низ которых был забрызган грязью.
— Здорова. Антон. Подселили к тебе, — неряшливый стиляга протянул руку. Митя ответил крепким рукопожатием.
Митя, в общем-то, не возражал: было даже приятно завести с кем-нибудь знакомство ещё до начала учёбы.
— Поесть ничего нет? — Антон бесцеремонно открыл единственный в комнате шкафчик и разочарованно посмотрел на набор лопаток.
— На общей кухне гречка. Сегодня на всех приготовили, а завтра уже каждый сам за себя.
Антон поморщился.
Испытывая глубокое сочувствие к голодному приятелю, приговорённому к сухой и безвкусной гречке, Митя добавил:
— Но я сделал лазанью. В общем холодильнике поищи.
Лицо нежданного гостя просветлело:
— Выручаешь, брат!
Он бросил вещи на свободную кровать и скрылся за дверью.
Лазанья спасла Антона от голодной смерти и на следующее утро.
— У моих предков дома свой повар. Мама сама даже яичницу нормально жарить не умеет, а я так вообще… А гречу мы в жизни не ели — отец говорит, сразу Союзом пахнет, — делился он.
— И чем завтракаете обычно? — поинтересовался Митя, довольный, что нашёл с соседом такую приятную общую тему.
— Круассаны с начинкой, фрукты. Ну, закуски разные: авокадо может быть, сыры. Мама тофу любит.
Тофу… Если бы Митя мог купить тофу, насколько бы обогатились его блюда! Какие вкусы, какую текстуру он бы смог попробовать!
— Неплохо…
Антон отодвинул от себя пустую тарелку.
— Слушай, а круто у тебя получилось. Ты только лазанью умеешь?
— Да не, я как-то все понемногу.
Глаза Антона загорелись:
— А ризотто с морепродуктами можешь?
Митя ухмыльнулся.
— У нас в деревне с крабом только чипсы. В Курганинске ещё крабовые палочки можно купить, но это уже для богатеев.
— Слушай, Митёк, — Антон вынул кошелёк из рюкзака, — А давай я тебе денег на продукты дам, а ты нам ужин сделаешь?
— Ага, и когда я буду твоё ризотто готовить? Мне тут жить на что-то надо, я после пар сразу работу искать пойду.
— А ты не ищи! Давай я тебе буду платить, а ты будешь нам обоим готовить, — Антон откинулся на стуле, довольный своим гениальным планом. — И тебе никуда ходить не надо, и мне хорошо!
Митя неспешно почесал в затылке, глядя на Антонов кошелёк. У Мити был точно такой же, хороший, кожаный, только уже немного потёртый — папа лет пять назад из Москвы привёз, всю премию потратил. Только вот Антонов кошелёк был тугим, набитым, а Митиных денег вряд ли хватит даже до конца сентября.
— Ну, давай попробуем.
— Крутяк! — Антон вскочил из-за стола и дружески хлопнул Митю по плечу.
— Тарелку сам помоешь, я посудомойкой не нанимался, — улыбнулся Митя и с удовольствием потянулся. Зарабатывать своими руками на готовке — на такое он и не надеялся! Он посмотрел на свои руки и вдруг вспомнил легенду о древнегреческом царе Мидасе, который получил дар превращать в золото все, к чему прикасался руками.
***
Аромат жареного лука и измельчённого чеснока, лёгкий запах овощей и яркий запах запечённого в специях мяса… Воздух был наполнен этим чудесным букетом, и Митин желудок сводило от голода. Он нашёл в себе силы и пошёл дальше по улице, оставив за собой приоткрытую дверь пиццерии. Благоухание душистой рубленой зелени в лимонном соку и тёплый имбирный дух выпечки… Пекарня тоже осталась позади: луковые пирожки и имбирные пряники всё ещё плясали у Мити перед глазами, когда он подходил к общежитию.
— Здорова, всё нашёл?
— Да, в «Магните» всё было, — ответил Митя, доставая из рюкзака пакет кешью, баночку мёда и тофу. — Можешь звать своих друзей, через полтора часа всё будет готово.
Душистый жар заполнил общую кухню: орехи подпрыгивали на сковороде, источая благоухание; мёд топился и смешивался с маслом в густую сладкую массу; кубики тофу покрывались хрустящей коркой и блестели масляными гранями, когда Митя мешал их лопаткой. Когда всё было готово, студент накрыл большое блюдо крышкой и понёс его в комнату.
— О-о, пахнет зашибенно, — Антон помог поставить блюдо на стол и всунул в руку повара деньги. — Извини что снова наличка — забыл пароль от карты.
— Да ничего, — промычал Митя, с отсутствующим взглядом изучая купюру в своей руке. Только что эта рука сжимала ручку сковородки, на которой румянилась аппетитная курочка, золотистая в свете кухонной лампы. И вот еда снова превратилась в деньги — так же, как вчера, как позавчера, как неделю, месяц назад…
— Ты сам-то что-нибудь ел? — бросил через плечо Антон, высматривая в окне опаздывающих гостей.
— И правда… Надо перекусить что-нибудь.
В холодильнике ещё оставались тофу и утренние круассаны. Митина рука жадно протянулась к ним, но тут же одёрнулась: тофу понадобится завтра для обеда, а круассаны надо оставить Антону на завтрак — а то придётся готовить что-то новое, а ингредиентов особо не осталось.
С верхней полки Митя снял банку консервов.
Кильку, пожалуй, можно и съесть. Хотя… Если завтра сделать для Антоновых друзей ещё и салат с килькой, он заплатит лишних двести рублей.
Рука его беспомощно опустилась.
В своей комнате Митя достал из шкафа Ролтон. Заварил. Проглотил. Сегодня в рыбном отделе он видел жирного лосося — как хорошо было бы запечь его в фольге, сочную, душистую рыбину! С каким аппетитом он бы съел её, с головой и хвостом, с лимонными дольками и яркой зелёной фасолью! Но какая же она дорогая — как десять консервов с килькой, как двадцать Ролтонов! А Антон заплатит за неё вдвое больше, чем она стоит…
Каждый день Митя пополнял свои накопления. Он трясся над ними с жадностью, которой никогда за собой не замечал — но это были его первые деньги, деньги, заработанные им самим, и у него не поднималась рука их тратить. Он тщательно сравнивал цены, выбирая самый дешёвый в магазине хлеб, и покупал без сожаления лишь то, что мог приготовить и продать Антону. За осень кошелёк его стал значительно толще — а владелец его, напротив, в своей старой куртке, некогда так плотно сидевшей, всё больше походил на вешалку. Митино лицо посерело. Движения были уже не просто медленными, а слабыми и безвольными. Он мог подолгу стоять у шаурмичного ларька, вдыхая запах специй, и жуткая тоска заполняла его душу вместе с этим ароматом. Он приходил домой, жалкий и опустошённый, чтобы снова достать из рюкзака пармезан, и перцы, и говядину — продукты, которые он приготовил не для себя.
Казалось, хуже быть уже не могло. Однако Митя ошибался.
***
— Где же он… — ледяными руками Митя стучал по карманам, затем нервно сбросил с плеча рюкзак и начал дёргать за язычки, — Где же он?!
Кошелька не было.
— Нет… Нет-нет-нет-нет-нет! — молнии расстёгивались дрожащими руками, один раз, второй, третий — но всё напрасно.
— Потерял! — Митя схватился руками за голову, а в глазах его впервые за последние месяцы мелькнуло живое выражение. — Я потерял кошелёк!
Ветер носил по тёмным улицам мелкую снежную пыль. Метель колола Митины щёки и нос.
Он закрыл глаза и сосредоточился. Два часа назад кошелёк был в кармане куртки. На остановке Митя доставал проездной. Ну конечно! Он вспомнил, как краем глаза заметил на земле чёрный предмет, но не обратил на это внимание. Тогда он его и выронил!
Быстрее, быстрее на остановку, пока кто-нибудь не взял! Вдруг повезло, вдруг он ещё там, на земле, ждёт своего хозяина!
На остановке никого не было. Только высокие сугробы, выросшие здесь за последние два часа, насмешливо смотрели на дрожащего от холода тощего студента. Он бросился к тому месту, где ждал автобус, и принялся разгребать снег голыми покрасневшими на морозе руками. Снег жёг их, словно огонь, но Митя не мог думать ни о чём, кроме кошелька.
С каждой секундной надежда становилась всё призрачнее. Когда онемевшие руки коснулись асфальта, Митя понял, что кошелька на остановке уже нет.
***
Он не помнил, как добрался до общежития. Продрогший с головы до ног, уже не чувствуя рук, он оказался перед дверью в комнату и, не в силах достать ключи, постучал.
Когда дверь открылась, коридор заполнили оживлённые голоса, звонкий смех и бренчание посуды. В дверном проёме стоял Антон:
— А вот и именинник!
Перед Митей как в бреду замелькали лица мамы, папы, брата и сестры, бабушки и тёти Мани. Он в замешательстве моргал, не понимая, кто его целует, кто обнимает и чьи радостные возгласы его оглушают.
— Подождите! Подождите! Человек окоченел, устал, куда вы накинулись? — Антон махал руками, как регулировщик движения в час пик. — Давайте все в комнату, сейчас он к вам придёт.
Шумная толпа перетекла в комнату, не переставая сыпать весёлыми восклицаниями и смеяться.
— Ну и семейка у тебя… Чуть вахтёршу не снесли на входе, — Антон гоготнул. Его взгляд упал на белые Митины пальцы. — Ого! Иди грей руки, дурачина! Перчатки трудно было взять?
Всё ещё оцепеневший, Митя заторможенно открыл кран. Вода обожгла руки.
— Ты откуда такой?
— С остановки соседней.
— Плохое место…
Митя вполуха слушал соседа. Вместе с жжением в руках его наполнила смертельная усталость: все события дня смешались в кашу, заволакивая его сознание.
Антон продолжал:
— Я там неподалёку неделю назад кошелёк выронил. Не нашёл, конечно. А сегодня иду мимо остановки, смотрю — а он лежит, красавчик! Потрёпанный немного, правда, а то ведь совсем новый был. И даже деньги внутри.
Митя оторопело поднял взгляд на приятеля. Тот добавил:
— Ну, я, конечно, не помню, сколько у меня там было, но кругленькая сумма осталась.
Митя изумлённо смотрел на Антона, забыв про пульсирующее жжение в пальцах.
— …ну а потом я прихожу, а тут твои с вахтёршей спорят. У тебя, оказывается, день рождения, приехали поздравить! Ты ж мне не говорил, я подарок не приготовил. Решил на все деньги еды заказать, раз тут такая туса наметилась: там у нас и роллы ждут, и пицца, и из грузинского ресторана что-то привезли, торт ещё… Короче, давай, отогревайся и приходи.
И Антон ушёл развлекать гостей. А Митя стоял, не двигаясь, остолбенело глядя на свои красные руки. Из комнаты доносились разнообразные запахи: здесь был и аромат жареного лука, и яркий запах запечённого в специях мяса, и тёплый имбирный дух выпечки… Кто-то побежал на кухню за чашками.
И Митя ни с того ни с сего вдруг вспомнил, как тот самый Мидас перестал радоваться своему «золотому» дару, когда стал оставаться голодным на пирах: любая еда, к которой он прикасался, превращалась в несъедобное золото. Несчастный Мидас! Аромат жареного лука и измельчённого чеснока, лёгкий запах овощей и яркий запах запечённого в специях мяса, благоухание душистой рублёной зелени в лимонном соку и тёплый имбирный дух выпечки… Столько соблазнов изводили его голодный желудок! И только воды реки Пактол, в которых он искупался, смыли с него этот дар-проклятие.
А вода лилась из крана, колола кожу теплом и, словно воды той самой реки, смывала с рук Мити такое же проклятие.
***
Когда гости дружно сели за стол и принялись за праздничный ужин, Митя наслаждался вкуснятиной и думал, что теперь он перестанет трястись над своим заработком и будет готовить на двоих — и на соседа, и на себя любимого.
—
Автор рассказа: Дарья Лысенко
Загрузка...
