— Бабушка, а ты же не думала, что именно я буду твоей внучкой?
— Конечно, я не знала, какой будет моя внучка. Но знала, что ты будешь самой лучшей.
— Это понятно, — важно изрекла доморощенная любительница философии. — Но ты же не знала, что именно Я буду твоей внучкой, понимаешь?
Бабушка Зина, как обычно, растерялась. Вот умеет же малышка сформулировать вопрос шиворот-навыворот — и не ответишь!
— Понимаешь, — продолжала пятилетняя Рита, — тебе могла попасться другая внучка или даже внук. Любой другой ребенок. Страшно представить!
Бабушка рассмеялась. Но ей тоже страшно было подумать, что Рита была бы не Ритой.
* * *
Дочь Зинаиды Ивановны жила со своим мужем в городе за триста километров от родительского дома. Расстояние невелико, но за три с половиной года после свадьбы молодые ни разу не навестили одинокую мать. Зинаида Ивановна однажды, ещё когда Татьяна была беременна, решилась и приехала к ним.
Заранее позвонила, предупредила, каким автобусом приедет. Набрала с собой баночек с малиной, перетертой с сахаром (витамины для будущей мамы). Взяла и пару банок меда — с пенсии купила лучшего майского у соседа-пасечника. Сумка вышла внушительной по весу. В городе на вокзале ее никто не встретил. Хорошо, помогли люди — подсказали, как добраться до нужного адреса.
Обиделась было. Потом подумала: «Дочке уже тяжело с животом. Зять, небось, занят на работе».
— Мама, привет! Ой, мы замотались, забыли, — лениво полуизвинилась Таня. — Что ты тут понабирала? — равнодушно, без интереса, перекладывала дочка банки в холодильник. — Мы же не в деревне, все можно купить.
Зинаида Ивановна вспомнила, как ухаживала за кустами малины, потом летом аккуратно собирала нежные ароматные ягоды, перетирала, считала заветные баночки с драгоценным угощением… И всё-таки промолчала. Какими словами это объяснишь?
За ужином все вместе не собрались — Игорь, зять, сидел в спальне в ноутбуке, Таня разогрела в микроволновке макароны с сосиской и ушла смотреть телевизор.
Погостила два дня Зинаида Ивановна и засобиралась в обратную семичасовую дорогу. Молодые не задерживали.
Сначала обижалась на прохладный прием. Потом уговорила себя, что ей все показалось.
И все же, когда Таня родила, мать так и не смогла собраться в гости к молодой семье. Один раз чуть не поехала, да дорогу замело, автобус отменили. Вернулась домой, затопила печку, поставила чайник. И первый раз поймала себя на мысли, что не хочет ехать к дочери.
* * *
И вот два года назад Таня сама приехала к ней с маленькой Ритой. Тогда Зинаида Ивановна ― бабушка Зина ― первый раз увидела свою внучку.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, Танюша, — от непривычного вопроса материнское сердце потеплело.
— Понимаешь… У нас с Игорем все на грани развода… Знаешь, Ритка такая шумная, болтливая… Мужчине сложно выдерживать все эти детские вопли и капризы… Да и у меня голова кругом… Надо разобраться, побыть одним…
Зинаида Ивановна слушала взрослую дочь, а сама смотрела на внучку. Худенькая трёхлетняя малышка, похожая на растревоженного воробушка, пыталась накормить кошку киселем из чашки. При этом приговаривала: «Кушай, скелет на батарейках. Смотреть тошно на тебя, наказание мое».
— В общем пусть побудет у тебя пару месяцев, хорошо?
— Хорошо, — вдруг твердо и решительно ответила Зинаида Ивановна.
Пару месяцев растянулись на пару лет. Зинаида Ивановна была этому рада. Она теперь была не одинока. Возможно, впервые в жизни.
Таня развелась с Игорем. Потом судились за квартиру. Потом с кем-то встречалась, расставалась. Снова пыталась наладить личную жизнь. Но это все было где-то далеко…
А у бабушки с внучкой все шло своим чередом. Весна следовала за зимой, лето — за весной, затем осень, и снова все повторялось. Раз в месяц ходили на почту за пенсией. Устраивали «кутёж». Покупали сладости, небольшой подарок для внучки — фломастеры или новую раскраску. В остальные дни питались правильно — каши, овощи, фрукты, творог, рыба, реже — мясо. Рита поправилась, стала спокойнее. Но любви к долгим диалогам не утратила.
— Бабушка, сколько люди живут?
— Сто лет. Поэтому человек так и назван: «чело», то есть «тело», и «век», то есть «сто лет».
— А почему дед Михаил не прожил сто лет?
— Он болел.
— А почему болел?
— Потому что не ел гречневую кашу, — схитрила бабушка. — В гречке есть все, что нужно человеку для здоровья.
Рита старательно доела кашу к бабушкиной радости.
Вопросы сыпались дальше. Зинаида Ивановна терпеливо отвечала снова и снова. Разговоры с внучкой наполняли ее день. Между ними сразу проявилось то редкое родство душ, которое неизменно делает людей счастливыми. Это чувство узнавания себя в другом человеке может стать и любовью, и дружбой, в зависимости от того, между кем оно возникает. Зинаиде Ивановне и Рите повезло быть бабушкой и внучкой, и они искренне были рады непрерывному общению друг с другом.
— Бабушка! Бабушка!
Зинаида Ивановна вбежала в комнату.
— Я прочитала! Вот, слушай: «Ма-ша иг-ра-ет с ко-тен-ком», — медленно прочитала Рита и торжествующе посмотрела на бабушку.
— Умница моя!
— Вот бы мама приехала! Вот бы удивилась!
— Это точно!
Только вот Зинаида Ивановна в глубине души не ждала приезда дочери. Она любила свою дочь и пыталась выставить ее перед внучкой в лучшем свете. Показывала фотографии, рассказывала истории из Таниного детства, старалась объяснить ее поступки как можно благовиднее. Постепенно мать для Риты стала кем-то вроде сказочного героя. Образ Татьяны оброс мифами и легендами, ведь в реальности Рита почти не помнила свою маму.
Но материнская любовь боролась в Зинаиде Ивановне с привязанностью к Рите, и последняя побеждала. Татьяна была взрослой и не нуждалась в матери, а Рита нуждалась. Дочь была эгоистична и увлечена своей личной жизнью, а Рита жалела и любила бабушку, с удовольствием проводила с ней время. И, наконец, по мнению Зинаиды Ивановны, Татьяна была жестока с Ритой. Зинаида Ивановна не понимала, как можно оставить своего трехлетнего ребенка, пусть даже с родной бабушкой, и не навещать его два года.
* * *
В январе к Зинаиде Ивановне и Рите приехала Татьяна… После первых приветствий, распаковки гостинцев и вкусного ужина она произнесла то, чего бабушка так боялась:
— Мам, я Ритку забираю. Я с таким классным мужчиной встречаюсь. Он тоже в разводе, есть сын. Он с этим пацаном так носится. А тут я… Свою дочку на маму спихнула… Сама понимаешь, некрасиво как-то выходит.
— Мамочка, я читать научилась! — вбежала в комнату Рита. — Вот послушай…
— Выйди! Ты что, не видишь — взрослые разговаривают! — по старой привычке прикрикнула на дочь Татьяна.
Малышка осеклась и внимательно, по-взрослому посмотрела на маму. У них с бабушкой дома не кричали. Тихонько вышла и закрыла дверь.
— Разбаловала ты ее! Бабушкино воспитание, — фыркнула Татьяна. — В общем, собирай Риткины вещи, завтра еду с ней домой. Все не клади, а то напихаешь тряпья. Куплю ей в городе что-то поновее.
Наутро Зинаида Ивановна провожала дочь и Риту на вокзал. Для бабушки разлука с внучкой стала сильным потрясением. Она могла бы протестовать, но считала, что это будет несправедливо. «Таня же мать, как можно не отдать ей ребенка? И Рита так тосковала по маме… Придется мне потерпеть. Буду приезжать к ним…»
Рита долго махала бабушке из окна автобуса. Когда автобус тронулся, Зинаида Ивановна отвернулась, чтобы внучка не видела, что она плачет. Вернувшись домой, долго не могла найти себе места. Ходила по комнате, перекладывала вещи, вытирала несуществующую пыль. Все думала, как там будут Таня с Ритой, не будет ли Таня обижать дочь, будет ли малышке хорошо.
Месяц была сама не своя. А потом как-то раз вечером позвонила Татьяна.
— Мама, тут такое дело…
Сердце Зинаиды Ивановны радостно дернулось в неясной надежде.
— Мама, я не знаю, что ты там Рите про меня наговорила. Не привыкла она со мной, не хочет. Истерики постоянные, ночью не спит, просыпается, орет. Простынь через раз мокрая… Мы с Жориком измучались. Давай я ее к тебе на пару месяцев привезу…
— Вези, Таня, конечно…
Зинаида Ивановна еле дождалась утра. Утром начались хлопоты — Ритину комнатку подготовить, постель перестелить, любимый яблочный пирог испечь.
Ближе к обеду Татьяна с Ритой вошли в дверь.
— Бабуся! — закричала Ритка. — Я ужасно соскучилась!
Бабушка прижала внучку к себе и заплакала и от радости, и от жалости к ребенку.
Вечером, проводив Таню, Зинаида Ивановна с Ритой пили чай.
— Бабушка, я там не нужна. У мамы скоро будет другой ребеночек, — доверительно сообщила малышка. — Ты только не переживай, дядя Жорик хороший, он любит маму. А я тебя люблю. Можно я буду всегда с тобой жить?
— Конечно, моя золотая. Я тебя уже никому не отдам.
Больше на эту тему у них разговоров не было.
—
Автор: Валерия Кул
Загрузка...
