Вера Павловна поставила на стол хрустальную салатницу с оливье. Критически осмотрев накрытый стол, пересчитала все блюда: «шуба» есть, «крабовый», «лисичка» и оливье. Рыбка красная, палтус копченый, колбаска разложены по тарелочкам. Знаменитые Верины «посикунчики», рецепт коих она привезла из Сибири, отдыхали под полотенцем. В духовке загорал кролик с чесноком в сметане. Все готово, только хлеб осталось порезать.
Вера Павловна прошлась по квартире и осталась довольна: все в порядке. Зеркала сверкают, унитаз блестит, ковры дышат свежестью – она целый день вчера убила на уборку. И все это сделано, чтобы не ударить в грязь лицом. Чтобы показать, какая она замечательная хозяйка. Чтобы Ира оценила. Чтобы Ире понравилось: ее будущая свекровь не собирается устраивать войну. Ее будущая свекровь не будет влезать в жизнь детей. Ее! Будущая! Свекровь! Уже! Любит! Будущую! Невестку!
Потому что, Вера Павловна – современная женщина, а не участница дурацких анекдотов и слезных историй! Потому что, Вера Павловна сама когда-то была невесткой и на своей шкуре прочувствовала, какого это – быть нелюбимой невесткой! Вот так!
Сашка, сын, до тридцати лет «гулял». Вера, разумеется, не капала ему на мозги со своим этим «хочу внуков», и все такое прочее. Она жила своей жизнью – просто устала от прежней. В прежней была Юлия Николаевна – мама мужа, и сам муженек – чертова семейка! Сыночек Юлии Николаевны женился очень поздно по ее меркам, аж в тридцать семь лет. И то, после того, как маменька наполовину сгрызла ему мозг. То есть, сосательно – глотательные инстинкты остались, а остальное мамуленька переварила.
Почему Вера так решила? Потому что Игорек, окончивший, между прочим, техноложку, ничего не соображал в этой жизни. И суждений об этой жизни не имел никаких. Почему Вера выбрала в мужья такого дурака? Потому! У дурака была квартира. Три комнаты, вид на Мойку, второй этаж, семьдесят восемь квадратных метров с потолками под четыре двадцать. Квартира дураку осталась от бойкой бабушки. Вера все расчитала до тютельки: она с Игорьком будет жить в этой квартирке, маменька Игорька – отдельно. Всем удобно. Ребеночек родится – королева-мать пропишет и Веру, девицу совершенно облегченного поведения, «понаехавшей» из дального Мухосранска.
Понаехавшая жутко не нравилась маме Игорька, но вела себя тихо, не выступала. В срок родила наследника. Выкармливала Александра (никаких Сашек – властно повелела свекровь) грудью. Кротко выслушивала замечания по ведению хозяйства. Полоскала в семи (!!!) водах белье при наличии стиральной машины-автомат! Готовила обед из четырех перемен блюд. И терпела, терпела, терпела ненавистную Эльвиру Германовну, владелицу и ответственную квартиросьемщицу квартиры на Мойке!
Все просто. Эльвира (черт бы ее драл) Германовна решила сдать свою квартиру в новостройке торговым работникам с солнечного Кавказа и пожить «по-человечески» с детьми. В центре. На Мойке. Ее право, возмущаться Верке никто отмашки не давал! Насчет Вериной прописки Эльвира решила пока воздержаться, мало ли…
Вот так Верочка стала служанкой, нянькой, подмывалкой и подтиралка троих жильцов: Эльвирочки, Игорька и Александра. Правда, Сашка, несмотря на пафосные нотки в процессе воспитания дворянского «принца», вырос простым и добрым парнем. Повезло. Это, потому что, гены у него, хоть и дворянские по отцовской и бабкиной линиям, а по материнской – серость. Че уж там: дерёвня Верка… То, что у Верки-дерёвни мама – потомственный педагог, а отец – хирург, Эльвира посчитала глупостью и ненужным фактом. Ее предки из самих дворян, и ее бабушка приходилась какой-то там троюродной сестрой двоюродного дяди самой Ксешинской! Вот где величина! А не эта убогая пролетарская интеллигенция!
Но ни тюфяк Игорь, ни аристократка Эльвира не гнушались пользоваться трудами пролетаров. И Вера вкалывала на трех работах, бегала по частным урокам, тащила на себе высокородное семейство, осветившее своим вниманием. Тащила и не роптала – за все надо платить. Игорек в девяностых уволился из своего НИИ и полеживал на диване, Эльвира чирикала с маникюршей (замашки аристократические никуда не делись), Сашка учился на одни пятерки, а измотанная Вера помалкивала в тряпочку.
Никто ее в квартире на Мойке так и не прописал. Квартиру на Мойке пришлось продать – дорого содержать стало, да и свекровь нужно было лечить. Эльвиру подкосила какая-то бяка в желудке, Эдьвире требовались огромные деньги! Вот и переехали в квартиру свекрови. Там – всего тридцать семь квадратов. Для Игорька жизнь потеряла всякий смысл. А Вера вздохнула с облегчением – уборки меньше. Да и мотаться в больницу к Эльвире все-таки ближе. А Саша… Сашке понравилась новая школа, и друзья новые ему тоже понравились. Сашке было лучше всех.
Достопочтимая свекровь все-таки прописала Веру. Умирала на Вериных руках. Перед смертью созналась, что и она, и Игорь без Верочки – нули, никто, пшик. Что на таких, как Верочка, молиться надо. Прощения просила. Плакала.
Вера простила. Старый, больной человек – копить обиды ни к чему.
Игорек, как только маму похоронили, смылся к какой-то давней любовнице. Вера тогда от души посмеялась: надо же, ее тюфяка любит женщина, дай ей Бог здоровья. И таких, оказывается, любят и ждут? Ну и дела… Ушел, и ушел. Вера стала жить по-настоящему. Свободно, не изматывая себя пахотой. Саша вырос, устроился на работу, начал зарабатывать. Им двоим всего хватало. Им было совсем не тесно в небольшой квартире.
И вот, наконец, Саша влюбился по-настоящему. Объявил накануне о том, что приведет девушку знакомиться. Предупредил, что девушка – не петербурженка. Вера проглотила новость, засомневавшись в истинной любви Ирочки, вспоминая себя молодую. Но… Ничего не сказала, потому что ПОМНИЛА себя молодую. Да и не велик козырь – питерская прописка. А сын… Что сын? Сыновей рано или поздно забирают от матерей молодые женщины. Что уж теперь? Просто… Вера решила, что никогда, никогда, никогда… Ни минуты жизни не испортит молодым. Да!
В шесть вечера в замке повернулся ключ. Пришли!
Вера Павловна выскочила в прихожую. Саша сиял, как начищенный таз. Рядом с ним стояла малюсенькая девушка, похожая на воробушка. Огромные глаза, маленький носик и губки бантиком – пигалица. И почему большим и красивым парням нравятся такие вот недомерки? Секрет… Поздоровались. Познакомились. Саша за плечи провел Иру в комнату к накрытому столу.
Вере показалось, что Ира… упирается… Показалось, наверное.
Расселись. Вера Павловна предложила салатик Ирочке. Та отказалась. Предложила другой – нет. Ира не прикоснулась ни к чему! Расстроенная Вера принесла кролика. Сашка уминал мясо за обе щеки. Но Ира пила воду. Чай тоже стала пить. Правда, без посикунчиков. А ведь никто и никогда не смог устоять перед знаменитыми пирожками. А глянь-ка, Ирочка устояла.
— Вы совсем ничего не кушаете, Ира, — Вера после своих слов чуть язык себе не вырвала. «Кушаете». Тьфу ты, деревня, — Вы такая худенькая. А Саша любит хорошо поесть. Мы с сыном оба считаем, что залог хорошего брака – красивый, обильный стол. Традиция всякие любим. А какие традиции соблюдает ваша семья?
Ира хлопала глазами, поглядывала вопросительно на Сашку и краснела, лишь иногда кивая.
Тупая? Или уже такое отношение к Вере?
А и что? Деревня, так деревня. Надо же, аристократка заявилась. От всего морду воротит, противно даже. Брезгует. Никакого уважения к свекрови. Разговаривает односложно: да, нет. Глаза, как у снулой рыбины… А этот, Сашка, будто не видит ничего! Не видит, какую идиотку нашел… Вера из последних сил сдерживалась, чтобы не сорваться.
— А вы из какого города к нам приехали? – спросила.
— Она из деревни, мама. Чудная деревня. Очень красивая деревня. Там у Славки Колышкина дача, помнишь, я к нему в гости ездил? Вот там и познакомились мы с Иринкой, — встрял в разговор Сашка.
— Саша, дай же мне с гостьей поговорить, — Вера мягко вытеснила сына из диалога.
Ей совсем не понравилась туповатая девица из чудной деревни. Ну конечно, Саша в другом месте поискать невесту не догадался. Прикидывается такой скромницей или действительно – овца? Может, и не ест ничего, потому что «на рыбу аллергия». Сын шутил, хохмил, поддерживал разговор и неимоверно раздражал. Зачем пытаться держать хорошую мину при плохой игре? Зачем ему вот ЭТО НЕДОРАЗВИТОЕ СОЗДАНИЕ? Наверное, и папа с мамой – завзятые алкаши…
— Ирочка, а ты смелая девочка. Отправиться в Питер, из деревни… Надеюсь, ты понимаешь, что нужно тянуться до уровня Саши? Ему нравятся умные и образованные девушки. У нас интеллигентная семья, — Вера разглагольствовала, понимая, что ее несет куда-то не туда. Но поделать с собой ничего не могла.
Вечер был скомкан. Побледневший Сашка картинно поклонился матери и увел Иру. А на ту и смотреть больно было: бордовая, с дрожащими губами, покрасневшими ушами, глазами в пол… Идиотка какая-то.
— Всего доброго, Ирочка, — сладко улыбнулась Вера, не обращая внимания на Сашу, делающего «страшные глаза».
***
Сын вернулся домой через два дня. Не здороваясь, прошел в свою комнату. Открыл шкаф, звякнул молнией сумки и начал собирать вещи.
— Ты куда, Шурик, — Вера поняла, что в отношениях с сыном появилась трещина. Из-за этой девицы, между прочим.
— Туда.
— А куда – туда? Куда? В общежитие? В барак? В нору барсука?
Сашка выпрямился, желваки ходили ходуном.
— Мама, зачем ты так? Что на тебя нашло? Почему ты обидела Иру?
— Я никого не обижала, Саша! – на Веру накатило возмущение, — вы такие нежные, я посмотрю. А меня она не обидела? Я такой стол накрыла. Старалась. А она?
— Мама, у нее больная поджелудочная. А ты майонезу набахала, как на свадьбу. Ей ничего из этого нельзя! Я же тебя предупреждал: чайку с печеньем было достаточно. Я раза три тебя предупреждал!
Вера даже забыла про его предупреждения. Она думала, что сын скромничает. Оказалось – нет. И все равно, черт дергал за свои ниточки.
— Я не помню… А что, сказать про это нельзя было?
Сашка нервно покачал головой.
— И самое главное, мама. Какая тебя муха укусила? «Как твои папа с мамой, а в нашей семье, а мы…» Девчонка из детдома! Я же говорил тебе! Ты вела себя… Вела себя, как бабушка! А я тогда тебя жалел… И обидно, что ты ничего не услышала.
Саша присел на кровать, обхватив голову обоими руками. Вера не понимала, что с ней творится: вроде бы не права, но…
— Ах, девочка из детдома? Какая прелесть. Наверное, мне стоит переписать на нее жилье, сиротинку? Ишь, ты, устроилась как…
Вера на глазах перевоплотилась в героиню фильма «Москва слезам не верит».
— Я не намерена пускать в свое жилье каких-то там сиротинок. Все это нужно заработать!
Что-то удержало Веру от выражения: «Вы не получите ни метра»
Сашка звякнул молнией.
— Никто на твои драгоценные метры не претендует, мама. Ира снимает квартиру. Сама. Без пап, мам.
Он уже подошел к двери. Остановился. Развернулся к матери.
— Мама, эта девочка, сиротинка и дурочка, сама поступила в институт на бюджет, без взяток, без связей, сама! Сама работает и зарабатывает. Учится прекрасно! Все сама! И умница невероятная! С ней интересно, мама. Она так боялась не поглянуться тебе. И видимо, не зря. А ты…
Сашка закинул сумку на плечо:
— Эх, ты, мама…
И ушел. Вера присела на кушетку в прихожей. Что она сделала не так? И, главное, зачем? Неужели ей не удастся помириться с сыном? И с невесткой – тоже. А ведь Вере казалось, что из неё получится идеальная и современная свекровь…
Она вдруг горько заплакала.
—
Автор рассказа: Анна Лебедева
Канал Фантазии на тему